Убить и умереть

Иван начал следить за ними. Ему нужен был всего один братан, устраивать неизбежную потасовку с четверыми, он не рассчитывал. Четверка держалась все время вместе, и Ивану это, наконец, надоело.

Он вернулся к оставленным братвой машинам, сел в одну из них, нашел сигнализацию, включил ее и вновь вылез, сильно хлопнув дверцей. Над базаром разнесся истошный вой и постреливание с поскуливанием вместе... Иван поспешил к тому месту, где оставил братанов, и с удовлетворение отметил, сто двое из них решительно двинулись к машинам – найти и наказать козла, который не знает, что чужие вещи трогать без разрешения нельзя!

Оставшиеся двое продолжили обход, запихивая полученные от торговцев купюры в карманы черных курток. Торговый ряд разделился надвое, братаны перебросились короткими фразами и каждый их них пошел по своему ряду...

Иван выбрал себе накаченного, невысокого «бойца», у которого, как Ивану показалось чуть больше ума проскальзывало во взгляде...

Иван немного обогнал его по ходу движения, решительно зашел в один из ларьков и скомандовал зло сверкнувшему на него глазами продавцу:

– Под прилавок! Быстро!

Пистолет в его руке не создавал сомнений, выполнять ли его приказ. Продавец скрылся внизу за ящиками с пивом и коробками с шоколадом...

В окошко ларька просунулась рука крепыша в черной куртке и пошевелила пальцами. Иван прицелился и плюнул прямо в центр ладони сборщика «оброка». Рука убралась обратно, в окошке появилось удивленное лицо, и крепыш недоуменно пробормотал:

– Не понял...

Иван подмигнул крепышу и продолжал неподвижно сидеть в ларьке на вертящемся стуле продавца, поблескивая на крепыша простыми стеклами своих очков.

– Ну, падла! – задохнулся крепыш и рванул на себя дверь ларька.

Иван встал со стула, чтобы его встретить. В руке крепыша он заметил нож поблескивающий обоюдоострым лезвием примерно двадцатисантиметровой длины.

Крепыш двинул руку с ножом с сторону Ивана, но едва его рука отделилась от корпуса, получил от Ивана короткий резкий удар по запястью. Нож выскочил из руки крепыша и воткнулся в потолок ларька.

Крепыш замер и поднял глаза на нож. Иван чуть не зевнул от скуки. До чего примитивны реакции этих накаченных тупых боровов! Он ударил Крепыши по горлу. Тот закатил глаза и начал валиться на Ивана.

– Подожди, дружок, ты рано захотел отдохнуть! – сказал ему ласково Иван. – Нам еще нужно немного прогуляться...

Иван взял его под мышки и, кряхтя от тяжести, выволок из ларька. он отволок его за ларек, похлопал по щекам, отчего крепыш пришел в себя и начал часто моргать, глядя на Ивана.

– Идти можешь? – спросил его Иван.

Но парень, еще не въехал в ситуацию и пробормотал хриплым голосом:

– Убью, сука!

Иван показал ему его же собственный нож, потом неглубоко воткнул его крепышу в грудь напротив сердца, всего на полсантиметра. Парень посмотрел на свою грудь. Под кожаной курткой расползалось пятно крови, а сердце заколотилось часто и неровно.

– Вставай! Пошли! – приказал Иван.

Он вывел парня с территории базара еще до того, как трое оставшихся братанов подняли шум. Иван подвел крепыша к уазику какого-то фермера, вышвырнул из машины толстую тетку, тут же истошно завопившую и засунул крепыша на заднее сидение. Достав из кармана наручники, он пристегнул его правое запястье к левой лодыжке, сам сел за руль и резко выехал с территории базара, сбив по пути бежавшего ему навстречу с коротким ломиком хозяина машины.

Далеко на засвеченной машине ехать было нельзя. Через несколько минут ее начнут искать и менты, которых вызовет жена фермера и замоскворецкие братаны, а еще через некоторое время, скорее всего и объединят свои усилия... Поэтому Иван доехал до ближайшего девятиэтажного дома, остановил машину метрах в трехстах от него, освободил крепыша от наручников и сказал:

– Иди спокойно и не дергайся! Пристрелю!

И сунул ему в нос ствол своего «макарова». Испуганный парень хлопал глазами и молчал, не понимая, что с ним происходит.

А происходил самый обычный захват «языка», от которого Иван рассчитывал получить необходимые ему сведения о штаб-квартире замоскворецких. Правда, на этой территории у Ивана не было заранее приготовленных плацдармов и явочных квартир, куда можно было бы доставить пленного. Но он решил провести допрос оперативно и воспользоваться для этого первым попавшимся помещением...

Зайдя во двор девятиэтажки и с удовлетворением отметя, что на лавочках нет ни одной досужей старушки, которые теперь сутками не отходили от телевизора, пытаясь смотреть все сериалы одновременно и не пропустить ни одного, Иван поднялся на второй этаж в ближнем к углу подъезде и позвонил в первую попавшуюся квартиру.

– Кто? – спросил настороженный женский голос.

– Мясо будете брать? – спросил Иван. – Дешево! На базар не хочу везти! Там обдерут как липку. Всю выручку отымут...

– А какое мясо? – перебили его из-за двери. – Свинина или говядина?

Иван посмотрел оценивающе на крепыша и ответил уверенно:

– Свинина. Да кабанчик-то не особенно жирный. Хорошее мясо – постное...

Послышался звук отпираемого замка. Едва в проеме двери показалась женщина лет пятидесяти с обвязанной пуховым платком поясницей, как Иван толкнул в дверь крепыша и весело сказал:

– Принимай, хозяйка, кабанчика!

Женщина открыла рот, и принялась визжать, словно это она – кабанчик, которого собираются зарезать... Морщась от ее криков Иван захлопнул дверь, протолкнул крепыша в зал и прицепил его наручниками к батарее парового отопления. После этого он подошел к женщине и сказал, укоризненно качая головой:

– Закрой рот, мать...

Та, не прекращая визжать, отрицательно покачала головой – не закрою, мол.

– Ну, как знаешь, – вздохнул Иван. – Показывай, где тут у тебя кладовка?

Она опять покачала головой.

– Да не вредничай! – засмеялся Иван. – Сам ведь, найду!

– А зачем тебе кладовка? – спросила вдруг женщина совершенно спокойно, словно и не она секунду назад верещала по-поросячьи. – У меня там варенье...

– Кладовку временно объявляю карцером! – заявил ей Иван. – И ты там, мать, отсидишь часок за сопротивление, оказанное действиям наших воинских частей.

Женщина вновь открыла было рот, но не завизжала, а вновь его захлопнула. Лицо ее вытянулось, а глаза часто заморгали.

– Чо? – спросила она. – Сбежал? Из Белых столбов?

Иван засмеялся.

– Все тебе расскажи! – И тут же строго прикрикнул. – А ну – топай в кладовку.

Женщина метнулась в соседнюю комнату.

– Ты одна дома-то? – крикнул ей вслед Иван. – Если из детей кто есть – с собой в кладовку забирай, чтоб не мешались...

Не услышав ответа, он повернулся к крепышу, потихоньку дергавшему трубу отопления, проверяя, нельзя ли ее втихаря оторвать...