У сопки Стерегущей Рыси

На площадке было множество овчарок. Но все они были почему-то привязаны к забору и столбам, все беспокоились, лаяли и выли, хотя их не дразнил, как обычно, большой человек в телогрейке, на которого бросались Дэн и другие молодые собаки по команде своих хозяев. Среди знакомых собак Дэн узнал подругу по тренировкам, молоденькую овчарку Вегу. Он дружески ткнул её носом и завилял хвостом, но вдруг увидел, что она совсем не замечает его. Вега дрожала, её глаза, полные страха, смотрели мимо него. Ему стало страшно. Он почуял беду. Тихое рычание заклокотало в горле, шерсть встопорщилась на загривке. Хозяин повёл его мимо собак, потом тоже привязал к забору. Дэн заскулил. «Ждать», — сказал хозяин и исчез в толпе людей.

Теперь, когда Дэн был привязан, он уже не мог освободиться от охватившего его страха. Хозяин сказал ему «ждать», а значит, он вернётся и заберёт его! Дэн оглянулся на метавшихся и скуливших собак. Взглянул на людей, которые чего-то ждали. Ни Дэн, ни другие собаки не знали, что их привели сюда на продажу. Они просто чувствовали: приближается беда.

Около забора остановилась машина. На площадке, один за другим, появились люди в одинаковой одежде. От них неприятно пахло кожей и железом. И сразу злобно, захлёбываясь от ярости, на них залаяли собаки. К Дэну подошёл хозяин, и когда Дэн радостно бросился к нему навстречу, вдруг грубо оттолкнул его ногой: «Тихо, Дэн!» И Дэн, не узнав его сухого голоса, обиженно притих. Он увидел, как Вегу окружили эти чужие люди. А потом потянули её за поводок и куда-то повели. В огромном неуклюжем наморднике Вега показалась ему маленькой и жалкой.

Дэн вдруг ослабел. Земля уходила из-под лап. Он смотрел на хозяина. Когда к ним подошли пахнущие железом люди, хозяин заволновался, схватил за ошейник рычащего Дэна, торопливо заговорил: «Я сам, сам на него надену ошейник, а то он не дастся вам…» Дэн доверчиво подставил хозяину шею и морду, прижался к его ногам, не переставая рычать на чужих. Хозяин о чём-то говорил с людьми, и когда Дэн услышал: «Да, кобель, полтора года, кличка Дэн», то завилял хвостом.

Когда чужие немного отошли от него, Дэн и вовсе успокоился. Он попытался лапами содрать большой неудобный намордник, но у него ничего не получилось. Рука хозяина вдруг коснулась его головы:

— Прощай, Дэн! Домой — фу!

Дэн ничего не понял и снова испугался. А хозяин повернулся к нему спиной и пошёл…

Дэн стоял, вытянувшись в струнку и навострив уши. Лапы мелко дрожали. Он смотрел на спину хозяина и всё ещё не верил, что тот уходит. Хозяин оглянулся и посмотрел на Дэна. Они встретились взглядами. Глаза хозяина заморгали и опустились.

Люди уходили. Вега завыла, протяжно и тонко. Разномастные овчарки лаяли и метались. Только большой серый пёс стоял молча. В его глазах застыла тёмная глухая тоска.

3

Потом их долго везли в холодном железном ящике. Выли, лаяли и скреблись собаки. Дэн лежал, безучастный ко всему. Машина иногда останавливалась, входили люди и уводили по нескольку собак. И машина ехала дальше. Дэн лежал на сыром холодном полу и всё ещё не мог понять, почему его любимый хозяин оставил его.

Когда машина снова остановилась, Дэна дёрнули за поводок. Уже не рыча и не огрызаясь, он послушно пошёл за человеком. Его долго вели вдоль ряда клеток. В нос то и дело ударял резкий запах. Клетки были такие тёмные, что собак, сидевших в них за толстыми сетками, почти не было видно. Некоторые собаки бросались на сетку и рычали на Дэна, а он только растерянно и непонимающе оглядывался на них. Наконец они пришли. Человек, отстегнув поводок, снял с Дэна намордник и подтолкнул его в клетку.

Дэн заметался в тесной клетушке, жадно обнюхивая решётку, стены и пол. Клетка пахла разными собаками. Запахи были старые и совсем свежие. Дэн просунул нос в щель в стене и встретился с носом другой, знакомой ему собаки. От неожиданности он радостно вильнул хвостом. Это была Вега, которая тоже узнала Дэна и теперь жалобно скулила.

Стемнело. Дэн всё ходил по клетке. Он сгорбился, опущенный хвост был неподвижен, и только уши и глаза чутко следили за тем, что происходило вокруг. Не взглянув на принесённую еду, он наконец лёг у самой сетки, просунув сквозь неё нос.

Ночью с отчаянием выли новички. Яростно лаяли, отвечая на их вой, собаки-старожилы. Вега тонко подвывала и повизгивала. А Дэн молчал. Иногда он впадал в дремоту, и ему снилось его тёплое и родное место, его хозяин… Но видение исчезало, он просыпался, и сетка по-прежнему больно давила на его нос. Не проходила тоска по хозяину, по его голосу и ласковым рукам.

Утром пришёл приземистый, пахнущий собаками человек. Он ткнул себя в грудь и сказал: «Дэн, я твой хозяин, хозяин!» Дэн отвернулся. Он смотрел, как выводят из клетки Вегу. В это время он обычно провожал хозяина на работу, а потом ждал его с нетерпением, прислушиваясь к каждому звуку за дверью. И от этого воспоминания ему стало невыносимо тяжело и ненавистно всё, что окружало его теперь.

Во время прогулки его спустили с поводка. Дэн обежал весь большой двор, но не нашёл ни единой щели — кругом была стена. Когда приземистый человек позвал его к себе, он не сразу и неохотно подошёл к нему, насторожённый и угрюмый. Вокруг было много собак, каждая со своим новым хозяином. На тренировке Дэн послушно выполнял всё, что от него требовали. Только без прежней радости.

Вега не слушалась нового хозяина. Она нервничала, скулила и огрызалась. И тут её ударили. Вега в ярости бросилась на обидчика, но была сбита с ног сильным ударом. Она поджала хвост и легла на землю. Шерсть на загривке Дэна поднялась, у него задрожали лапы — в руке его нового хозяина тоже был хлыст.

Весь вечер Дэн метался по клетке, а ночью, когда всё стихло, начал с отчаянной быстротой царапать когтями прогнившие доски пола. Он то и дело принюхивался к тому месту, которое копал. Чихал и с шумом втягивал в себя воздух. От заноз болезненно ныли лапы. Дэн всё явственнее ощущал запах и сырость земли. Гнилые доски наконец разлетелись в щепки, и Дэн ещё быстрее и яростнее стал выкапывать землю.

Светало. От непрестанной работы лапы и грудь словно окаменели. Из-под когтей сочилась кровь, но Дэн почуял свободу. Засыпанный землёй, он продвигался всё дальше и дальше. Земля забиралась в глаза и пасть; Дэн уже ничего не видел и задыхался от усталости.

Когда он вылез, от слабости тряслись лапы, язык вываливался из открытой пасти. Хотелось лечь и не двигаться, но Дэн отряхнулся и пошёл: сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее.

4

По широким улицам города бежала большая серая собака. Она металась в толпе, пугая людей, растерянно останавливалась на дороге среди машин, не обращая внимания на гудки. Люди смотрели на неё, кто вскользь, кто с интересом и удивлением, и туг же забывали о ней. У каждого были свои заботы.

Дэн впервые оказался в запутанном лабиринте незнакомых улиц. Но его дом, куда он так стремился, звал его, и Дэн бежал и бежал. Он устал. Сказывались два дня голода. Живот ввалился, шерсть свалялась клочьями и была перепачкана землёй. Дэн хотел лишь одного — поскорее найти хозяина, услышать его голос, лизнуть руки. И тогда — казалось Дэну — всё будет по-прежнему: весело и хорошо…

Ночь он провёл в холодном пыльном подвале старого дома, лёжа бок о бок с крупной рыжей дворнягой. Вместе теплее и не так одиноко. На рассвете вокруг захлопали громкие выстрелы. Дэн хотел вскочить, но увидел, как задрожала и прижалась к земле Рыжая. Она слишком хорошо знала, что означают эти звуки. Почувствовав опасность, Дэн остался лежать. Они услышали, как совсем рядом взвизгнула подстреленная собака… Скоро всё стихло.