Убей, укради, предай

– Симпсон где? – прохрипел Реддвей.

Он отчаянно попытался прийти в себя: подпрыгнул пару раз, зажав сложенный зонт между ног и обдав Турецкого грязью, запрокинул голову, подставив лицо под холодные капли, и сделал руками несколько плавательных движений.

Турецкий ничего не ответил, повертел головой, надеясь, что это уймет тошноту и рассеет пелену перед глазами. Не помогло. Зато он разглядел на ближайшем доме название улицы: «4-я линия Хорошевского Серебряного Бора». И тут его осенило:

– Я знаю, с кем Симпсон собирается встретиться! – Он схватил Реддвея за рукав: – С Романовым!

– Романов здесь живет? – Реддвей сразу оживился. – Где его дом? Ты сориентировался?

– Да вроде сориентировался. До дома Романова около километра через парк.

– А почему Симпсон не подъехал прямо к дому? – пробурчал Реддвей себе под нос. – Нас заметил?

Турецкий на нетвердых ногах, держась за ограду, добрался до угла. «Форд» Симпсона стоял примерно в сотне метров от них, вокруг – никого, ни машин, ни прохожих, сам Симпсон удалялся прогулочным шагом. Прежде чем скрыться в тумане, он свернул с шоссе на тропинку.

– Выписывает крюк, – Турецкий обернулся к подтянувшемуся Реддвею, – за ним должен кто-то наблюдать из романовской охраны: проверить, нет ли «хвоста». Что будем делать?

– Мы можем подойти к дому Романова вплотную?

– Издеваешься?! Там охрана круче, чем в американском посольстве. А по случаю визита Симпсона будет еще усилена.

– Мы должны убедиться, что он идет именно к Романову, – заявил Реддвей после двухсекундного раздумья. – Может, у него здесь встреча с агентом? Место подходящее – достаточно глухое.

С агентом, как же, подумал Турецкий, с марсианами! В сто раз проще встретиться в каком-нибудь людном месте, в сортире.

Реддвей нетерпеливо потеребил его за плечо:

– Если он пошел к Романову, мы можем его опередить?

– Пошевелимся – сможем.

Пригнувшись, они пересекли шоссе и рванули, не разбирая дороги, через заросли акации, затем через сосновую рощу и снова через кусты. Голова у Турецкого все еще кружилась. Реддвей старался не отставать, трусил сзади, сопя, как поршневой насос, хотя обычно бегал гораздо лучше, несмотря на свои габариты.

– Надо выбраться к реке, – выдохнул Турецкий, оборачиваясь на бегу, – к рыбацким мосткам, там дорога к дому Романова, а если Симпсона ждет агент – все равно там.

– Это оно? – спросил Реддвей через несколько минут, догнав из последних сил Турецкого и ткнув пальцем в сторону деревянного помоста, уходившего в камыши и в туман – над рекой он был такой плотный, что воды не было видно вовсе, слышался только слабый плеск.

– Вроде бы. – Турецкий огляделся в поисках укрытия. – Видишь забор и дорогу вдоль него? По идее здесь должен пройти Симпсон. Мы его опередили минут на пять.

Реддвей тоже осмотрелся, изучая диспозицию.

– Ну и дрянь была в этой машине, до сих пор в себя не приду… Надо спрятаться за той… как это… халабудой! Иди первый, я на всякий случай прикрываю. – Он жестом фокусника запустил руку глубоко за пазуху и выудил оттуда, придерживая двумя пальцами за рукоятку, пистолет. – На рынке купил, – пояснил он в ответ на немое недоумение Турецкого. – Шутка. Одолжил в посольстве.

Турецкий присмотрелся: руины, прельстившие Реддвея, были сплошь окружены кустами шиповника, представлявшими, возможно, серьезную преграду, к тому же ухудшавшими обзор. Но спрятаться больше действительно было негде, не нырять же в воду с тростинкой во рту. Турецкий в нерешительности потоптался на месте, глядя на свои измазанные глиной брюки и порванный плащ… Какого черта мы этим занимаемся! Какого черта я вообще взял с собой пистолет?! Он с раздражением сдернул его с предохранителя, ткнул Реддвею меркуловский зонт, сунул левую руку в карман, а пистолет прикрыл полой плаща.

Через шиповник пришлось продираться напролом. Турецкий дорвал плащ и сильно расцарапал правую ладонь. Пистолет сразу стал скользким от крови, рука задубела от холода и сырости. Он махнул Реддвею. Реддвей, балансируя зонтом и смешно задирая ноги, стараясь приминать кусты, след в след преодолел тот же самый маршрут.

– Держи! – протянул он Турецкому переходящий меркуловский зонт.

Но Турецкий не взял его, он услыхал сзади какой-то инородный звук: слабый с едва различимым металлическим тембром. Это был не треск камыша или сломанной ветки, а скорее щелчок затвора, приглушенный многими слоями одежды и шумом дождя. Однако исходил он со стороны противоположной той, откуда должен был появиться Симпсон.

– Падай! – шепнул Турецкий Реддвею и сам мгновенно распластался в мокрой траве, затем резко перевернулся на спину, держа пистолет наготове и пытаясь рассмотреть того, кто издал этот звук.

Из– за тумана и надвигающейся темноты видимость сократилась метров до семидесяти -восьмидесяти. Турецкий ощущал, что человек ближе – максимум в двадцати шагах, но лежа он ничего не видел, кроме куста шиповника прямо перед собой и немного дальше покосившейся бревенчатой стены. Реддвей отполз в сторону, насколько позволяли заросли: снова продираться сквозь них с треском значило сразу себя обнаружить.

Минута прошла в абсолютной тишине, и следующая тоже, и еще одна. Турецкий начал сомневаться: вдруг это была рыба? Если ей взбрело в голову плескаться в таком тумане, один черт знает, какой получится звук. Может, как раз металлический! Симпсона должен был встречать кто-то из людей Романова, но не здесь же, черт его подери, – ближе к дороге! Они что, расставили дозоры и секреты через каждые сто метров? Бред какой-то. Все, что говорил Реддвей про встречу с агентом, конечно, полная чушь. Или невероятное совпадение. А у шпионов совпадений не бывает.

Турецкий подал знак Реддвею, что будет следить за дорогой: надо не упустить Симпсона, а Реддвей соответственно пусть прикрывает его тыл. Очень осторожно он перевернулся на живот, переложил пистолет в левую руку – правая окончательно онемела, и в этот момент раздались три выстрела. Пули прошли рядом, одна пробила полу плаща. Стрелявший его не видел, бил наугад, ориентируясь на шум. Стрельба велась из оружия с глушителем, примерно с двадцати шагов. С того самого места, где, по предположению Турецкого, находился источник непонятного звука.

Турецкий откатился, сделал два выстрела в ответ и в несколько прыжков, тараня кусты и не заботясь о скрытности перемещения, сменил позицию – укрылся за бревенчатой стеной. Теперь по законам тактики Реддвей должен был аккуратно, ползком, не высовываясь обойти нападавшего сзади, пока Турецкий отвлекает его из укрытия. Турецкий свою часть задачи выполнил – трижды с промежутком в несколько секунд выстрелил в темноту. Попасть он не надеялся: неприятеля не видно, правая рука совсем не слушалась, поэтому пистолет приходилось держать в левой, тоже основательно замерзшей, а левой рукой он и с ложкой управлялся неуверенно. Противник огрызнулся, пуля впилась в доски в полуметре над головой у Турецкого. Он по-прежнему был совсем рядом.