У подножия вулкана. Рассказы. Лесная тропа к роднику

— Я заблудился в лесу.

— Первый раз в жизни, — сказала Примроуз.

— Вот те на! — ухмыльнулся мужчина. — Ну и повеселились же вы, приятель! Но домой-то все-таки добрались?

— Да, добрался. Вы же у меня были на следующее утро То есть через утро, — Сигбьерн уставился в пол. Через утро.

А ночь? Где он был ночью? Спал на земле? Выпил ту бутылку? Где он упал? И новая спортивная куртка, которой он так дорожил, потому что ее подарила ему Примроуз на день рождения, надетая в тот вечер всего второй раз…

— Я это дело бросил, — говорил мужчина, обращаясь теперь к Примроуз. — У меня сосед очень верующий… а один из этих, из индейцев, свалился прямо на дороге и слова употреблял самые непристойные…

А почему бы и нет, думал Сигбьерн. Почему бы и нет, черт подери! И он вспомнил то время, когда из леса приходили олени и переплывали бухту и в Дарк-Росслине не было бутлегеров, продающих вам огненную воду по воскресеньям — да, если на то пошло, и причин ее пить тоже не было. Как легко выносить безапелляционные приговоры! Вывод сделан, и еще одна ложь унеслась бы к гибели, не содержи она в себе частицы правды; зло заключается в ее полужизни, в которой она сплавляется с прочими полуправдами и четвертьправдами, чтобы сбивать нас с толку, и все это — унифицирующая среда, в которой мы обитаем. Бутлегер в эпоху сухого закона в больших городах имеет одну функцию, бутлегер в эпоху частичного сухого закона — совсем другую. Бутлегер по воскресеньям там, где продажа спиртных напитков в воскресенье запрещена, — это мирской спаситель. Бутлегер же в сельских местностях — такая же основа основ, как проститутка в городе…

— Он у меня три недели вызревал… жена уехала в Саскатун. Оттого тут все так и неприбрано, — виновато объяснял мужчина, обращаясь к Примроуз. Потом он повернулся к Сигбьерну — Ну, так покончим на двадцати долларах, договорились? И вот что: я одного из этих индейцев знаю очень даже хорошо, и может, я с него получу бутылку в счет его доли. Если выйдет, так я ее вам принесу, хотите?

— Ладно, — сказал Сигбьерн, протягивая двадцать долларов.

Примроуз встала и направилась к дверям.

— Как будто собирается дождь, — сказала она. — Нам надо торопиться.

— Ну, так всего хорошего.

— Пока, приятель. Увидимся за решеткой.

— Ха-ха.

— Ха-ха.

Сигбьерн и Примроуз Уилдернессы молча шли рядом по дороге к длинному холму, пока не почувствовали, что дома остались далеко позади. Тогда Примроуз внезапно обняла Сигбьерна.

— Сиг, милый! Прости меня за то, что я была такой гнусной. Нет, я правда вела себя самым гнусным образом, и мне теперь очень стыдно. Ну, скажи, что ты меня прощаешь.

— Конечно. Я и сам был отвратителен.

— Вовсе нет. Ты был мужественным. Я знаю, как это все было для тебя ужасно, и я… я думала, что ты держишься изумительно.

— А вот опять коньки… вон там.

«Посмо-З-К». Держась за руки, они дошли до подножия длинного холма. Там от дороги ответвлялась новая тропинка и убегала в лес к шоссе, позволяя срезать путь в обход холма.

— Но, Примроуз, деточка, может быть, это чей-нибудь участок. Что, если она кончается в чьем-нибудь огороде?

— Тут нет никаких предупреждающих надписей. Ну, Сигбьерн, идем же! Во всяком случае, посмотрим, куда она ведет.

И Примроуз пошла по тропинке, которая из довольно широкой быстро стала очень узкой и почти потерялась в зарослях, хотя теперь впереди совсем близко раздавался фыркающий, непристойный шум шоссе. Тут тропинка внезапно влилась в огород, и прямо перед собой они увидели женщину с тяпкой в руках. Сигбьерн и Примроуз начали хором извиняться, но женщина выпрямилась и улыбнулась.

— Ничего-ничего. Вы не первые и не последние. А если вам нужно на шоссе, то пройдите вон туда за гараж, а оттуда прямо по подъездной дорожке.

Они поблагодарили ее и направились к гаражу — Сигбьерн впереди, а Примроуз за ним.

И они опять шли по шоссе, и проносящиеся мимо машины сгоняли их в канаву. Примроуз рвала жемчужные бессмертники и высокие пыльные лиловые астры — она рвала их сама, так как Сигбьерн совсем не мог нагнуться из-за боли в боку, а потому он нес ее букет и шел сзади. «Гнездышко». «Приют друзей».

Начал накрапывать дождь — тихий, ласковый, прохладный, несущий благодать. Они поравнялись с дощатым навесом у автобусной остановки и замедлили шаг, увидев приближающийся автобус.

— Поедем на автобусе?

— Не надо. Лучше пойдем пешком.

— Но ты же вымокнешь. А вдруг дождь испортит твой костюм? — сказал Сигбьерн, потому что очень любил ее алые вельветовые брюки и куртку.

— Этого костюма он не испортит. Да и, наверное, он поморосит и перестанет. А мне нужно еще нарвать златоцвета.

Автобус с грохотом пронесся мимо, и они отвернулись от тошнотворного запаха и удара горячего воздуха, в которых, как приучил нас верить прогресс (по замечанию Пруста), тоже кроется ностальгия. На шоссе со стороны города появилась бесшумная машина скорой помощи, похожая на катафалк, подумал Сигбьерн, и остановилась у дома на углу.

— Посмотри… — сказала Примроуз. — Ты помнишь человека, который сидел там на веранде и печатал всякий раз, когда мы проходили мимо?

— Конечно… На большой тяжелой кабинетной машинке. Неужели он…

Они остановились и смотрели, как шофер скорой помощи разговаривает с седой женщиной на веранде, но он, по-видимому, просто спросил у нее дорогу, и они пошли дальше, испытывая смутное облегчение, что это не коснулось человека с пишущей машинкой, с которым они ни разу не перемолвились ни единым словом.

Примроуз шла впереди, держа в руке усыпанную алыми ягодами веточку дерена, его карликовой разновидности, которую они открыли как-то весной, а Сигбьерн позади нее нес златоцвет. Он смотрел на Примроуз, на ее алые брюки и на шарф, которым она закутала от дождя голову, — алый, кобальтовый, изумрудный, черный, белый и золотой цвета на нем слагались в странную птицу с кобальтовым клювом и изумрудными лапами.

— Мне нужно кое в чем признаться, Сигбьерн, — сказала Примроуз.

— В чем же?

— Ту бутылку джина ты вовсе не потерял. Ты ее отдал мне, когда вернулся утром. А я ее спрятала, и ты решил, будто потерял ее.

— Так, значит, она цела и у нас?

— Конечно. И когда мы вернемся, то можем сделать коктейль.

— Умница.

Они вошли в свой собственный лес, и навстречу им выпрыгнул их кот. В серебристом, прохладном дождевом полусвете, наполнявшем лес, начала вновь расцветать какая-то надежда.