Я желал бы свергнуть злое игосуеты, общенья, встреч и прочего.Я коплю, как скряга и сквалыга,редкие мгновенья одиночества.Боже, сколько в разговорах вздора,ни подумать, ни сосредоточиться.Остается лишь одна опора —редкие мгновенья одиночества.Меня грабят все, кому в охоту,мои дни по ветру раскурочены.Я мечтаю лечь на дно окопав редкие мгновенья одиночества.Непонятно, где найти спасенье?Кто бы знал, как тишины мне хочется!Удалось сложить стихотвореньев редкие мгновенья одиночества.
* * *
Оцепенелая зима!От
белизны сойти с ума.Стога под крышами из снегапод светло-серой сферой неба.Мелькают ярких лыжниц пятна,душа, как поле, необъятна.Упала под уклон лыжня,скольжение влечет меня.Я за тобою следом еду,бездумно за тобой качу.О пораженьях и победахя помнить вовсе не хочу.Заиндевелые деревья,как ювелирные изделья,где только чернь и серебро.В природе тишина, добро,спокойствие, благословенье…О счастья редкие мгновенья!
Автопортрет
В мозгах туман. И сам раскис.Я существую отупело.И непрерывен свист тоски,и расползлось, как тесто, тело.Ужасен мой автопортрет,похож он на карикатуру.Нарисовал его я сдуру,теперь сведу его на нет:что написалось, зачеркнуи снова внутрь себя нырну.
После фильма
Пришла озябшая и жалкая зимас каким-то серым и убогим снегом,с давящим, низким, сумеречным небоми с тусклой отупелостью ума.Закончен труд. Ушел он на свободу.Покинул автора, чтоб жить сам по себе.И ты не волен уж в его судьбе,не в силах изменить его природу.Так поздней осенью тяжелые плоды,отторгнуты ветвями, упадают…А почерневшие усталые сады,воздевши к небу руки, замирают.И кажется, отныне никогдана голых ветках не набухнут почки…Что не взрастить на бездыханной почвени выдумки, ни мысли и ни строчки…И жуть, что ты приехал в никуда.
* * *
Я, к горести своей, не знаю предков,кто были прадед, бабушка иль дед?Нет памяти, утрачено наследство,потеряно в глубинах страшных лет.Свирепый век порушил эти связи.Инстинкт продленья рода истребил.Хотел подняться я из грязи в князии потому детей не наплодил.Жаль, внуков нет, что помнить меня будути кровь мою нести через года.Я человек, пришедший ниоткуда,и горько, что иду я в никуда.
1985
Короткометражки
* * *
Нету веры.И нет уверенности,лишь примерымоей потерянности…Хоть ты тресниот своей ненужности.Бег на месте —и тот по окружности.
* * *
Сколько лет участвовал я в беге!Спрессовалось прошлое в комок,а теперь, когда вблизи порог,не пора ль задуматься о небеи осмыслить жизненный урок.
* * *
Жить с ощущеньями виныи бестолковой жизни – трудно.Чтоб не было в душе войны,мы загоняем боль в предсны,туда, где мы себе подсудны…
* * *
На панихидах и поминкахпроходят дни и вечера,как тренировка иль разминка —мол, скоро и тебе пора.
* * *
Коль без совести талант и ум,он торгует истыми идеями.Бывшие властителями думнынче стали просто прохиндеями.
* * *
Хохот без причины —признак дурачины!В детстве эту присказку слышал я не раз.Без причины горесть —тоже
дурость, то естьверный признак старости, выстрелившей в нас.
* * *
Стареют фильмы, книги и душа.И в результате жизни – ни шиша!
* * *
Иногда обязан прессе ятем, что у меня депрессия!
* * *
– Что делать с нашим поколеньем?– Оно пойдет на удобренье…
* * *
Что ни напишет – издается вскоре,доволен кабинетным варевом.Он думает – переплывает море,на деле – окунается в аквариум.
* * *
Жизнь прожита и на исходе!Уже косая на подходе…Торопишься понять, подлец,зачем же ты возник в природе?Да нету времени. Конец!
Телеграмма Оресту Верейскому в день рождения
Без тебя, Орик,хлеб горек,водка сладкая,а жизнь – гадкая.
20 июля 1984
* * *
К поэзии манила непогода…Но на себя я не возьму греха.Живой подстрочник, черновик природылюбого совершеннее стиха.
* * *
Он – полурусский, полужид,полусоветский, полуконтра,О, как ему несладко жить,обороняясь на два фронта.
1984
* * *
Я каждою минутой дорожу:я исключил из жизни все собранья,симпозиумы, съезды, заседаньяи приготовленных ладоней не держудля бурного рукоплесканья.
Март 1983
Ветер
Было тихо в белом свете,свет стал белым от зимы…Вдруг примчался шалый ветер —устроитель кутерьмы.Впереди неслась поземкахулиганскою ордой,а за нею ветер звонкий,крепкий, смелый, молодой.Ветер был озорником —рвался нагло в каждый дом.Он в лицо плевался колко,он раздел от снега елки,молотил метелью в окнатак, что дом стонал и охал.Ветер был самоуверен —дул в разнузданной манере.Он вломился, как налетчик,оборвал все провода.В коридоре умер счетчик,в кране кончилась вода.Электричества нет в избах,мы не смотрим телевизор,мы живем теперь при свечке,раздуваем жар у печки.Ветер груб и неумерен —выл в разнузданной манере.Налепил кривых сугробов,не проехать, не пройти,на нехоженных дорогахни тропинки, ни пути.Издавая хамский посвист,скорый ветер отбыл в гостито ль на север, то ль на юг…А потом вернулся вдруг!Мы и охнуть не успели,снова заскрипели ели.Ветер продлевал бесчинстваи чинил большие свинства,сыпал манкою из снегатак, что потемнело небо,вздыбил саван-покрывало,буря гикала, плясала,ветер гадко хохотал.Наконец, и он устал.Иль дебоша устыдился,лег в лесу, угомонился.Взвесил свою жизнь, подумал.И от огорченья умер.Снова тихо в белом свете…Только жаль, что умер ветер.
* * *
Где Камергерский встретился с Тверскою,на том углу,впервые ты сказала мне такое:– Я вас люблю!И в первый раз поцеловалатам на видуи навсегда околдовала…А я все ждупокорно, сумасшедше и мятежно,тоску тая,когда придешь ко мне и скажешь нежно:– Я вся твоя!Но не пришла и не сказаламне на беду…Надежда умерла, устала.Теперь не жду…