Убить Первого. Том 3

— Прости, не хотел напугать, — хохотнул Самир, совершенно спокойно усевшись на плот рядом с Лаутом, — рад, что ты, наконец, очнулся. Шаина бы мне хвост оторвала, если бы Покрывало Зимней Спячки не сработало.

— Где мы? — угрюмо пробормотал Лаут, присев обратно на плот. Он всё ещё внимательно следил за всеми остальными кошками, многие из которых, точно так же, вполглаза наблюдали за человеком.

— Где-то на Яли, к вечеру прибудем в Каракой, — сказал тигр с лёгким акцентом. Выговорить нормально название реки с его рычащим голосом было непросто, — или немного раньше, если кто-то не будет лениться! — добавил Самир, глядя в сторону развалившегося почти у самой воды пухлого зверолюда с песочной шерстью и чёрными ушами.

— Отвали, — пробурчал тот, однако, уже через мгновение плот легонько вздрогнул и скорость его явно увеличилась.

— Река Яль? — пробормотал Эдван, пытаясь вспомнить, слышал ли где-нибудь раньше это название.

— Да, — сказал Самир, — мы уже довольно далеко от Железной горы и земель Обезьяньего царства. Эти трусливые макаки ни за что не перейдут через реку на чужие земли. Надеюсь им понравится наш прощальный подарок.

— Наш?!

— Ты в одиночку вырезал почти всех в руднике, звери так не убивают, — холодно заметил Самир, — а я лишь освободил заключённых. Обвалил половину ходов. Убил их главаря. Сжёг дотла деревню.

— Убил принца, — добавил Лаут.

— Ты сделал что?! — впервые за долгое время подал голос мастер Озера.

— Был бы ты на моём месте, от того рудника бы вообще ничего не осталось, — раздражённо зарычал тигр, — из-за этого ублюдка я сжёг два ядра. Он заслужил.

— Он действительно заслужил, — подтвердил Эдван, вспомнив жестокую расправу над принцем.

— Если захотят отомстить, пусть попробуют! — оскалился человек-тигр, что сидел неподалёку от Самира и Лаута, — каждый, кто осмелился напасть на одного из нас, на своей шкуре почувствует, как остры наши когти!

— Да! — поддержал его Самир, выдохнув изо рта небольшой язычок пламени, остальные кошки согласно загомонили. Мастер Озера, глядя на такую поддержку тигра со стороны других членов группы, лишь тяжело вздохнул и замолчал, очевидно не желая что-либо разъяснять этим юнцам.

— Эй, человек, — довольно грубо позвал второй тигр Эдвана, — правда, что ты пережил Мягкую Лапу от Мао?

— Да, — коротко ответил парень, разглядывая зверолюда. Тот был довольно худым, и размером намного меньше Самира, отчего рядом с ним казался щуплым подростком. Но морда его почему-то казалась Эдвану смутно знакомой.

— Мне кажется, я тебя где-то встречал, — словно услышав мысли юноши, произнёс он.

— Не говори глупости, Кан, — фыркнул кто-то за спиной тигра, — его не было на встрече с Перевалом в Уборге, а больше ты нигде людей не видел…

— Вспомнил! — просиял вдруг тигр, — я тебя видел у входа в проклятую пещеру, в горах Ша-Маары-а-а-ай! — не успел он закончить фразу, как чья-то полосатая лапа схватила его за ухо.

— Ты же говорил, что так и не добрался до неё! Ах ты маленький лжец! — закричала, судя по цветочкам на верхней одежде, тигрица, выкручивая ухо Кану.

— Я… я соврал, прости-прости, сестра! — заскулил он, хватая её за руку, в тщетной попытке облегчить боль. Отовсюду послышались тихие смешки остальных членов группы.

— Ещё раз соврёшь сестре, хвост оторву и сожрать заставлю, понял меня?! — прошипела она, пригрозив ему кулаком и Кан, зажмурившись, быстро-быстро закивал, уверяя разъярённую кошку в том, что никогда в жизни больше не будет врать ей, и вообще, отныне будет самым честным тигром на всём белом свете. Выходило, правда, не очень убедительно.

— А что ты вообще делал в горах Ша-Маары? — заинтересовался Самир.

Теперь уже все на плоту заинтересованно прислушались к этому разговору. Кошки придвинулись поближе, а Кан нервно заозирался, чувствуя себя неуютно под множеством взглядов. Эдван тяжело вздохнул и немного отодвинулся, совершенно не желая находиться в центре внимания своих тюремщиков. Разумеется, он тоже понял, почему этот человек-тигр казался ему смутно знакомым, ведь он был первым, кого парень встретил в большом мире. Если, конечно, ту короткую стычку на лесной опушке вообще можно считать встречей.

— Я… слышал легенду от… от учителя, что эта пещера — тайный проход в Долину реки Белой, где вечное лето и всюду великое множество целебных трав и других сокровищ… хотел посмотреть, правда ли… — забубнил себе под нос Кан, — но когда я добрался туда, то увидел человека и… убежал.

— Это ты правильно сделал, — сказал кто-то у него за спиной, — люди с Перевала легко могли убить тебя, пока ты один.

— А что там делал ты, человек? — спросила тигрица. Взгляды остальных зверолюдей тут же сосредоточились на Эдване, отчего парень почувствовал себя крайне неуютно.

— Тренировался, — угрюмо ответил он.

— Разве грозовое ущелье опять завалило? — удивился Самир, — до нас не доходили такие вести.

— Какое ущелье? — удивился уже Эдван.

— Как какое? — не понял тигр, — постой, разве ты не с Перевала?

— Я из Долины Белой.

— Ого! Не знал, что там кто-то живёт… — удивлённо пробормотал Кан, — а…

— Уже никто не живёт. И никаких трав там нет. Пещера с камнями атры — вот и вся ценность.

— Не сходится, — фыркнул Самир, — ты морочишь нам головы, человек. Последний раз о Долине Белой что-то слышали больше пятисот лет назад. Будь ты и вправду оттуда, где же ты достал контракт Бури?

— У хранителя?

— Нынешний Хранитель Бури обрёл свои силы на последней войне, в ходе великой битвы, что развернулась в горах близ Долины Ветров. И с тех самых пор там всегда висят чёрные тучи, а гроза случается по нескольку раз на дню, отчего Перевал и получил своё имя. И все владельцы этой силы, с кем я сталкивался, были оттуда.

— Я никогда там не был и не собираюсь тебе что-то доказывать, — сказал Эдван, скрестив руки на груди.

Зверолюди, пошептавшись между собой, пришли к мнению, что человек всё-таки не врёт и действительно не с Перевала, потому что люди оттуда обычно гордятся своим происхождением. Да и вообще, как-то не похож. Однако, к тому времени Эдван уже последовал примеру мастера Озера и сделал вид, что ужасно занят медитацией, разговоры быстро сошли на нет и любопытные кошки вернулись к своим невероятно важным занятиям: еде, сну и созерцанию природы.

Через некоторое время Шаина, та самая тигрица, убедившись, что человек уже окончательно выздоровел, забрала у него Покрывало Зимней Спячки, вручив взамен довольно широкую накидку из плотной ткани, которая сидела на худосочном Лауте подобно огромному плащу. Впрочем, Эдван ничем не показал своего недовольства и, переступив через собственную неприязнь, даже поблагодарил за одежду — другой всё равно не было.

Прокручивая в голове состоявшийся разговор, парень никак не мог отделаться от преследующего его ощущения странности всего происходящего. Если к одержимости Самира заветами великого кошачьего предка, который велел жить в мире с другими народами, Эдван ещё более-менее привык, то доброту Шаины и неподдельный интерес Кана к его рассказу он совершенно не понимал. Случившийся между ними разговор, да и само поведение зверолюдей шло наперерез всему тому, во что верил Эдван. Образ кровожадной твари, мерзкого приспешника Первого, который заслуживает только смерти и ничего более, медленно рушился в голове юноши, и он, сам того не осознавая, изо всех сил пытался его удержать. И оттого сидел на самом краю плота и смотрел на окружающих его зверолюдей загнанным в угол волчонком. А те, чувствуя это, отвечали ему настороженными, немного враждебными взглядами, от которых Эдвану становилось ещё неуютнее на своём месте. В голове он уже успел объяснить себе разницу в отношении к нему возрастом, ведь все, кто успел перекинуться с ним парой слов, были ещё молоды.