Убей или умри! 2

Пока я ломал голову, как это пить, бармен ловко поджог алкоголь в бокалах, дал ему разгореться, покручивая за ножки, а потом резко, четырьмя движениями вылил пылающую жидкость в стаканы, накрыл их бокалами, гася огонь внутри, а потом один за другим стал переставлять бокалы на тарелки, трубочками внутрь.

Раз! Аллочка залпом в три глотка выпивает содержимое стакана, зажмуривается и приникая к трубочке, смешно втягивая щеки вдыхает горячие пары.

Два! Марина уже ждет, она пьет мелкими глоточками словно молоко, не отрываясь, пока не проглатывает последнюю каплю, и наклоняется к самому столу повторяя странный обряд.

Три!

— Давай же! — толкает меня Яна.

Забрасываю в себя алкоголь решительно, словно водку, от резкого горячего запаха пряностей меня едва не тошнит, комок тепла встает в горле, а потом проваливается внутрь, жидкий огонь растекаясь по венам. Вдыхаю, и горячая волна ударяет прямо в голову, делая ее легкой, как воздушный шарик.

Четыре! Яна выпивает и звонко стучит стаканом о стол. Она пьет стоя, и когда наклоняется к столу выгибает спину и приподнимает попку. Невольно скольжу по ней взглядом и получаю толчок под ребра от Марины.

— Пошли уже! — Алла вскакивает и пританцовывает, подняв руки вверх. Лучи света вспыхивают и отражаются на её блестящем платье. — Таргитааай! Пойдем с нами!

Марина тянет меня за собой. Я не сопротивляюсь, мне тоже весело. Пестрые наряды, лица, взгляды, все сливается как в детской игрушке-калейдоскопе. Верчу головой, мне любопытно все вокруг. Я словно попал на карнавал, мне девятнадцать, я богат, вокруг меня красивые девчонки, которые считают меня офигенным.

Взгляд скользит по балконам, скучные люди, почему они там сидят? Почему они не здесь, внизу? Женщина на верхнем ярусе, за столиком у самого края кажется мне знакомой. На ней ярко-красное вечернее платье, если бы не цвет, наверное я бы не обратил на нее внимания. Мне кажется, это Скуратова, психолог из МосТеха, но я могу и ошибаться. Слишком далеко и видно плохо.

Мы проталкиваемся через плотно стоящими людьми, но никто не против, всем весело, все улыбаются нам. Толпа принимает нас, словно живой организм. Бит качает зал. Мы движемся вместе с ним, ловим ритм. Мне становится все равно, умею ли я танцевать или нет. Мы просто движемся все вместе. Просто растворяемся в этом бите.

Сколько прошло, полчаса или полтора… я полностью теряюсь во времени. Мы отходим в сторону, отдохнуть, просто стоим у стены. Марина целует меня, девчонки смеются. "Повезло тебе", говорят они, и я не до конца понимаю, мне или Марине повезло.

Яна приносит еще коктейли. Это Б-52, я сдуваю пламя и выпиваю, оставляя стакан прямо на полу у стены. Тут многие так делают, потом их кто-то собирает.

Снова танцуем, от вспышек и света устают глаза. Оказывается, чтобы танцевать не обязательно держать их открытыми. Кто-то прижимается ко мне, трется о меня сзади. Упругое, ловкое, сильное тело. Оборачиваюсь, Марины нет поблизости, рядом со мной Яна, она смеется и подмигивает.

Улыбаюсь ей в ответ и начинаю проталкиваться к столику. С Мариной я сталкиваюсь в узком проходе у барной стойки. Она накидывается на меня, кричит:

— На Янку глаз положил?! Я видела, как ты её лапал! Кобель!

Марина пьяна, никогда не видел её такой. Отталкиваю её в сторону.

— Яйца отрежу! — кричит она мне в след.

Мне хочется проветриться. Алкогольный шум в голове уже не веселит, а раздражает. Какого хрена я сюда приперся? Да еще попал в разборки этих тупых сучек.

В гардеробе подают мне куртку, охранник провожает к двери. Она ведет в переулок.

— Вы покурить?

— Подышать свежим воздухом..

— Все равно сюда, — смеется он.

На улице я понимаю его смех. Свежего воздуха тут не найти. Стайки курильщиков оккупировали крыльцо, и чтобы вдохнуть немного кислорода приходится отойти подальше.

Холод прогоняет из головы алкогольную дурь. Идет снег, совсем мелкий. Крохотные снежинки кусают лицо мимолетными вспышками холода. Снег скрывает звуки. За несколько шагов от крыльца уже тихо. Совсем рядом разговоры и смех, а тут тишина.

И в этой тишине я отчетливо слышу как хлопает дверь автомобиля, а потом женщина кричит.

— Отпусти! Я не поеду! Отпусти меня, урод!

Если б я оставался у крыльца, ничего бы не слышал. Я и сейчас могу сделать вид, что не слышу. Это не моё дело, я отдыхаю в клубе, вот сейчас вдохну мороза еще раз, впущу холод в легкие, и вернусь обратно. Помирюсь с Мариной, отвезу её домой, трахну её и лягу спать. Или не помирюсь и трахну Яну… или Аллу… или кого-то еще из этих ярких и красивых девчонок. Но только не пойду сейчас к углу и не буду смотреть на то, что там происходит.

— Отпусти меня, мне больно! Отпусти пожалуйста!

Большая темная машина. Внедорожник, марку я не вижу, задняя дверь открыта. Мужчина тянет женщину за запястье, она упирается. С водительского места выскакивает еще один, толкает сзади. Они уже рядом с автомобилем, из салона на них падает свет, и я вижу ярко-красное платье.

Глава 16

Четыре шага и я рядом. Мужики какие-то одинаковые, в черных куртках и темных брюках. "Как униформа", мелькает мысль. Хватаю за воротник того, кто подталкивает женщину сзади. Он не готов к этому, легко поддается и теряет равновесие. Тут же толкаю вперед и бью его головой о машину. Он падает на четвереньки и ползет в сторону. Минус один.

Второй оборачивается ко мне, смотрит на меня в упор, пытается понять, откуда я взялся. Бью его резко, лбом в переносицу. Отец рассказывал, что он лбом кирпичи ломал. Лобная кость вообще крепкая штука, особенно если знать, как бить. У этого нос всмятку, он оседает вниз мешком. Дурацкая мысль, если заявят, костяшки не сбиты. Вряд ли это поможет, но иногда сначала делаешь, потом думаешь.

— Пойдем, — подхватываю женщину за талию, но её ноги подкашиваются.

Машинально подхватываю её на руки и несу, прямо как в романтическом кино. За углом светло, мне навстречу кидаются охранники.

— Женщине плохо, — кричу им. — есть успокоительное?!

Ни к чему раздувать сейчас историю о драке. В этом случае могут вызвать полицию, а нам ни чему огласка. Вряд ли эти идиоты сюда сунутся.

— Мне уже лучше, спасибо, — говорит она, — я могу сама.

Услышав голос окончательно понимаю, что это Скуратова. Выглядит она плачевно, волосы растрепаны, в глазах слезы, бретелька платья разорвана оно сползает, его приходится придерживать рукой, но все равно виден край кружевного нижнего белья.