Убежище, или Повесть иных времен

Эссексу. Пылая любовью ко мне и презрением к тому, кого меня понуждали

любить, он выказывал лорду Арлингтону столь явное пренебрежение, что лишь

нерешительность, присущая неповоротливым умам, помешала лорду

Арлингтону затеять с ним столкновение не на жизнь, а на смерть. Располагая,

вследствие моей откровенности, средством сделать лорда Лейстера более

сговорчивым, граф Эссекс просил моего позволения на то, чтобы настоять на согласии

твоего супруга в его ходатайстве за нас перед королевой, если только он

заинтересован в сохранении своей собственной тайны. Нежная любовь к тебе одна

только и могла побудить меня противиться плану, конечной целью которого

было мое счастье. Но, сознавая, что объяснение подобного рода навсегда

поссорит меня с лордом Лейстером и принесет твоей измученной душе новое

страдание, превосходящее все прежние, я согласилась еще раз свидеться с

лордом Эссексом у леди Пемброк. Во время этой беседы я употребила всю

власть, какой обладала над его смятенным сердцем, чтобы умерить его гнев и

унять тревоги любви до той поры, когда предстоящая кампания в

Нидерландах завершится, обещая стойко сопротивляться всем матримониальным

замыслам и решить его судьбу тотчас по его возвращении. Не надеясь побудить

его к согласию соображениями его собственной безопасности, я схоронила в

душе глубочайший источник своих опасений и умолила его проявить

терпение, представив в несколько преувеличенном виде опасности, которым любой

его необдуманный поступок неизбежно подвергнет меня. Бурные страсти,

обуздать которые никому было не под силу, улеглись под воздействием

звуков моего голоса, и, когда необходимость побудила нас расстаться, мне

казалось, что с ним осталось все, что делало жизнь драгоценной для меня.

Занятые чувствами и мыслями столь различными и единые лишь в том,

что ждали вестей и все помыслы устремляли туда, где находилось сейчас

войско, мы теперь редко вели с тобой наши привычные дружеские и с адушевные

беседы. Я все же время от времени находила облегчение в письмах,

получаемых через леди Пемброк. Из них я узнавала, что твой супруг, продолжая

соблюдать видимость уважительного отношения к Эссексу, втайне дает ему

ощутимые доказательства всей полноты своей власти над ним, впрочем, со

столь тонким искусством, что не оставляет ему явных оснований для

недовольства и ропота. Эссекс часто напоминал мне о моем обещании и клялся,

что сохраняет несомненное право на него всем тем, что терпеливо переносит

ради меня. Измученная тревогой и неуверенностью, я не осмеливалась

заглядывать в будущее и гадать, как распутается клубок столь сложных

обстоятельств; в страхе и волнении ждала я решения свыше. И оно громом грянуло

надо мной; тяжелое и опасное положение, в котором оказалась ты, внезапное

и неосторожное возвращение Лейстера при получении известия о нем,

хитроумное измышление, которым он оправдал свой приезд перед больной и слабе-

ющей умом королевой, ее внезапное решение сочетаться с ним браком,

необходимость немедленно скрыться из-под ее власти, мгновенно превратившее

вас обоих в жалких беглецов, — все эти события были столь странны,

стремительны и неожиданны, что я сделалась жертвою их, еще не успев осознать

происходящего.

В то роковое утро, когда вернулся лорд Лейстер, ты рассталась с ним,

чтобы присутствовать при утреннем туалете королевы, как того требовали в тот

день твои обязанности. Я с нетерпением ждала результата посещения

милордом Елизаветы, так как от этого прямо зависела и твоя и моя участь.

Доверенный слуга леди Пемброк принес мне известие, что у нее начались

преждевременные роды и опасность так велика, что в самый миг нашего разговора она,

возможно, уже при смерти, и тем не менее посланец, от ее имени, убеждал

меня поспешить к ней, если я дорожу письмами, что находятся в ее руках. В

тревоге я не раздумывая отправилась вместе с ним и на всем пути через

дворец не повстречала никого из прислуги или друзей, кого могла бы уведомить

о причине своего внезапного исчезновения. К счастью, когда я приехала,

опасность, грозившая моей горячо любимой подруге, уже миновала. В молчании я

крепко сжала ее руку, а она подала мне пачку писем Эссекса, которые

держала для меня наготове и которые я тут же спрятала на груди. Когда, торопясь

воротиться, я проходила через внешний двор, какой-то незнакомец подал мне

записку. Несмотря на волнение, я узнала почерк Эссекса, но как могло

случиться, что он в Англии? В страхе и смятении, которые охватили меня, я едва

смогла прочесть записку. Она была анонимной, но из нее я узнала, что он уже

побывал в доме леди Пемброк, но, видя, в какое горе ее состояние повергло

супруга и всю семью, понял, что не может рассчитывать на их помощь в

устройстве встречи со мной, которая, однако, совершенно необходима для

спокойствия и безопасности нас обоих. В заключение он умолял меня, если я

пожелаю избавить его от полного отчаяния, последовать за подателем

записки. Покой всей моей дальнейшей жизни, быть может, зависел от решения,

принятого в эту минуту. Несомненно, мое согласие непоправимо продлило то

роковое отсутствие во дворце, которое стоило мне многих мучительных лет

неволи, и я дорого заплатила за это первое нарушение приличий и

осмотрительности. Но всегда ли мы властны над своими чувствами? Мои чувства, по

многим понятным причинам, были в полном расстройстве, а лишь трусливый

рассудок отступает перед опасным испытанием.

Я села в наемную лодку, указанную мне подателем записки, и она быстро

понеслась вниз по течению. Во время этой короткой поездки я перебирала все

мыслимые объяснения внезапного возвращения графа, но оказалась в