Убийца

– А зачем?

– Пускай испытает злость, пусть знает, что его планам не суждено осуществиться. Возможно, он после этого просто покинет степь, оставив кочевников без единого руководства. Ведь, насколько я понял, именно он является тем центром, который сумел объединить все силы степняков, и без него нам будет их легче разбить.

Я улыбнулся:

– Вакарин, это попахивает глупостью. Он не такой человек, чтобы в угоду эмоциям бросать дело. Нет, он будет продолжать начатое, пусть и с некоторыми изменениями плана. Ведь хоть он и потерял свой главный отряд, который должен был закончить войну в короткие сроки, но у него осталось не меньше двадцати тысяч бойцов, которых он бросит на границу Мардинана. Сейчас его силы просто отвлекают оборону, держат всех в напряжении, поскольку поблизости находится только несколько лагерей. Когда же подойдут все остальные вояки, он просто обескровит армию защитников и двинет кочевников дальше. Именно поэтому он пытается рассредоточить войска Фариама по городам и заставить их безвылазно там находиться. Так зачем же мешать этому? Пусть занимается своим планом, а мы в это время возьмем Мараху и его самого. Я очень сомневаюсь, что он лично помчится к границе руководить всем с места событий. Нет, он будет в комфорте и уюте раздавать указания вождям степняков, поэтому у нас есть реальная возможность раздавить гада в его же логове!

– Тогда почему же ты так спешишь? Ведь Викерн никуда не денется. Отчего бы не дождаться, пока не подойдут все наши воины?

Я взглянул ему в глаза и ответил:

– Потому что чем больше мы медлим, тем больше тает армия Мардинана. Даже если мы возьмем Викерна, кочевники никуда не денутся. И что, потом вылавливать их по всему захваченному ими королевству или ждать, пока до них дойдет, что степь давно уже занята другими?

Вакарин задумался, а я развеял плетение в разговорном амулете и выбросил бесполезный камешек. Больше он мне не понадобится, так как играть в шпиона я не был намерен, а выслушивать бредни Викерна и подавно не желал. Все, что можно было выжать из ситуации, я выжал.

– Да, ты прав, – сказал после долгого молчания Вакарин. – И я даже знаю, что еще послужило причиной такой спешки. Ты просто не хочешь лишних жертв, ведь так?

Я ничего не ответил ему, признавая очевидное, после чего связался с Фариамом и пересказал наш разговор, кратко изложив свои выводы. Король обещал над этим поразмыслить и заявил, что ему ничего не остается, как распределить свои силы на границе и ждать чуда. Под чудом он, само собой разумеется, понимал подход меня с горцами, поэтому я лишь посоветовал ему держаться изо всех сил, пообещав скоро быть. Ну а потом также начал собираться, хотя брать мне было особо и нечего. Подхватив сумку с деньгами и книгой, я добыл немного еды и бросил туда же, а потом стал ждать всех остальных.

Сборы заняли еще какое-то время. Наконец все воины, на лошадях и без них, образовали некое подобие строя из десятка длинных шеренг. А дальше началась очень неприятная для меня процедура, на которую я согласился только тогда, когда Вакарин шепотом пообещал убить меня в случае отказа. Процедура называлась просто – избрание командующего. На ней вождь представлял кандидатов на этот пост, после чего воины должны были большинством голосов выбрать достойного. Как мне объяснил Вакарин, звание Повелителя еще не является достаточным основанием для того, чтобы командовать войском.

Моими конкурентами были начальник пограничной стражи Ренард, главный наставник школы стражей Накор и некто Каршун, которого представили как лучшего воина народа альтаров, победившего в каких-то там боях, являвшихся здесь неким подобием соревнований. Как и следовало ожидать, воины захотели видеть именно Повелителя во главе войска, так что мне торжественно вручили мое оружие, после чего я произнес речь. Что я там наговорил, дословно приводить не буду, так как это была сплошнейшая чушь, сварганенная из патриотизма, туманных ссылок на пророчества, пафоса и всего прочего в равных пропорциях, почти целиком почерпнутая мной из различных книг. Во время речи главной моей задачей было не покраснеть от стыда, но воинам она понравилась, и, когда я закончил, горцы поддержали меня слаженным ревом, еще долго отражавшимся эхом от окрестных вершин.

После церемонии войско альтаров организованно начало выдвигаться. Пешие распределились по счастливчикам, обладающим четвероногими, повесили на лошадей свои нехитрые припасы, а сами побежали рядом. Гадая, сколько же мы сможем выдерживать этот темп, я пристроился во главе войска, направлявшегося по дороге к перевалу. Вакарин остался в долине готовить остальные отряды, да и вообще не выказал никакого желания участвовать в боевых действиях, оставив сыну разговорный амулет. Такое решение мне понравилось, полностью подтверждая мои впечатления о личности вождя. Действительно, он знал, что такое ответственность, и вовсе не собирался от нее отлынивать. А Ренард, кроме этого, взял еще несколько разговорников, обеспечивающих связь с теми отрядами, которые собирались сейчас в северной части гор.

К слову, наше войско представляло собой образец слаженности и организованности. Немногим меньше пяти тысяч человек были разбиты на три группы – лучники, мечники и маги, коих набралось почти семьсот. Все они были разбиты по сотням, в которых обязательно назначался командир, а потом еще и по десяткам, в каждом из них был свой главный. А общие группы имели единого генерала, лучники – Ренарда, маги – Накора, ну и несложно догадаться, что Каршун также отправился с нами. Я же был верховным главнокомандующим и тихо офигевал от увиденного.

Никаких проблем при сборах, никаких заминок при движении не возникало. Все делалось четко, слаженно, а главное, быстро. Так что на воинов было любо-дорого смотреть. Но больше всего меня поразило то, что женщин в войске была почти треть. Не буду говорить, что мне это понравилось, так как я вообще-то придерживался старомодной мысли, что бабы на войне лишние. Но в то же время я прекрасно понимал, что по своему умению они мужикам ни в чем не уступают, поэтому смирился с этим.

Выдерживая быстрый и равномерный темп передвижения, мы миновали перевал. Проезжая место недавнего боя, я ощутил непрошеную злость. Если бы была возможность отыграть все назад, я бы мог значительно уменьшить наши потери, да что там, свести их к минимуму, сделать все совсем иначе... Но я только сжимал кулаки, проезжая мимо оплавленных дыр в скале, и молча смотрел вперед. Спустившись с гор, воины поменялись ролями – те, кто с комфортом путешествовал в седле, слезли с коней немного поразмяться. Несмотря на протесты Ренарда, я также спешился, усадил на свою лошадку одну из магичек и продолжил путь бегом.

Дальнейшее наше путешествие можно смело опустить, так как пересказывать в деталях передвижение войска по степи смысла не имеет. Коротко – мы ехали и бежали, бежали и ехали неспешной рысью, меняясь ролями каждые полчаса. Перекусывать умудрялись на ходу, лишь немного сбавляя темп, а затем снова ускоряясь. Альтары показывали чудеса выносливости и не роптали по поводу такого способа передвижения. Вообще, их подготовка вызывала у меня только уважение. Да и было понятно, почему все воины горцев отличались такой силой и выносливостью. Это было результатом естественного отбора, жестоко и беспощадно отсеивавшего слабых и не приспособленных к тяжелой жизни. Подумать только, всего пять столетий привели к появлению этого народа, каждый представитель которого мог дать сто очков форы любому жителю Мардинана!

По пути нам попадались стойбища степняков, в которых мы разживались дополнительными лошадьми и водой. Четвероногих удалось добыть мало, да и те были в большинстве своем, мягко скажем, не лучшего качества. Но все же к моменту, когда мы достигли развалин старого города, где располагался лагерь, наш транспорт увеличился на три сотни голов. Встречи со степняками стоили нам двоих убитых и нескольких десятков раненых, а шесть стойбищ, к несчастью оказавшихся на нашем пути, были вырезаны целиком и полностью.

Я не щадил никого: ни женщин, ни детей, ни стариков. Причиной этого стало самое первое стойбище, когда я, наивно полагая, что превосходство в силе сделает кочевников шелковыми, вначале просто потребовал отдать нам всех лошадей, которые у них есть, взамен пообещав не трогать степняков. Стрелы, полетевшие в нас в ответ на мою речь, унесли жизни двоих воинов, после чего я скомандовал убивать всех. Переживал я свою глупость недолго, и уже следующее стойбище мы взяли с шумом и пылью, но совсем без потерь с нашей стороны (пара раненых не в счет).