Убийца в тени сосны

— Вы считаете, что ваш отец собирается меня убить?

— Мне об этом ничего не известно, маркиз. Но я знаю его всю жизнь. Он мстительный человек. И честолюбивый. Вам не стоило переходить ему дорогу.

— А какое вам дело до чувств Анны?

— Мы должны пожениться.

— Честно говоря, пока не вижу связи.

Голицын снова вздохнул.

— Вы принуждаете меня к откровенности, маркиз.

— Всё останется между нами, даю слово.

Парень меня очень заинтересовал. Сам он действовал или по наущению отца — в любом случае разговор у нас состоялся в высшей степени примечательный.

— Я влюблён в вашу подругу. Уже давно. Наш брак — моя идея. Вернее, я долго работал над тем, чтобы убедить отца, что это хороший вариант.

О, как! Такого признания я никак не ожидал.

— Правда?

Мой собеседник кивнул.

— Я готов на всё, чтобы сделать Анну счастливой. Она не пожалеет о том, что вышла за меня. И… если я могу уберечь её от огорчения… этого достаточно.

Говорил Голицын вполне искренне. Либо это правда, либо он великолепный актёр.

— Что ж, весьма признателен, — сказал я. — Если хотите, я при случае упомяну о вашем поступке, чтобы Анна знала…

— Нет! — испуганно перебил парень. — Ни в коем случае! Мне не нужно… В общем, храните секрет, как обещали. И будьте осторожны.

Я кивнул.

— Постараюсь. Возможно, Анна ещё не знает, как ей повезло.

Голицын неуверенно улыбнулся.

— Я приложу все усилия, чтобы убедить её в этом.

Через некоторое время ко мне подошла Каминская.

— Уже поздно, — сказал она. — Не пора ли возвращаться?

— Конечно. Пойдём попрощаемся с хозяевами.

— Поймал кого-нибудь в свои сети, бизнесмен? — спросила девушка после того, как мы раскланялись с Кунгуровыми и отправились к машине.

— Так, ничего особенного.

— Видела, как вы ворковали с Аней. В курсе, что у неё появился жених?

— Да, она сказала.

— Тебя это не расстроило?

— С чего бы?

— Ну, не знаю. Какое-то время мне казалось, что у тебя на неё планы. Или тебе её родители дали отставку?

— Не ревнуй и не говори гадости.

— Извини. И я не ревную, просто… Ладно, ревную, но совсем немножко. Можно же?

— Конечно. Если тебе нравится. Но повода нет. Я уже определился с тем, кто станет моим жёнами, кроме тебя.

— Серьёзно?! И кто?

— Узнаешь в своё время.

— Ну, Коля!

— Нет. Это пока секрет даже для них.

Каминская усмехнулась.

— Ну, ты и фрукт! Не шутишь?

— Когда это я шутил?

— Да, тоже верно. Значит, Аня в число кандидаток не входит? Знаешь, а вот в Поднебесной первая жена принимает участие в подборе остальных жён. Иногда даже сама их находит.

— Хочешь, чтобы я поручил это тебе?

— Нет, тем более, ты уже справился, как я понимаю. Это ведь не кто-то из школы?

— Нет, Глаша. И давай пока больше не будем об этом. Тем более, что не всем планам суждено сбываться.

Глава 35

Прошедшие второй этап магических поединков переходили в следующий тур — бой на клинках. Пользоваться Дарами во время таких схваток было нельзя — только бонусами, которые давали симбионты. Соответственно, соревнования проходили в масках-подавителях. На всякий случай. Видимо, чтобы не возникало искушения задействовать Дар. А может, у некоторых техники были настолько неочевидными, что судьи могли не заметить их использования. Вот только что мешало участнику принести фальшивую маску?

Ответ на этот вопрос я получил, как только начались соревнования: судьи проверили артефакты первых пар участников и лишь затем допустили их к бою. Я заметил, что после этого несколько человек украдкой покинули трибуны. Ага, значит, не только мне пришла в голову мысль, что маски можно подменить. И кое-кто решил сжульничать. Теперь придётся срочно ехать за настоящей харей.

До меня очередь дошла только через час. Противников оказался высокий парень из старшего класса. Он слегка пританцовывал и всё время кивал, пока рефери объяснял условия поединка. Похоже, его прямо распирало от нетерпения.

Я усиленно тренировался с Есенией и, в принципе, добился неплохих результатов. Конечно, сказалось то, что у меня имелся немалый опыт ножевого боя. В олимпиаде по фехтованию участвовать я, конечно, не стал бы, но в обычном поединке на данный момент чувствовал себя вполне уверенно. Победить Есению мне пока ни разу не удалось, но и её атаки я, по большей части, умудрялся отражать. А это было не так просто, ибо девушка, воспитанная в атмосфере жёсткой муштры, владела клинком великолепно.

Как только мы надели хари, судья дал отмашку, и мой противник пошёл в атаку. Похоже, он слышал о том, что я плох в фехтовании, и решил не тянуть, а сразу со мной разделаться.

Думаю, он удивился, когда я отразил три первых выпада и перешёл в нападение.

Парня звали Арсений Костерёв. Он был из Чёрного клана и учился в Преображенской школе последний год. Кажется, даже в одном с Аней Шуваловой классе. Я его видел в коридорах, но ничего про него не знал: турнирную таблицу вывешивали по утрам, и мы узнавали о том, с кем предстоит соревноваться, в день проведения боя. Собрать о противнике информацию и подготовиться, исходя из неё, просто не оставалось времени.

Костерёв двигался быстро и ловко, атаковал агрессивно и решительно, но пренебрегал защитой, а вот я в течение года делал акцент в своих тренировках именно на неё. В первую очередь, потому что в противном случае мне доставалось бы от Есении куда больше тычков и ударов. Так что ни один выпад Костерёва не достал до меня. Я и сам не ожидал, что настолько хорошо освоил защиту. Занятия Падшей не прошли даром. Когда это стало ясно, я решил, что пора перейти в атаку. Но тратить силы зря смысла не видел. Это не эргономично — нападать, зная, что противник почти наверняка отразит твой выпад. Следовало действовать наверняка.

Мы танцевали на отведённом для боя пятачке уже минут шесть, когда я вдруг увидел, что мой противник, атакуя и видя, что я не отвечаю тем же, всё больше пренебрегает защитой. То ли его разозлило, что ему никак меня не достать, то ли азарт пробудился, то ли Костерёв просто решил, что я боюсь перейти в нападение. Он всё чаще открывался, нанося быстрые удары. Плюс начал понемногу уставать. Его выпады утратили силу и резкость. Когда он в очередной раз не подстраховался после серии ударов, я вдруг резко шагнул вперёд, использовав ускорение, и ткнул его закруглённым остриём безопасного клинка в грудь. На лице моего противника появилось выражение удивления и досады, а судья тут же поднял руку.