Убийство-2

Солдат открыл бардачок и достал документы на поездку. Лунд не нажала кнопку вызова.

— Ну что, написано там, что в деревню везти нас нельзя? — спросила она.

Ответа не последовало.

— Написано или нет?

Водитель направил хмурый взгляд на окрестные холмы, привычно ища движущиеся объекты.

— В любом случае в «Бастион» мы должны прибыть вовремя, — буркнул он.

— Договорились, — сказала Лунд. — И свяжитесь с шефом местной полиции. Он был упомянут в заключении военного прокурора. С ним я тоже хочу поговорить.

Полиция предоставила Рабену адвоката — молодую женщину с унылым лицом. Тоскливое выражение словно говорило: как же мне не повезло, что из всех заключенных мне достался именно этот.

— Вам предъявят обвинения во взломе, угоне автомобиля, незаконном хранении оружия, удержании против воли, насилии и угрозах в расправе.

Она сидела за столом в комнате для допросов и листала дело Рабена.

— Это только начало. Что вы ответите на обвинения?

Его рука была по-прежнему на перевязи, но боль стихла настолько, что не мешала движениям.

— Признаете вину по всем пунктам? — спросила адвокат.

— Моя жена связывалась с вами?

Она покачала головой.

— А от тех полицейских, что полетели в Гильменд, были новости?

— Не стоит рассчитывать на чудо. Эта история о несуществующем офицере только навредит вам.

— Но это правда.

Она указала на бумаги, лежащие перед ней.

— Ваше положение и без того незавидное. Незачем ухудшать его подобными провокациями.

Он даже рассмеялся от удивления:

— Это я провокатор?

— Да. Вам грозит более жесткий приговор, чем в прошлый раз. Если суд решит, что ваша психика слишком неустойчива, речь может идти о бессрочном заключении под стражу. — Она дала ему время осознать услышанное. — Вы понимаете, о чем я говорю? Судья может сказать, что вас не следует выпускать на свободу.

— Вы не знаете, Луиза пыталась навестить меня?

— Не пыталась. — Адвокат сложила все бумаги обратно в портфель. — Вас хочет видеть кое-кто другой, полиция разрешила свидание. Выбора у них не было, разумеется. Он ждет вас…

Она поднялась, прошла к двери, побарабанила пальцами, чтобы охрана выпустила ее.

— Помогите мне, Рабен. Дайте хоть какую-нибудь зацепку, на чем я могла бы строить защиту.

Когда она ушла, в комнату почти сразу же вошел невысокий энергичный человек в синем мундире с орденскими ленточками на груди. У него были рыжие волосы, блестящие цепкие глаза и невыносимо фальшивая улыбка.

— Честь не отдавайте, — сказал Арильд, входя в комнату. — Вы ведь больше не служите в армии, я правильно понимаю?

Опираясь о подоконник, Рабен с тоской смотрел на серый свободный мир за окном.

— Забавно, знаете ли. Я столько слышал о вас, читал ваше дело. Да, потрясающе. Надеюсь, небольшая беседа со мной вас не затруднит. — Арильд протянул руку. — Генерал Арильд, штаб армии. С официальным визитом.

Рабен не шелохнулся.

— Что ж, — пробормотал Арильд, опуская руку. Он сел на стул, где только что сидел адвокат, устроился поудобнее. — Обижаться — ваше право. Я понимаю, вы считаете, будто мы бросили вас, и мне искренне жаль, если у вас сложилось такое впечатление.

— Неужели?

Арильд положил перед собой принесенные документы.

— Вы были хорошим солдатом: преданным, способным… — Заглянул в бумагу. — Неординарным. Если вы будете настаивать на своей нелепой версии, то навредите и себе, и армии. Уверен, вы этого не хотите.

Он придвинул к краю стола ручку и лист бумаги, на котором под текстом было оставлено место, словно для подписи.

— В ваших силах решить проблему. Сядьте, Рабен!

Рабен против своей воли сел — Арильд все же не зря получил звание генерала, командовать людьми он, несомненно, умел.

— Мы в состоянии помочь друг другу, — предложил он. — Бессмысленная вражда ни к чему хорошему…

— Если вы надеетесь, что я откажусь от своих показаний, можете не стараться.

Напускное добродушие Арильда сменилось холодностью. Генерал положил ладонь на предлагаемый Рабену документ.

— От имени армии я бы хотел предложить вам компенсацию. У нас есть возможность увеличить сумму страховых выплат по вашему контракту. По нашему усмотрению…

— Проваливайте!

Арильд на пару секунд возвел глаза к потолку, потом снова посмотрел на сидящего перед ним человека.

— Это не для вас, а для вашей жены и вашего сына. Если бы вас убили в бою, ей полагалась бы пенсия. Достаточно, чтобы обе стороны проявили немного доброй воли, и тогда условия вашей страховки можно будет изменить. — Он поднял бумаги, потряс ими. — Так, чтобы пенсия полагалась и в случае долговременной болезни. — С холодной усмешкой он подытожил свое предложение: — Вы можете сильно облегчить жизнь Луизы и Йонаса. Уверен, вы оцените мое предложение. — Арильд взмахнул ручкой с золотым пером. — Все, что я прошу взамен… — Он пожал плечами. — Да вы и сами знаете. Так что решайте. — Он опять взялся за бумаги, протянул их Рабену. — Все зависит только от вас. Луиза — привлекательная молодая женщина. Она с легкостью найдет другого мужа. Вероятно, офицера. Если у нее не будет никакой материальной поддержки… — Арильд обвел комнату взглядом. — Кто станет винить ее за это?

Луиза Рабен один раз позвонила в Управление полиции, чтобы справиться о состоянии своего мужа, и пять раз в военную прокуратуру, пытаясь добиться разрешения поговорить с отцом.

В девять тридцать она предприняла очередную попытку договориться с военной полицией: вышла из лазарета на улицу, накинув пальто и шарф, дозвонилась до дежурного, стала умолять его выслушать ее.

Наконец ее соединили с человеком, с которым она говорила этим утром уже дважды.

— Это опять вы? — жизнерадостно воскликнул он.

— Послушайте. Мой отец у вас со вчерашнего вечера. Я бы хотела увидеться с ним.

— Его допрашивают.

— Да что же это такое! Если бы он был уголовником, меня давно допустили бы к нему.

— Да-да, слышал: вы в этом разбираетесь, — со смехом заметил ее собеседник. — Поверю опытному человеку…

— Это мой отец. Он хороший офицер. Разве вы…

— Я не имею права обсуждать конкретные дела. И уж точно не по телефону. Когда ему разрешат принимать посетителей, мы вас известим. — Пауза. — Неужели я не сказал вам это в прошлый раз? Да нет же, точно говорил. А вы снова звоните и отрываете меня от дел.