Убить Мертвых

— На вечеринке было много людей. Включая гражданских.

— Да, но у скольких из них есть контакты, чтобы устроить подобное нападение? Они пришли за тобой с нелетальным оружием, так что ты им был нужен живым. Это значит, что у кого-то есть контакты, чтобы организовать хватай-и-тащи подобного масштаба, и яйца, чтобы полагать, что сможет удержать тебя. По мне, так это не похоже на гражданского. По крайней мере, не на самостоятельно действующего гражданского.

— Не думаю, что они хотели выкуп. С кого они будут требовать за меня выкуп?

— Один из твоих генералов? Мейсон? Бог?

Люцифер смеётся.

— Если бы я был нужен Отцу, он бы не стал посылать спецназ. Может быть, дождь из жаб или нашествие саранчи, но не детей в пижамах ниндзя.

— Как насчёт гражданского, который или которая хочет обратно свою душу?

— Гм-м.

Доктор наливает в руки приготовленное им зелье и мажет им мои раны. Оно густое и пахнет дизельным топливом. Он достаёт из потёртой деревянной коробки пару жирных блестящих жуков. Одного кладёт мне на живот, а второго на спину. Те начинают пожирать мазь.

— Дерьмо!

Я пытаюсь вырваться, но доктор хватает меня.

— Nicht bewegen.

— Он велит тебе не двигаться, — говорит Люцифер.

— Быть подстреленным — это одно. Но пищей для жуков — совершенно другое.

— Успокойся и принимай своё лекарство, как хороший мальчик.

Поедая мазь, жуки обгрызают омертвевшую кожу вокруг моих ран, оставляя за собой нить. Когда они заканчивают, обе раны закрыты чем-то вроде толстой заплатки из паутины.

Доктор убирает своих жуков и что-то говорит Люциферу.

— Он говорит, что внутреннее кровотечение у тебя уже прекратилось, и что у тебя не останется даже шрамов. Он говорит, что все твои шрамы, включая ожог на руке, очень хорошо заживают.

— Он знает способ остановить это?

Люцифер что-то говорит Олвиссенду. Доктор смотрит на меня и смеётся.

— Знаю. Только идиот не хочет исцеляться.

— Забудь, — говорю я.

После того, как доктор убирает инструменты, они с Люцифером пару минут беседуют. Олвиссенд глядит на меня и кивает на прощание.

Люцифер берет два «Проклятия», закуривает, и одно протягивает мне.

— Отвечая на твой вопрос, я не знаю, кому из Саб Роза или гражданских понадобилось бы меня похищать. Если они работают на одного из моих врагов, почему бы просто не убить меня? Я бы отправился прямиком в ад, туда, где нанявший их генерал смог бы со мной разобраться.

— Как насчёт того пропавшего парня, Спенсера Чёрча? Его душа у тебя?

— Нет, не уверен, что вообще встречал этого человека.

— Похоже, в городе пропали и другие люди. Практически все они — Таящиеся из «Бамбукового дома». Знаешь что-нибудь об этом?

— Нет.

Теперь, когда моему правому боку лучше, я сильнее чувствую шею и покалывание в левом боку.

— Тебе нужно быть осторожным. И тебе нужна большая помощь, чем моя. — Кто ещё у тебя здесь есть?

— Я сделаю несколько звонков. Но пока всё не разрешится, большую часть дел я буду вести из этого сьюта.

— Хорошо, потому что мне кажется, что на завтра мне захочется взять отгул.

— Конечно. Мы можем поддерживать связь по телефону и через Касабяна. Поговорю и дам тебе знать, когда ты мне снова понадобишься.

Я беру рубашку, которую разрезал доктор.

— Могу одолжить что-нибудь из одежды?

Люцифер встаёт и направляется в спальню. Это позволяет мне хорошенько его рассмотреть и подтверждает то, что мне, казалось, я видел ранее.

Он возвращается и бросает на стол стопку аккуратно сложенных шёлковых рубашек.

— Бери, какая нравится. И несколько запасных.

Я перебираю стопку рубашка за рубашкой, бросая каждую на стол.

— Тебе нравятся эти цвета, не так ли? Чёрный, тёмно-красный и багровый.

— А почему ты спрашиваешь?

— Это хорошие цвета, чтобы скрывать кровь. У тебя идёт кровь, так ведь?

Какое-то время он пристально смотрит на меня. Достаточно долго, чтобы я задумался, не сказал ли наконец что-то не то, и теперь ему придётся давать горничной дополнительные чаевые, чтобы та отодрала мой череп от потолка. В итоге он кивает.

— Да, это так.

— Но тебя ранили не сегодня вечером. Ты всегда носишь эти цвета, так что мне кажется, что у тебя эта рана уже давно.

Он улыбается.

— Продолжай. Ты произвёл на меня впечатление.

— Вот почему ты здесь, а не в аду. Ты пострадал в драке с одним из своих генералов, с которым поссорился, но не хочешь, чтобы кто-нибудь об этом узнал. Лучше перебраться сюда и изображать эгоистичного мудака, чем оставаться в Даунтауне и скрывать всю эту кровь.

Он наклоняет голову и пыхтит «Проклятием».

— Не плохо. Ты не во всём прав, но ближе, чем я думал.

— В чём я ошибся?

— Никто в аду не делал этого. Я получил раны на Небесах.

Люцифер встаёт и расстёгивает рубашку. Большая часть его тела, от талии до груди, замотана в льняные бинты. Тут и там насквозь просочились кровь и жёлтая лимфа. Рядом с сердцем большое кровавое пятно. Это та кровь, что я заметил ранее.

— Есть вещи, которые не может выдержать даже ангел. Неодобрение Отца — одна из них. — Он садится и морщится. — Его молнии — другая.

Он застёгивает рубашку.

— Думаешь, о своих шрамах на арене? Видел бы ты моё лицо до того, как хирурги поработали надо мной. Конечно же, в те дни у нас в аду не было ни лекарств, ни медицинских инструментов. Мои врачи оказывали мне помощь отколотыми от стен обсидиановыми ножами и упавшими с Небес вместе с нами обломками клинков мечей.

— Ты всегда был таким? Всё это время, что был в аду?

— Папочка указал мне на дверь с горящим огнём лицом.

— Твои генералы знают, что ты ранен?

— Они сражались рядом со мной. Конечно же знают.

— Раз они знают, это значит, что и Мейсон знает.

— Полагаю, что так.

— Рана становится всё хуже, не так ли? Она кровоточит сильнее, чем раньше, и тебе пришлось уйти, чтобы скрыть это. Что случилось? Тебя сглазили?

Люцифер жестом указывает на стол.

— Выбери рубашку и оденься.