Убить Первого. Том 4

— Чья бы корова мычала, Агмунд, — проскрипел Регин, показавшись из-за поворота, — думаешь, я не помню, как ты по-молодости забирался сюда? Ох и лупил же тебя старый Дан!

— Свали к Первому, Регин, — огрызнулся привратник, — теперь я злобный старый хрыч на страже, и моя очередь лупить малолетних ишаков, которые возомнили себя слишком умными! Но даже я! Даже я не был настолько туп, чтобы тащить сюда кого-то вроде этого Мариса…

— Зато какую технику сотворил, — цокнул языком Регин. Он гордился учеником.

— Тебе лишь бы свои каракули царапать. Смотри, как бы ещё кто не подох, — фыркнул Агмунд и исчез с хлопком воздуха. Регин беззлобно усмехнулся и отправился вглубь ущелья. Пришла его очередь наблюдать за тренировкой молодёжи.

В чём-то старый хрыч на воротах был, конечно, прав. Лаута стоило сурово наказать за то, что подверг жизнь товарищей опасности, но с другой стороны, формально никаких запретов на вход в Грозовое ущелье не существовало. Правило было одно для всех — войти может тот, кто увидел. Правда, негласно сюда пускали только тех, кто уже в шаге от Озера или выше и так деркзо вломиться сюда, как Лаут, не додумался ещё никто. Пацан очень ловко обошёл следящий знак, скрылся с друзьями в глубине и начал технику прежде, чем их успели найти. Агмунд слишком поздно спохватился… да что там, он бы даже не спохватился, если бы не мастер Рин, который волей случая тренировался здесь неподалёку и вежливо поинтересовался у привратника, какого демона молодёжь забыла в самом сердце Грозового ущелья.

«И всё же, хороша техника», — довольно усмехнулся Регин, рассматривая рисунок на камне. Ученик постарался на славу.

Окружив себя защитой от молний, старый мастер устроился на валуне у стены ущелья и принялся наблюдать за тренировкой молодёжи. Спустя сутки он вынес оттуда Рауда. В отличие от Мариса, тот сумел выбраться из круга на своих двоих, но был так вымотан, что помер бы, если бы попал хотя бы под одну молнию. Ещё через два дня Грозовое ущелье покинула Лиза, кое-как доковыляв до выхода на своих двоих, и Эдван остался один на один с последней ступенью.

***

Сосны мерно качали ветвями на ветру. Яль несла свои воды за горизонт, а издали, нет-нет, да доносились раскаты грома с самого Перевала. Похоже, сегодня тамошняя гроза разбушевалась особенно сильно. Снор хмуро разглядывал лес, стоя на крепостной стене. Он ненавидел стоять на часах, всей своей душой презирал это мерзкое занятие, а всё потому, что после того случая в лазарете, когда он чуть не подрался с тем предателем Лаутом, командующий так рассвирепел, что определил его в пожизненные часовые. Наверняка, старый хрыч Шин выел ему все мозги… проклятый алхимик. Снор возненавидел старикашку всей душой, как и его помощника. С тех пор, как его вынудили стоять сутки напролёт на этой проклятой стене, он, бывший одним из лучших охотников в Уборге над Ялью, ненавидел весь мир.

Впрочем, ещё не всё было потеряно. По крепости ходили слухи о грядущей войне, и в их правдивости Снор мог убедиться собственными глазами. Как-никак, всех крестьян с окрестных деревень, что пытались найти защиту в Уборге, часовой замечал первым. И шныряющих неподалёку тварей — тоже. Поэтому, Снор тешил себя надеждой, что через неделю-другую комендант наконец-то сжалится над ним и закончит его наказание.

Вдруг, глаз воина уловил какое-то движение между деревьев, и Снор мгновенно напрягся, отбросив невесёлые думы. Несмотря на всю неприязнь и нытьё, работу свою он выполнял добросовестно. Иначе наказание могло и продлиться…

Через несколько секунд на опушку леса вышла группа существ, при виде которых мужчина тут же скривился. Проклятые зверолюди. Несколько псов, одетых в какие-то невнятные тряпки и чёрный кот — рысь в нелепых штанах и сумкой через плечо. Приглядевшись, он заметил в группе раненых.

— Твари проклятые, — процедил он сквозь зубы, — будь моя воля, я бы вас всех перебил.

Однако, комендант отчего-то считал иначе. Похоже, усатые каким-то образом договорились с Владыкой Перевала и теперь их всех было велено принимать, как союзников. Вот только… насчёт псин таких указаний никто не давал. Неужели, Чёрный Клык тоже участвует в войне заодно с кошками? Снор не знал, и даже знать не хотел. Как и полагается часовому, он сообщил командиру о приближении зверолюдей, и когда те подошли к стенам Уборга поближе, им навстречу вышла группа воинов в полном вооружении.

— Доброго д-дня, н-наши союзники с Пер-ревала Тысячи Гр-роз, — сказал человек-рысь с заметным акцентом, — мы с наш-шими друзьями из племени Чёрного Клыка наткнулись на стаю тварей в лесах. Нас сильно потрепало, а мои сородичи все погибли… Не позволите ли нам пер-редохнуть у вас денёк, чтобы набраться сил для обратной дороги? — громко спросил человек-рысь, шевельнув кисточками на ушах.

Глава 91. Жгучий чай из лунной мяты

Массивные стены Уборга над Ялью неприветливо нависали над головами зверолюдей, столпившихся близ ворот, которые никто не спешил открывать для их маленького отряда. Вместо того, чтобы впустить несчастных внутрь мрачной старой крепости, им предложили передохнуть снаружи, в небольшом лагере у берега глубокого рва, что характерно — под самой высокой башней, что располагалась дальше всего от ворот. Ров, правда, пока что был пуст, всё же, зима закончилась всего месяц назад и ночами в Уборге бывало холодновато до изморози. Впрочем, до Яли было, что называется, рукой подать, причём почти в прямом смысле и что-что, а уж наполнить яму водой местные при нужде смогли бы меньше, чем за пару часов.

В наскоро сколоченных деревянных лачугах, биваках и редких палатках из грубой ткани обитали самые обычные крестьяне, неодарённые местные жители. Сейчас лагерь этот почти пустовал, лишь несколько женщин и пара стариков сидели на брёвнах у кострища, потягивая какой-то отвар из деревянных кружек. Они с опаской поглядывали на толпу зверей и стражников Уборга, которые их сопровождали.

— Располагайтесь, уважаемые союзники, — с натянуто-виноватой улыбкой произнёс широкоплечий воин с золотым значком на броне, отчего уродливый шрам на его щеке стал выглядеть ещё ужаснее. Ави, а именно так его звали, сегодня командовал стражей у ворот и, пряча глубоко-глубоко свою неприязнь к мохнатым союзникам, старался исполнить указания коменданта крепости так точно, как только мог. Широким жестом руки он указал нежеланным гостям на лагерь и места у костра, и пока те на мгновение отвлеклись от него, разглядывая предлагаемое жильё, второй рукой незаметно подал знак другим стражникам.

— К огромному сожалению, — совершенно неискренне произнёс Ави, не дав зверолюдям вставить и слова, отчего волки заметно поморщились, — в самой крепости почти не осталось места. Места наши слишком близки к горам Ша-Маары, — покачал головой Ави, как бы невзначай положив руку на ножны клинка на поясе, — ну, вы же знаете. Неспокойно тут, твари шныряют день и ночь. От беженцев уже продыху нет, — пожаловался воин чёрной рыси и, встретившись глазами с другим бойцом, еле заметно кивнул ему, продолжая говорить, — но вы не печальтесь. Здесь вы в полной безопасности, мы прочно охраняем подступы к нашим стенам. А когда отошлют беженцев из крепости на Перевал, мы, возможно, сможем впустить вас внутрь.

— Благодарим за оказанное гостепр-риимство, — прошипел человек-рысь, согнувшись так, чтобы Ави не видел, как перекосило его кошачью морду, — можем ли мы… рассчитывать, хотя бы на л-лекаря? Или он… тоже занят беж-женцами?

— О, не беспокойтесь, мы свято чтим союз. Я уже отдал приказ, лекарь должен прибыть с минуты на минуту.

— Б-благодарю, — с глубоким поклоном ответил ему чёрный кот и, зажимая рукой окровавленную шерсть на боку, медленно доковылял до ближайшей палатки, махнув лапой волкам.

Зверолюди пристроились на самом краю этого лагеря, лишь осведомившись у местных обитателей, какое из мест не занято. Свободной оказался только один крошечный шалаш и им пришлось рассесться вокруг пустого кострища. Тем, чьи раны были самыми серьёзными, позволили занять места под навесом.

Мао, а это был именно он, с деланным страданием присел на пень и через силу улыбнулся рыжеволосому ублюдку с мерзким шрамом на щеке. Капитан стражи вызывал у Мао искреннюю, жгучую ненависть и непреодолимое желание вспороть его глотку когтями во славу Первого и великого Хозяина Лесов, но зверолюд сдерживался. Как давным-давно в пещере под Железной горой, он изо всех сил постарался загнать свою ненависть так глубоко, как только это было возможно и сейчас старался изображать правильного и дружелюбного члена клана Святого кота, чтоб у них у всех хвосты пооблазили.