Убить мажора (антисоциальный роман)

Зло во имя зла — кажется, не существует вовсе. Это только в мистических фильмах, воплощение какого-то зла стремиться приумножиться, и разрастись до совершенно неистребимых пределов, погрузить мир в хаос, уничтожить человечество.

Так что же в действительности месть? Зло — во имя добра. Или зло — во имя зла. Это ли справедливость? Добро… или зло… обращенное в сторону правосудия и справедливости? Месть — это перевернутая справедливость или справедливость действительная?.. — Сергей шумно откинулся на спинку кресла. Кресло тоскливо скрипнуло, словно хотело сломаться под его весом, но смиренно сдержало и покорно затихло. Артур повернулся на бок и тоже болезненно по-стариковски простонал в унисон креслу. — Не осталось больше никакой веры ни в справедливый суд, ни в Божью справедливость, — продолжил Сергей. — Разве не так? Говорят, чтобы спасти мир, Иисус страдал на кресте почти сорок часов! — Чтобы спасти мир! Мир, который запутался в паутине. Две тысячи лет назад Иисус Христос избавил нас от греха, проклятий и болезней, страдая на голгофском кресте. Страдал на кресте ради нашего освобождения. И, что?

В третьей книге Нового Завета, в третьей из четырех канонических евангелий написано:

«С Ним шло множество народа; и Он, обратившись, сказал им: если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником; и кто не несет креста своего и идет за Мною, не может быть Моим учеником. Так всякий из вас, кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником. Соль — добрая вещь; но если соль потеряет силу, чем исправить ее? ни в землю, ни в навоз не годится; вон выбрасывают ее. Кто имеет уши слышать, да слышит!»

Все, от чего Иисус Христос избавил нас на кресте — это грех, болезни и проклятия:

«Освободив нас от греха, проклятий и болезней — Иисус освободил нас от подобной участи» — говорит церковь.

Когда мы страдаем от болезней, бедности и различных трудностей — мы не несем креста Христова, — мы заблуждаемся.

«Спаситель, освободив нас от греха, взял на Себя все прошлые, настоящие и будущие наши грехи, — говорит церковь. — Иисус искупил нас от болезней.

Не Бог не посылает на нас болезни. Болезнь — не есть воля Господа. Болезнь — это дело сатаны!»

Иисус Христос искупил нас от проклятий. Различных проклятий. Бедность — одно из них. Но мы — нищи и бедны! Бедны духовно!

Берите крест! Берите крест! Возьмите крест!

«Отвергни себя!» — призывает церковь словами Господа, словами «…возьми крест свой, и следуй за Мною».

Это первый крест, который нам необходимо взять, потому что наше собственное «Я», наши эго и греховная плоть, унаследованные от Адама, постоянно напоминают о себе. Отвергнуть себя — значит оставить жизнь в похотях и выбрать путь Господень, победив свою греховную природу. Необходимо отречься от похоти плоти, похоти очей, гордости житейской и следовать воле Господа.

Что же происходит в жизни?

Жизнь, ставит перед нами постоянный выбор. Мы в состоянии постоянной внутренней борьбы!

Нужно сделать выбор: говорить правду или лгать, поступить свято или искуситься и совершить грех. Плоть провоцирует нас клеветать, а дух просит промолчать. Делать добро или делать зло. Радоваться или завидовать.

Сделай выбор, сделав его в пользу Бога!..

Второй крест — отрешиться от всего, что имеешь…

Ага!.. А потом я захожу в интернет и читаю новости:

«Дьявол в Ватикане!» — заявляет старый экзерцист Ганнибале Аторма о кознях Сатаны в Святом городе, подливая масла в огонь бесчисленных сексуальных скандалов, сотрясающих Ватикан в последние несколько лет. В традиционно верующей Ирландии священники боятся выходить на улицу в религиозном облачении — прохожие швыряют в них камни — все по той же причине. В Германии — скандал с детским церковным хором, вскрывший случаи сексуального насилия над малолетними певчими.

«Педофилы в Ватикане!» — сообщает газета The New York Times.

Ватикан — озабоченный, как уберечь церковь от скандала — скрывает, Конгрегация доктрины веры — молчит!

Архиепископ, кардиналы, епископы — молчат; преподобные, священники-педофилы — ехидно улыбаются!

Ватикан извиняется. Церковь защищается. Церковь ищет понимания.

Папа Римский просит прощения за случаи насилия над детьми, совершенного служителями церкви.

Скажешь, что это — Европа? — Сергей заглянул Артуру в глаза. — В России — не лучше! Один — инок русской православной церкви — половой извращенец с плеткой, предающийся утехам с проститутками.

Знаешь, что он говорит:

«…Поприще не так важно. Будь ты повар, будь ты дворник, будь ты писатель, будь ты преподаватель семинарии. — Говорит инок. — По апостолу Павлу: мы — разные члены тела Христова, но служим все одной Невесте — Церкви».

Другой, «голубой» епископ, совмещал свои прямые обязанности с содомским грехом прямо в монастырях…

И опять неадекватное решение синода. Высшие иерархи православной, по определению, — самой ортодоксальной церкви, карают не содомита, требовавшего приводить к нему для сексуальных развлечений келейников, а тех, кто вывел его на чистую воду!

Речь идет даже не о справедливости, а о церковном авторитете.

Третий: православной священник, венчает гей-пару в церкви… Настоящей церкви!.. Настоящий, действующий — священник истинной веры!

Один за другим проявляются скандалы планетарного масштаба, разоблачающие преступную слабость церкви! Церквей, которые кричат о борьбе с материализмом, духовной нищетой и безобразиями гниющей цивилизации.

Сделай выбор, сделав его в пользу Бога!

Возьми крест! Отвергни себя!

Отрешись от всего, что имеешь!

Мир в паутине! Навечно! Мир в паутине! Да будет так!

Мир перестал быть биполярным!

Аминь…

Нет, Артур, я в бога не верю! — твердо произнес Сергей, глядя в пустоту своих распахнутых ладоней. — Не бог тебя наказывает. Не бог… Артур, ты слышишь?

— Бог!.. — сипло прохрипел Артур. — Я чувствую!.. Это он!.. Не спорь! Я это чувствую!.. — хрипел Артур, пытаясь выгибаться телом, словно лежал на раскаленной сковороде. — За них… падла… карает!

— Не бог, — не соглашался Сергей, успокаивая Артура и руками стараясь прижать Артура к кровати, — Хотя и за них! Но только это не Бог, Артур… человек.

Сергею показалось, что Артур умирал.

— А знаешь, я ведь видел, как ты убил тех людей! Там были маленькие дети…

Выпучив глаза, Артур молчал. У него уже не было сил что-либо говорить. Он открывал и закрывал рот, как рыба глотающая воздух вместо воды.

— Ких?.. ких? — кхыкал Артур, вероятно, спрашивая «каких».

— Тех, которых ты сбил… на Зареченской и Чехова! — добавил Сергей. — За что тебя отмазали!

Глаз Артура, в уголках которых блестели капельки слез, расширились и потускнели. Сработал какой-то датчик, сопровождаемый далеким негромким монотонным сигналом тревоги в коридоре. В дверях снова показались медицинские сестры, и Сергея снова отправили в коридор. Его больше не пустили к Артуру. Уже рассвело, и он поехал на работу.