Убийца

Меня вновь хлопнули по плечу.

– Я сильно извиняюсь, - Вайолетта откашлялась. – Прошу прощения за навязчивость, но некоторые вопросы не дают мне покоя. Можно?

– Валяй, - со вздохом сказал я.

– Объясните, пожалуйста: зачем простые люди могут желать смерти друг другу? Я могла бы понять, если бы это было смертельное оскорбление, как у дворян, когда вызывают на дуэль, но что делить простолюдам?

Вот тут она поразила меня дальше некуда. Ну надо же, спросить эдакое, а? Смертельные оскорбления, ага. Простолюды, а как же! А дворяне – исключительно на дуэль, угу. Не-ет, подобное простодушие граничило с неким идиотизмом!

– Почему один человек желает отправить другого на тот свет? – я ухмыльнулся. – Основных причин две: деньги и ненависть. Нет, если копнуть, то полезет всякое дерьмо, типа вопросов веры, государственных интересов и прочей ерунды. Но я думаю, что в основе всего лежат те же деньги и ненависть.

– То есть большая часть убийств происходит из-за денег? – принцесса стала мрачной. – Какая это грязь…

– Конечно, грязь, - тут она меня достала.
– И об этом так легко говорить тому, кто получает всё на тарелочке с золотой каймой! А этим людям, - я швырнул на пол пластинки, - так не кажется. Смотри, кого тут только нет: купцы, менялы, простолюды и даже парочка дворян. И для заказчиков всё очень просто: кто-то получит место за столом менялы, кто-то – вожделенную лавку, а кто-то избавится от зажившегося папаши. Да, да, большую часть тут составляют те, кто желает избавится от собственных родственников.

– Нет! – Вайолетта испуганно прижала ладонь ко рту.

– Да! – я был настойчив. Она сама хотела знать. – И тут – такое разнообразие – глаза разбегаются. Старшее дитятко, стоит папаше составить завещание, торопится обратиться за помощью к Самоаму. Однако, ежели папаша заподозрит отпрыска в эдакой задумке, может и опередить. Жёны заказывают мужей, мужья – жён. А есть и особая категория, там, где младшенькие желают до совершеннолетия предпринять нечто эдакое, дабы не получить под зад коленом.

Пришлось порыться, чтобы найти нужную дощечку. Принцесса окаменев следила за моими действиями.

– Вот, смотри: брат и сестра, стоимость сто пятьдесят золотых. Разумное чадо не жалеет денежек, дабы обеспечить себе беспроблемную жизнь. Единственная проблема, балбес не знает о законе, принятом пять лет назад всеми державами Церкви Трёх основателей. В случае гибели старших детей, имущество переходит в пользование государству.

Всё, я выдохся. Вайолетта выглядела ошеломлённой, точно её окатили ледяной водой.

– Я ещё не совсем поняла, - дрожащим голосом сказала девушка, касательно некой иерархии, существующей в семьях. Что это значит?

Всё. Это была капля, которая переполнила чашу моего терпения.

– Пора спать, - сказал я угрюмо, - Я устал и хочу спать.

– Но, - Вайолетта выглядела обескураженной.

– Пора спать, - повторил я, после чего залил водой огонь в очаге. – И в большей мере это нужно не мне. Завтра у нас будет трудный день. И послезавтра. Спокойной ночи.

Было слышно, как в темноте тяжело вздыхает принцесса и скрипит зубами «спящий» Шу. Я подошёл к стене и завернулся в плащ, смердящий дымом. В голове появилась мысль, что неплохо было бы проверить, как там лошади. Вставать не хотелось. Совсем. И я не я не встал. Чёрт с ними, с лошадьми. Чёрт со всеми нами.

Сон набросился на меня, как оголодавший пёс на мозговую кость и грыз меня с такой же жадностью, как голодная собака. Видимо, именно разговор с принцессой вызвал полузабытые воспоминания и в сновидении я увидел себя, шестнадцатилетнего. Именно в день совершеннолетия, когда папаша указал на дверь.

Но всё же – это был просто сон. Поэтому я видел себя со стороны и в совершенно другом месте. Отец, приземистый широкоплечий мужчина в тёмном бархатном костюме с золотой цепью на груди, задумчиво поглаживал чёрную с проседью бороду. Справа от папаши стоял старшенький. Он копировал отца во всём, начиная от одежды и кончая манерой поглаживать свою чахлую растительность на подбородке.

Вот только выражение лиц у обоих отличалось. Если у отца физиономия отражала сосредоточенность и печаль, как и полагалось в такой день, то братец даже не думал скрывать злобную радость. Средний брат, одетый в длинный чёрный плащ, был едва различим в серых сумерках грани сновидения. Тонкие губы Сигурда казалось сочувственно улыбались.

Как и тогда, много лет назад, я вновь ощутил обиду невероятной силы и даже горький вкус слёз, бегущих по щекам. Казалось, будто весь мир отвернулся от меня. Да так оно и было!

Отец, окончив беззвучную речь, осенил себя знаком триединства и указал на дверь, проваливай, мол. Старший откровенно ухмылялся, а средний растворился в сумерках, не оставив и тени. Глотая слёзы, я повернулся и вышел наружу…

…Чтобы высокий гунн со спутанными волосами, всадил мне в грудь свой огромный меч.

Глава 6

6.

А как утро настало,

А как мать прибежала,

Как прощенья у бога она воспрошала.

А как утро настало,

А как тень подползала,

А как жертву свою всё она ожидала.

Казнь убийцы.

Утро оказалось мерзким. Во всех отношениях.

К исходу ночи на землю опустился отвратительный липкий туман. Мгла оставляла на всём гадкую липкую плёнку. От этой гадости зудела кожа и болели глаза. Деревья в серой мути стояли, точно мертвецы в саванах и скрипели, точно жаловались друг другу на неведомые обиды.

Пока я седлал лошадей, с неба начала сыпаться ледяная морось. Это, да ещё неспешно катящиеся волны холодного тумана, разом превратили одежду в пропитанную влагой тяжёлую тряпку. Кони тоже были не в настроении. Они недовольно ржали, лягались и пытались укусить. Взбесившись, я отхлестал их плетью. После этого мы все успокоились.

Шу и Вайолетта, по моему совету, меняли свою одежду на более подходящую для дальнейшего пути. И если принцесса беспрекословно надела кожаную пару (ну хоть что-то в её багаже меня порадовало), то граф наотрез отказался снимать свои дурацкие железки. Мальчишка пыхтел и питался доказывать, дескать это обеспечивает полную безопасность. Пришлось сдержанно напомнить о нашей ночной беседе. Скрипя зубами, молокосос положил доспехи в стенной шкаф и остался в ярких, но более практичных одеждах. Ухмыляясь, я представил, что подумают мои коллеги, когда обнаружат здесь металлический хлам.

После скандала, подопечные наотрез отказались со мной общаться, так что завтракали мы в абсолютном молчании. Лишь изредка раздавались реплики Шу и Вайолетты, когда они обращались друг к другу.

В результате настроение у меня оказалось – хуже некуда. Когда мы выехали на дорогу, ведущую в Ольет я уже и сам не хотел ни с кем общаться. Да ещё всё время вспоминался ночной кошмар и начинала ныть несуществующая рана, полученная в сновидении. Не люблю, когда снится подобная ерунда. Что бы там не говорили о пророческих снах, но иногда они сбываются.