У свободы цвет неба

– Остро, но нравится.

– Хорошо, - кивнул он.

Второе блюдо, корзинку из рыбного филе, наполненную овощами, она ела уже внимательнее, но все равно была погружена в свои мысли или казалась такой. Едва положив прибор, она сказала: "Я готова, можем возвращаться". Энц Жехар тут же отодвинул тарелку и встал. Они быстро перешли площадь и вернулись в ратушу. Заняв место за спиной Полины, энц Жехар быстро глянул в сторону северных кресел, где располагался государственный совет.

Полина не заметила этого, но заметила Марина, как раз подходившая к своему креслу. Сделать она все равно ничего не могла, да и времени у нее не было, ведь суд, заняв места, сразу объявил продолжение заседания и вызвал ее к столу Совета. С полчаса ей задавали вопросы о формате дипломатических отношений между Созвездием и краем. Потом, наконец, ее отпустили, и к столу позвали отставного достопочтенного Озерного края, Вейлина. Лейшина не удержалась и, уходя на место, на полпути к столу поприветствовала его довольно издевательски:

– Ой, здравствуйте, Вадим Юрьевич!
– сказала она.
– Ну что, как вам нравятся последствия вашей политики?

Князь да Гранна остановил ее.

– Мистрис Лейшина, вы успеете спросить его об этом во время диспута сторон.

Вейлин ускорил шаг и до первого вопроса смотрел только на председателя коллегии.

Досточтимый подтвердил, что вторые претенденты на край были сюрпризом для империи. Местные жители, добавил он, вообще не были в курсе того, что их мир используется как транзитная станция для путешествий между мирами, да и о присутствии наблюдателей от Созвездия не догадывались. Алиса выглядела для них как обычный террорист, каких там достаточно во всякие дурные времена. Потом он объяснял, что такое террор и терроризм и чем террорист отличается от диверсанта, которым и надо считать Медуницу. Наконец, его отпустили.

– Простите, могу ли я задать вопрос?
– прозвучал в наступившей тишине голос мистрис Бауэр.

– Спрашивай, - разрешил князь да Гранна.

– Почему за три дня слушаний никто не упомянул действия мирного крыла в конфликте с администрацией империи?
– четко произнесла мистрис.
– От нас вам вреда, получается, было так мало, что им можно пренебречь? Для меня, как для лидера мирного крыла Сопротивления, это как-то даже обидно, мы старались и думали, что наши действия заметны, по крайней мере, судя по реакции администрации империи. И кстати, почти тысяча расстрелянных по сфабрикованным приговорам за некромантию, по удивительному совпадению нелояльных власти, куда делись из ваших докладов, господа, и почему эти люди не упомянуты? Нет уж, давайте эти факты тоже рассматривать в общей сумме. Вы вправе пренебречь ими, но в этом случае нам придется повторить все, что мы делали до этой весны.

Переводчик старательно повторил все сказанное на сааланике. Димитри глубоко вздохнул, прикрыв глаза. Он планировал совершенно другое развитие событий, и своей короткой речью Полина поломала ему всю игру. Он видел, к чему все идет, и собирался оспорить решение, начиная с приговора Унриалю. Теперь все его построения зашатались.

– Полина Юрьевна, - произнес он с места, - избавьте меня от продолжения противостояния с вами. Я заметил все, что вы делали, могу дать вам слово дворянина.

– Прошу порядка в зале!
– произнес да Гранна.

Несколькими рядами выше Димитри Марина заметила Онтру да Юн, и та смотрела на Полину с гордостью.

Князь да Гранна объявил окончание слушаний на сегодня. Присутствующие, казалось, впервые увидели Полину Бауэр и рассматривали ее очень внимательно.

В Старом замке стол для полдника был накрыт в холле. Причем сразу на десять персон. Я прикинула, глядя на приборы, и поняла, что кроме Димитри, Дейвина, Макса и Стаса, ждут еще Хайшен и Айдиша. Я вопросительно посмотрела на Мейру. Она улыбнулась:

– Сегодня можно. Завтра будет первый вердикт, сегодня можете поговорить, наконец.

Покурить перед расстрелом, значит, все-таки позволят. Хотя какой там нахрен расстрел. Скорее всего, будет какая-то архаика. Впрочем, еще как развернется, выступление Полины было для них вроде сюрпризом. И для князя, кстати. Он как раз вошел в зал, посмотрел на спускающуюся с галереи Полину и спросил:

– Ну и зачем ты это сделала?

– Ты что имеешь в виду?
– уточнила она.

Я присмотрелась к ней. Вроде она не улыбалась, но выглядела довольной. Или веселой, я не поняла.

– Вот это твое выступление, - терпеливо повторил Димитри, - зачем оно было?

Полина ему улыбнулась так, что у меня мороз прошел по всей спине.

– Видишь ли, я многое могу понять и со многим согласиться, но так грубо и такой дорогой ценой меня ни разу в жизни не пытались отмазать. Особенно обидно, что я об этом не просила.

У князя вдруг стало очень спокойное лицо, и я испугалась. Такое лицо я у него видела.

– Ты хочешь сказать, - произнес он чуть замедленно и как будто задумчиво, - что я нанес тебе оскорбление тем, что пытался тебя защитить?

– Ну, допустим, оскорбления все-таки не было, - сказала она все тем же веселым тоном.
– Но только потому, что твоя затея не удалась. Я не приму безопасности такой ценой, учти.

– Полина, - он укоризненно покачал головой.
– Я хотел завтра опротестовать вердикт и получил бы их обоих под свою ответственность уже через пару дней. Да, могло быть грязно, но игра была верная.

– Да черта с два тебе бы их отдали, - засмеялась она, и я вдруг поняла, что вижу. Они ругались. Прямо при всех ругались между собой, и этого никто не понимал, а мне было страшно.

– Правда?
– улыбнулся он страшной змеиной улыбкой.
– Давай же, друг мой, расскажи мне о моей родине то, чего я не знаю о ней.

– Ты все это знаешь о своей родине, - резко сказала Полина.
– Ты прекрасно видел, что их двоих наметили в жертву общим ожиданиям. Виновный нужен не нам, а вам, чтобы ваш совет и ваш свет могли, совершив это ритуальное убийство, выдохнуть и жить себе, как жили. А что: все по-честному, один ваш, один наш, два формальных виновных есть, они и расплатятся за все. И можно будет ничего не менять. Их обоих сунули в эту мясорубку, не оставив выбора, поскольку сопротивляться они не могут. Их и отдадут в уплату за общие грехи. А если ты их заберешь, придется искать решение уже всерьез, и чьи-нибудь интересы могут пострадать. Это же человеческая жертва, жертва старому богу, ты что, сам не видишь этого?

– И какому же?
– тяжело спросил Димитри.

– Безответственности, - голос Полины был очень жестким, когда она сказала это слово.

Хайшен подошла к князю и положила руку ему на локоть.

– Пресветлый князь, она права. Я не могу сказать, что ты не прав, но она права.

– Хватит ли у меня средств рассчитаться еще и за это благодеяние, вот что мне интересно, - вздохнул он.

– Так ты считай его подарком, - ответила Полина со смешком.

Я ерзнула на лавке у стены и заметила, что наша охрана куда-то убралась, видимо, от греха подальше, сайни тоже попрятались и еда стынет на столе. И сказала: