У трона мертвых

Это не был один из тех снов, которые кажутся до ужаса реальными. Сочини кто такую быльку, ее не то, что в Лайте, ее ни в одной из земель Сайнесса показывать бы не стали. Ее расстроил не сам сон, а то, что не удалось выспаться. И как раз в этот момент зашумел дубль, который вручил ей Гордо Брагаз, провожая ее до комнаты.

– Леона Герон, могущественная вас вызывает, – раздался безэмоциональный голос защитника.

– Спасибо, нер.

Когда Анна вернулась на террасу, могущественная все так же сидела на своем месте, а вот номме Обуга, вероятно, отправился по своим делам. За столиком рядом с матерью-императрицей сидели две женщины. Одна такая же седая и сухая, как сама Серанора. Ее Анна сразу узнала. Леона Орабель Жа была одной из самых старых – во всех смыслах – подруг могущественной. Еще, она была замужем за главой древнего дома Жа. Вторая, напротив, совсем молоденькая. Если и старше Илы, то не больше, чем на пару кругов. Сари, в которую девушка была замотана, находилась на самой грани приличий. Ткани для лент откровенно пожалели. Из–за чего немаленькая грудь норовила вот-вот выпасть наружу. Немножко разбираясь в моде, Анна понимала, что подобный эффект вовсе не случаен, а достигнут путем тяжкого труда многочисленных одевальных.

– Садись, милая, – подозвала могущественная. – Мы тут с леонами как раз обсуждали, что тебе лучше будет передать Илианоре.

– Вижу вас, могущественная, – прикрыла глаза Анна. Потом повернулась к Жа и снова опустила веки. – И вас, высоковлиятель…

– Милая, ты до конца календаря собралась любезностями обмениваться? – перебила ее Серанора. – Прижми свою симпатичную тырку к креслу и раскрой глазки шире.

Конечно, Анна тут же села. Чуть качнув на нее веками, наставница повернулась к девушке.

– Значит, Герберт уже знает?

– Курт слышал, как император разговаривал с Мара… э–э… с номме Гротрази, – ответила юная леона. – Номме говорил о том, что появление поднятых на Диком – это верный признак начала Испытания. И императору это, кажется, понравилось. Потом номме Гротрази сказал, что намеренно не стал оставаться на Диком, чтобы принцесса смогла проявить себя, когда его нет рядом. Они еще что-то говорили, на дальше Курт уже не слышал. Они зашли в другую комнату, а Усиление Слуха Курт не мог использовать, потому что другие защитники могли бы заметить.

Она замолчала, а Анна задумалась. Курт – это, вероятно, Курт Длага – один из защитников императора.

– Всего пара шаров сгорело, – чуть приподняла брови могущественная. – Как ты успела, милая?

– Ну, бабушка сказала, что это важно, – леона бросила взгляд на высоковлиятельную. – А Курт давно уговаривал меня на кое-что, что я ему прежде не позволяла…

Бабушка? Значит, эта красавица из Жа или, скорее, из Кани, как и сама Орабель. Семья Кани входила в древний дом Жа и занималась, кажется, постановкой былек и нотаций для пьедестала. Но это официально. Неофициально представители и, особенно, представительницы этой семьи славились своей красотой и умением этой красотой пользоваться. Что говорить, если сама Орабель сумела выйти замуж за главу древнего дома.

– Надеюсь, он не получил слишком много? – уточнила престарелая Жа. – Могущественной еще понадобятся глаза в окружении императора. И лучше, если это будут голодные глаза. Не забывай, Амели, взяв крепость однажды, в дальнейшем мужчина станет прилагать все меньше и меньше усилий, чтобы войти в нее вновь!

– Бабушка, он вообще ничего не получил! – дернула веками вверх-вниз девушка. – Дело в том, что у нера Курта… не очень твердый… катастр. Я предоставила ему свою… возможность, но он ею не воспользовался. Тогда я сделала вид, что возмущена. И чтоб совсем не пропасть из моих глаз, он очень старательно стал рассказывать о том, как это почетно – защищать императора, и как много всего он узнает.

– Значит, благодаря неприступной тыре леоны Кани мы знаем, что Герберт не станет ничего не делать, – подвела итог наставница. – Печатников на Диком не будет. По крайней мере, пока.

– Но там же поднятые! – не удержалась Анна. – Иле нужна будет помощь!

– Уверена, она справится, – чуть сморщила веки Серанора. – Но лучше ей там не задерживаться. С этим я согласна.

Наставница замолчала на мот, повернулась к молодой Кани.

– Милая, что-то ты засиделась. Иди прогуляйся, пока не затекла совсем. Я тебя еще позову.

– Могущественная, я вовсе не…

– Пошла, сиськи проветрила! – рявкнула Тарлиза, и девушку словно верхним ветром унесло.

После наставница снова посмотрела на Анну.

– Ты отправишься на Дикий…

Ей уже хотелось бежать, но Анна заставила себя сидеть молча и слушать. Лишним точно не будет.

– …и скажешь Илианоре, чтобы она возвращалась. Как можно скорее. Она может не послушаться даже моего приказа, если почувствует, что ее долг быть там. Тогда ты напомнишь ей, что ни одна из Волшебниц не становилась истинной за мот. Чем больше времени она проведет в Лайте, тренируясь и оттачивая свои умения, тем больше будет шансов, что она все же станет истинной и сможет помочь Сайнессу. Появление поднятых на Диком вовсе не означает появление и Мертвого Короля тоже. Альбине было двадцать один, когда она стала истинной, другие Волшебницы были значительно старше. Поднятые могут не быть связаны с Мертвым Королем. Если это так, то причину их появления следует искать не на Диком, а на Аноре. И, вероятнее всего, непосредственно в Лайте. Поднятые появились сразу в двух факториях, не в одной. Это не может быть совпадением, это должен был кто-то организовать, продумать. Не Мертвый Король. Он – стихийная сила, необузданная. Как верхний ветер, как инуи, как тотиро. Нам нужно увидеть реакции: Герберта, Саме, Трацте, Онории, Султаната, других сил в Сайнессе и за его пределами. И мы с Орабель этим займемся. Твой же задачей, милая, будет доставить Илианору обратно в Лайт.

Мать-императрица замолчала, чуть сморщила веки, глядя на нее.

– Герберт торопится, – проговорила наставница после небольшой паузы. – Он опасается Даркона. И ясно из-за чего. То, что он отправил Илианору на Дикий не удивительно. Но то, что это произошло сейчас, а не через несколько кругов, которые Стена вполне выдержала бы… Возможно, кто-то или что-то торопит его. Возможно, Герберт знает о том, о чем я не знаю. В любом случае, приказ императора Илианора уже выполнила, а значит, может вернуться. Ты все поняла, Анна?

– Да, могущественная. Я верну ее.

– Совсем с голыми руками я тебя не отпущу, милая, – продолжила могущественная. – Меня немного удивило, что старый сушила Абац Жалке решил сделать вид, что ему есть дело до чего-то кроме трясучки и ойра. Я пошумела Кристине Трацте, и она тоже очень удивилась. Пришлось ей кое-что пообещать, но это уже мои проблемы. Если толстяк не захочет помогать, скажи ему, что в Слае его очень хорошо помнят. И особенно хорошо его помнят в связи с оревонами. Пока там не знают, что помнят именно его, но могут случайно узнать. Помощь ключника может пригодиться… Запомнила?

Анна повторила вслух последние несколько фраз.

– Все верно.

– А мне нужно знать?..

– Ненужно. И говори об этом только в крайнем случае. И точно не наедине с Жалке. Он сидит на трясучке не один десяток кругов. То, что у него достаточно ойра, чтобы не сдохнуть без ежедневной помощи целителей, не значит, что он помнит хоть что-то о долге. Это если забыть, что большинство Трацте и вовсе о нем ничего не слышали. Все поняла?

– Да, могущественная.

– Ну и двигай ягодицами, милая! Гордо даст тебе пару защитников.

И вот она снова на пути к факториям и магическим лесам Дикого. Но на сей раз одна – без Илы. И, что еще хуже, без помощи. Во дворце императорского дома Анне позволили зайти ненадолго в свою квартиру, чтобы захватить кое-что из вещей. И почти полный лист она простояла над шкатулкой с дублями, борясь с сомнениями.

Всего три граунда лежало перед ней. Один мог бы связать ее с управляющим семейной плантацией Красного Дерева – последним активом Семьи Герон. Второй – связь с Серанорой Тарлиза. И третий – с Стефаном Тайвзом, возможно, сильнейшим магом Сайнесса. Были еще Гародан Бенатия, Алехандро Саме, Ширах Пустыня… но их дублей в ее шкатулке не лежало.