Убить Мертвых

— Пиво осталось? — спрашивает он.

— Думаю, да.

Я беру бутылку из мини-холодильника, откупориваю и задвигаю под него его ведро. Касабян всё ещё пялится в пустой экран монитора.

— Видел эту хуйню?

— Она была практически у меня на ноге.

— Как думаешь, откуда она?

— От руки какого-то парня.

— Я имею в виду, узнал её? Выглядит знакомо?

— Она выглядит как рука. Хочешь поизображать Шерлока Холмса? Могу бросить тебя обратно и хоть весь день играй с ней в ладушки.

— Разбросанные части тел. Это плохое предзнаменование для меня. Я не могу позволить себе потерять что-нибудь ещё.

— Это точно. Вселенная сделала остановку возле нашего мусора, чтобы лично доставить тебе послание из Великого Запределья. Возьми себя в руки. Наверное, какой-то алкаш сдох в округе, и собаки добрались до него. Или снова на пляж выбросили медицинские отходы, и дети растащили по всему городу ноги и глазные яблоки.

— Какое расточительство. Рука в идеальном состоянии, как эта.

— Поищу ещё одну. Сможешь носить их, как ангельские крылья.

— У меня больше такого не будет. Люцифер никогда этого не допустит.

— Ты имеешь в виду тело?

— Знаешь, это унизительно. Вся эта ситуация. Я даже не собака. Я половина собаки. Более того, моё окружение состоит из вас с Люцифером, грызущих мою задницу, словно это филе миньон. Вам обоим нужна информация, и я знаю, что однажды скажу одному из вас то, что вам не понравится, и вы без раздумий бросите меня в дробилку для древесных отходов.

— Я не могу помочь тебе с телом. Чёрный клинок — это гнусная демоническая колдовская машина. Что бы он ни отрезал, оно остаётся отрезанным, и вся королевская конница, вся королевская рать не может, ну, ты знаешь.

Касабян отхлёбывает пиво. Оно вытекает из его шеи прямо в ведро со звуком, напоминающим что-то среднее между лёгким летним дождиком и как будто кто-то писает в бумажный стаканчик.

— Итак, мой выбор: я могу вернуться в ад на вечное проклятие и муки, но, по крайней мере, у меня будет тело, либо я могу вечно быть здесь с тобой в качестве Зардоза [191] на скейтборде. Ты бы подумал, что это лёгкий выбор, но это не так.

191

Божество из одноимённого фильма-антиутопии. Имя образовано как сокращение от «Волшебник страны Оз». Намёк, что Зардоз — такой же бутафорский властелин, как Гудвин.

— А в Кодексе говорится что-нибудь о том, что кто-нибудь в твоей ситуации собрал тело обратно?

— Нет, но я скажу тебе одну вещь, которую узнал. Любое заклинание может быть разрушено. Любое разрушенное заклинание может быть восстановлено.

— Если хочешь, я могу поговорить с боссом.

Он качает головой и бросает бутылку в мусорное ведро.

— Забудь. Офисные интриги — это последнее, во что мне нужно ввязываться.

— Я могу понять, насколько отстойная твоя ситуация, но, на тот случай если ты не заметил, никто из нас не волен отправиться пить Май-Тай на Мауи. Возможно, если мы не будем шпынять друг друга в душе, то сможем что-нибудь сделать для улучшения этой дурацкой ситуации. Я не знаю, что именно, но, может быть, хоть что-то.

— Собираешься что-то улучшить? Пиздец, прям гора с плеч. Только не забудь сказать Санте, что мне понадобится стремянка, когда он на следующее Рождество подарит мне ту пони.

Я встаю и начинаю искать какую-нибудь незапятнанную кровью одежду. Когда я натягиваю ботинки, Касабян говорит: «Вельзевул — единственный из крупных генералов, который ещё не присоединился к шайке Мейсона. У того все остальные генералы, но армия Вельзевула почти такая же большая, как все остальные вместе взятые. Но если его прикончат, или он переметнётся, на этом всё. Мейсон победил.

— И Люциферу некуда идти.

— Аллегра может обучить его работе на кассе. Он сможет быть ночным менеджером, а мы станем его боссами.

Я проверяю ящики прикроватной тумбочки в поисках чего-нибудь покурить. Ищу в карманах электронную сигарету, а затем вспоминаю, что швырнул её в канал в танцевальном зале. Иногда мы делаем глупости, чтобы позабавить женщин.

— Есть кое-что ещё.

— Не говори мне. У Мейсона есть герпесный пистолет. Или бомба, дающая всем жирную задницу, и они впадают в депрессию и садятся весь день есть мороженое, пока он не возьмёт верх.

— Всё верно, Мейсон кое над чем работает. У него есть свой собственный Манхэттенский проект, над которым вместе трудятся алхимики, колдуны, ведьмаки и демоны. Один из шпионов Вельзевула выяснил это и передал весточку. Из того, что я слышал, сразу же после этого он оказался в Тартаре.

— Ты можешь слышать, как Люцифер общается с другими демонами?

— Не всегда и не всё. Но я слышал достаточно.

Я пожимаю плечами и прекращаю поиски курева. Всё нормально. Мне нужно прогуляться, чтобы избавиться от шишек в ногах и боку.

— Это не новость. У Мейсона всегда одновременно два-три дела.

— Ага, но раньше ничего подобного.

— И что же это?

— Он пытается сделать новый ключ от Комнаты Тринадцати Дверей.

Не знаю, что я ожидал услышать, но только не это. Но в этом есть смысл. Хуже всего то, что этот хрен достаточно талантлив и непреклонен, чтобы на самом деле это сделать.

— Ты это не хотел мне рассказывать?

— Ты стрелял в меня однажды. Ты грозил сбросить меня в океан и бросить на съедение койотам, так что я слегка опасался, что ты слишком остро отреагируешь.

— И ты не потому скрывал, что считал, что можешь заключить сделку с Мейсоном?

— Заключить сделку с парнем, который взорвал меня и оставил вот таким? Он на самом верху моего списка людей, которым можно доверять.

— Ладно. Спасибо, что признался.

— Ты довольно спокойно воспринял это.

— Нет. Отнюдь.

Я направляюсь к тени рядом с дверью кладовки, останавливаюсь и поворачиваюсь к Касабяну.

— За нами никто не присмотрит, кроме нас самих. Мы просто букашки на ветровом стекле Бога. Тебе нужно стать серьёзнее и работать вместе со мной над этим, иначе мы оба окажемся в Тартаре.

— Что за хрень в этом Тартаре? Даже в Кодексе ничего не сказано.

— Не знаю, но я уяснил, что всё, что пугает демонов, должно пугать и меня. Нам необходимо ещё поговорить, но мне нужно какое-то время побыть одному, чтобы прояснить голову.

— Мне тоже.

— Кстати, что это было на заднем дворе? Я бы не оставил тебя там.

— Оставил бы.

— Только в том случае, если бы решил, что ты собираешься вечно меня наёбывать. Тогда бы да, но только тогда.

— Повезло мне, что какой-то лох потерял руку.