У Судьбы на Качелях

Они помирились через неделю. Саша пришел с двумя большими букетами. Красные, изумительные розы он преподнес Марине Юрьевне, а желтые, тоже очень красивые, пышные хризантемы — Ларе.

— Ты не перепутал? — пошутила Лара. — Какие чудные хризантемы! А розы, — она глянула на цветы в руках матери, — еще красивее!

— Я старался, — улыбнулся Саша, — обегал полгорода.

Марина Юрьевна поставила розы в самую лучшую вазу и не могла отвести от них глаз. Хризантемы Лара взяла в свою комнату, и они с Сашей долго там сидели, и к чаю не вышли. Лара прибежала, собрала чай на поднос и унесла к себе.

Марина Юрьевна чувствовала себя неприкаянно. Ходила по гостиной, нюхала розы — они пахли слабо, еще не все бутоны распустились. Почему он так распределил букеты. Красные розы — любовь, желтые — к разлуке. Так говорят, и ей хочется думать, что он дарил эти цветы не просто так, а со смыслом. А он, наверное, и не знает ничего об этой примете.

Как-то Саша пришел, а Лара болела — периодически она вся расклеивается и способна только лежать, хныкать, или, надев на голову наушники, слушать свою ужасную музыку. «Лара лежит», — предупредила Марина Юрьевна.

Саша постучал к ней, Лара едва приоткрыла дверь и сказала в щелочку недовольно:

— О, только не сегодня! Телефоном пользоваться надо, для этого его и изобрели! — она захлопнула дверь.

— Да, я не позвонил, — оправдывался Саша перед Мариной Юрьевной, — но не умирает же она, чтобы вот так!..

— Ничего, — успокоила его Марина Юрьевна, — пойдем, поужинаем. Я вижу, ты устал и, конечно, голодный после работы…

Она положила Саше полную тарелку аппетитно пахнущего жаркого, достала из холодильника уже приготовленный салат и бутылку мускатного вина.

— Может быть, водки? По чуть-чуть? — предложила она.

— Холодная? — спросил Саша с улыбкой.

— Ледяная!

— А! Давайте водки!

Они выпили по большой рюмке, не спеша, ужинали. Марина Юрьевна налила еще. Она разрумянилась, а у Саши заблестели глаза.

— Я никогда столько не пью! — заявил он, и добавил нарочито приказным тоном: — Уберите!

Марина Юрьевна вскочила и убрала бутылку в холодильник.

— Ну, эту рюмку ты выпьешь?

Они чокнулись. — За тебя, — сказала Марина Юрьевна, глядя ему в глаза, — ты очень хороший… — обычно говорят «парень», но она сказала: — мужчина.

Они выпили до дна, и Саша долго смотрел на эстамп.

— Это я и…

— Это мы… здесь сидим… — сказала совсем тихо Марина Юрьевна почти одеревеневшими губами. Саша молчал, будто не услышал. Потом стал рассказывать о своей работе менеджера, очень увлекся, она не отрывала глаз от его лица, ей всё было безумно интересно и значительно.

— А вам нравится ваша работа? — спросил он.

— Да, очень Мне теперь кажется, что я всю жизнь мечтала быть дизайнером по тканям, хотя в технологический поступила совершенно случайно, за компанию с. приятелем. — О том, что потом приятель стал ее мужем, ей говорить не хотелось.

Да Саша и не ждал от нее никаких откровенностей, ему, видно, самому хотелось высказаться. Он стал рассказывать о своем детстве, о родителях — как они строго его воспитывали, весьма усердствовали в этом, а он изо всех сил сопротивлялся, а потом он мечтал стать моряком, а они не разрешили — испугались долгих разлук, но, несмотря на их старания, он отвоевал свою самостоятельность и в своих поступках больше не отчитывается.

— Давно не отчитываешься? — шутливо спросила Марина Юрьевна. — Давно, — серьезно сказал он. — Теперь они хотят, чтобы я поскорее женился. Но я считаю. если жениться, то, чтобы — раз и навсегда, и чтобы характер у нее был спокойный и мягкий, всякие разборки я терпеть не могу… Жена ведь должна прислушиваться к мужу, вы как считаете? Все эти современные страсти в борьбе за независимость друг от друга мне. ну никак не нравятся!

— Да, конечно, — с готовностью согласилась Марина Юрьевна, — мужчина для женщины — центр вселенной!

Саша недоверчиво посмотрел на нее. Марина Юрьевна положила свою ладонь на его руку. — Да, Саша, я в самом деле так считаю.

— Жаль, что Лара так не считает. Она у вас отъявленная феминистка.

Марина Юрьевна не хотела, чтобы теперь они стали говорить о Ларе, но Саша сам не стремился, он глянул на часы: — Ого! Засиделся я у вас! Мне пора. к сожалению. Спасибо за прекрасный ужин и за интересную беседу. — он запнулся, — мне было хорошо с вами.

Марине Юрьевне показалось, что ему не очень хочется уходить. Но, Боже мой, если бы он знал, как ей не хочется, чтобы он ушел…

Она проводила его в прихожую и, поколебавшись, вышла за ним на площадку и прикрыла за собой дверь. Саша вдруг закурил сигарету, он курил очень редко, но всегда носил пачку «Мальборо» в кармане.

— Хотите? — спросил он.

Она отрицательно качнула головой, осторожно вынула сигарету из его губ и бросила в сторону. Саша прикусил губу и смотрел в пол.

Если он что-нибудь понял… если она ему нравится, как ей давно кажется, он должен сейчас… что-то сказать, или…

Марина Юрьевна ждала, замерев. При другой ситуации, не с дочерью за спиной, она сама бы решилась.

Саша взял ее руку и поцеловал, потом перевернул и поцеловал в ладонь. У Марины Юрьевны вспыхнули щеки. Она знала, что это значит и, конечно, он тоже знал.

Саша ушел, Марина Юрьевна вернулась в квартиру с прижатой к губам ладонью. Она была почти счастлива.

…Наконец-то они пришли. Веселые и шумные. Саша принес громадный яркий букет осенних астр, и стол с цветами приобрел совершенно законченный вид.

— Последний, но очень важный штрих, — заметила Марина Юрьевна.

— Великолепный стол и, главное, заманчивый, — сказал Саша, — в каком ресторане вы работаете шеф-поваром?

Марина Юрьевна было польщена.

— Ну и где мужики, которые должны открывать шампанское? — спросила Лара.

Саша взял бутылку и осторожно, без хлопка, открыл, только дымок пошел из горлышка.

— Ну вот, а я люблю с выстрелом, — поморщилась Лара.

— Лара, а где же браслет, ты забыла надеть его?

— Мама, я не люблю золото. Носить его вульгарно и несовременно. — В ее тоне явно звучала насмешка.

Сашина рука дрогнула, шампанское перелилось через край фужера и растеклось влажным пятном по скатерти.

— Почему тебя в школе называли декабристом, не понимаю… А-а, честный, смелый и решительный! Интересно, декабристы тоже проливали шампанское? — Лара захохотала.

— Я вынужден тебя разочаровать. У нас дома был цветок «декабрист», и мама хотела его выбросить — надоел. А я принес его в школу. Мы как раз по литературе проходили декабристов, вот ко мне и прилипло.

— А-а-а… А я подумала — спаситель отечества, или просто кого-нибудь спаситель, а ты — спаситель цветочка. — Лара усмехнулась.