Убить и умереть
Шрифт:
Генерал думал не об Иване. Генка добился своего и Никитин теперь понимал, что движет Иваном, разыскивающим аналогов и преемников своих бывших жертв. Никитин думал о Герасимове.
Он ведь не шутил, когда говорил Генке, что собирается подать в отставку после того, как поймает или убьет Ивана Марьева. Он и вправду – устал. Смертельно устал от вечного ежеминутного напряжения, от которого он спасался только коньяком. И еще – от пустоты своей холостяцкой и бездетной жизни...
«А я, ведь, к Генке как к сыну отношусь, – подумал вдруг Никитин и в нем проснулась неожиданная для него самого какая-то нежность к этому умному и красивому
Никитин взял Герасимова под мышки и тяжело кряхтя, перетащил бесчувственного Генку на диван. Уложил, стянул с него сапоги, расстегнул воротничок. Постоял, посмотрел, поморщился от того, что в глазах вдруг что-то непривычно защипало...
Генерал поспешно вернулся к столу, взял бутылку и прямо из горлышка допил остатки коньяка.
«Вырос! – думал он и никак не мог съехать с этого слова. – Вырос Генка! Вырос... Пора дорогу ему уступать. Теперь вижу – готов он мое место занять. Понимает уже – больше меня. Остальному – научится».
Никитин вышел из кабинета и приказал вскочившей при его появлении из-за своего стола секретарше, – старой деве, которая была без ума от своего начальника – тот как-то по глубокой пьянке лишил ее девственности:
– Ко мне никого не пускать категорически! Даже уборщицу тетю Глашу. И самой – не входить! И – тише тут разговаривайте! А то как прибегут молоденькие капитанчики, хохот на все управление стоит!..
И, уже спускаясь на лифте, Никитин продолжал повторять ту же самую крепко поразившую его сегодня мысль:
«Вырос Генка! Надо же...»
Глава пятая
Ивану не надолго хватило удовлетворения от убийства Неонова.
Вечером того же дня, едва он повернул на улицу Герцена, где пару дней назад снял тихую квартиру в глубине квартала, как его остановили двое ментов, что слишком внимательно приглядывающихся к его лицу.
Менты были молоденькие, недавно, видно, только получившие звездочки лейтенантов, да еще и подвыпившие. Разве могли они знать, что мало узнать на улице человека, которого разыскивает вся московская ментура во главе с ФСБ? Что гораздо более важно после этого самим остаться в живых? Этому из не учили ни профессора-полковники, ни начальник райотдела, в уголовке которого они проработали без году – ровно одну неделю.
Они уже прошли мимо Ивана, как вдруг тот, что повыше и помассивней, схватил второго за руку и сказал настолько громким шепотом, что Иван отчетливо услышал каждое его слово:
– Стой, Санек! Где-то я этого хмыря видел! Рожа какая-то знакомая.
Он обернулся и крикнул спину Ивану:
– Эй, мужик! А ну, стой! Стой, тебе говорят!
Иван остановился и посмотрел на милиционеров с усталой усмешкой.
– Подошел ко мне! Быстро! – скомандовал высокий мент и начал скрести у себя за поясом, там, где у него болталась кобура, но она съехала на бок, и он никак не попадал пальцами на ремешок.
Иван молча подошел. В конце концов, он их не трогал, они сами обратили на него внимание. Он ничего не имел против этих молодых парней в милицейской форме, но и жалко их ему не было.
– Документы! – сказал, наконец, высокий, оставив кобуру в покое. – Кто такой?
– Парни! – сказал Иван. – Идите домой! Вас мамки ждут. И у меня свои дела есть!
– Санек! Ты слышал, чо он сказал? – воскликнул высокий.
– Ты это... – пробормотал
Санек. – Ты, мужик, не прав! Мы хоть и выпили, но имеем право! Мы сегодня звездочки обмывали...– Вот и продолжили бы, – посоветовал Иван. – А то настроение сейчас друг другу попортим...
– Заткнись, урод! – сказал высокий и положив пятерню на лицо Ивана толкнул его, но тот только слегка от клонился назад.
Бить этих пацанов Ивану было, как-то стыдно, что ли... Они нарывались на пару сломанных носов, но Иван пока терпел их выходки, ему не хотелось махать руками или ногами, бить кого-то вообще, а этих сопляков – тем более. Ну их на хер, пусть идут своей дорогой.
– Так где ты его видел, Жора? – спросил Санек. – Это не его ты с бабы сгонял в общежитии трамвайного треста вчера ночью? Ты еще нос ему, кажется сломал, а он все ругался, что ты ему кончить не дал.
Санек посмотрел на Ивана и сам себе ответил:
– Нет! У этого нос целый.
– И обращаясь к Ивану, сообщил:
– Нет мужик, это был не ты! Твое счастье. А то бы Жора тебе еще чего-нибудь сломал. Он все ломает, что под руку попадется... Жора? Ты где, Жора?
Высокий в это время почему-то замолчал, спрятался за спину Санька и что-то там ковырялся. Иван прекрасно понял, что он опять достает пистолет, но не понял еще – с какой целью?
Жора, наконец, выковырнул из кобуры пистолет и, отскочив в сторону, выставил его перед собой. Иван видел, как качается из стороны с сторону ствол пистолета вместе с самим Жорой.
«Ты скорее себе в лоб попадешь, чем в меня!» – вздохнул Иван.
– Санек! – закричал Жора. – Я узнал его. Он в розыске. По ориентировке ФСБ проходит. Я фотографию помню. Кличка Иван... Беги, Санек, группу вызывай, а я его на мушке подержу!
Иван вновь тяжело вздохнул. Ну, все, этот Жора сам все решил. Теперь у Ивана не остается выбора.
Санек еще не успел сдвинуться с места. Иван нырнул вниз и из-под его руки выстрелил из мгновенно появившегося в его ладони пистолета в высокого Жору. Рука того дернулась, и пистолет упал на асфальт.
– Ну ты! – завопил Жора, до которого еще не дошла серьезность ситуации. – Руку вывихнул!
Иван ударил стоящего к нему боком Санька по шее ребром ладони, и тот безжизненно осел на асфальт. Иван медленно пошел к Жоре.
– Ты чо, мужик? – заволновался тот. – Ты чо хочешь, а?
Иван молчал. Он думал, как бы оставить этих молодых идиотов в живых. Но Жора опять слишком поспешно распорядился своей судьбой.
Он резко повернулся и бросился бежать, низко нагнув голову и оставив открытой только спину и свою большую задницу. Ивану ничего не оставалось, как выстрелить. Он попал Жоре в копчик, и тот заорал, изогнувшись и схватившись руками за свой зад. Тазовые кости у него были раздроблены, и он уже падал на асфальт, когда Иван выстрелил ему в голову, чтобы прекратить его крик.
После этого Иван обернулся. Бледный как снег Санек сидел на асфальте и тер шею руками, не пытаясь даже доставать свой пистолет...
В конце улицы показался запоздалый прохожий. Иван посмотрел в его строну и досадливо сплюнул. Еще одного черти несут.
– Вот что, Санек! – сказал он, наклонившись над сидящим милиционером. – Жора твой сам нарвался. Запомни – такие как он долго не живут. А ты... Давай договоримся: ты меня не видел. Отошел поссать, услышал выстрелы. Прибежал – тут Жора лежит с двумя пулями – одной в голове, другой в жопе. Договорились?