Убийство-2
Шрифт:
— Телефон в микроавтобусе был соединен с детонатором зажигательной бомбы, установленной под инвалидную коляску Грюнера, — рассказывал Странге. — Так что преступнику нужно было только позвонить с улицы и запустить устройство.
Лунд покачала головой:
— Почему нельзя было напрямую привести детонатор в действие?
Странге развел руками:
— Да, я тоже спрашивал криминалистов об этом. Они сказали, что второй телефон понадобился, чтобы быть ближе. — Он указал на низкий потолок. — Мы же под землей, помните? Грюнера он связал, засунул ему в рот кляп, а коляску приковал цепью
Странге вытащил из кармана белые марлевые повязки, передал по одной Бриксу и Лунд, но от запаха они спасти не могли.
— Что мы знаем о жертве? — спросил Брикс.
— Давид Грюнер, — заговорила Лунд. — Двадцать восемь лет. Служил под командованием Рабена в составе датского контингента «Эгир» в Афганистане. На парковку устроился около года назад, после того как его комиссовали по здоровью. Был ранен в бою.
Команда в белых костюмах вынесла в коридор почерневшую коляску вместе с телом, которое так обгорело, что в нем едва угадывались человеческие очертания.
Брикс подошел ближе, осмотрел ужасные останки, спекшиеся с металлическим каркасом коляски в единое целое. В области шеи на трупе висело что-то черное, вроде гипертрофированного ожерелья.
— Ноги он потерял в Афганистане, — добавил Странге.
— Это, кажется, автомобильная покрышка? — спросил Брикс.
Странге нагнулся и присмотрелся.
— Покрышки надевали на шею предателям в Южной Африке, — припомнил он. — Да, в его микроавтобусе мы обнаружили обрезанный армейский жетон. Похоже, одних рук дело.
— Если бы служба безопасности не скрыла от нас, где нужно искать… — пожаловался Брикс.
Лунд многозначительно посмотрела на него.
— Что? — спросил он.
— Преступник отключил систему наблюдения и пожарную сигнализацию. Настроил телефон для детонации бомбы. Кроме того… мы же вроде всех их задержали?
— Достаточно одного человека, — предположил Странге.
— Мне нужно позвонить, — скороговоркой выпалила Лунд и почти бегом бросилась в обратную сторону.
Этажом выше она отыскала подсобку, где была большая оцинкованная раковина. Там ее вырвало. Когда она полоскала рот, в подсобку заглянул Брикс — он искал ее. Она пару раз сплюнула и вытерла рот салфеткой, шеф ждал в стороне.
— Я должна была догадаться, — сказала она, когда отдышалась. — Как только увидела Рабена, надо было сразу что-то сделать.
— Вы сделали все, что можно.
— Если бы мы приехали на полчаса раньше… минут на пятнадцать…
— Лунд…
— Не справилась. Опять.
Она плеснула водой на лицо, достала еще салфетку, вытерлась.
— Не вините себя…
Она обернулась:
— Убиты трое. А мы по-прежнему тычемся как слепые котята…
Лунд решительно направилась к двери.
— Куда вы?
— Осмотрю все еще раз.
Через двадцать минут прибыл Эрик Кёниг. Брикс ввел его в курс дела в конце коридора, ведущего к комнате, где погиб Грюнер. Шеф службы безопасности не выразил желания подойти ближе.
— Точно так же покрышки надевали на жертв в Южной Африке, — сказал Брикс. — Если Странге прав, то так поступали с предателями.
— Не
с предателями, а с информаторами, насколько я помню. Но о чем мог информировать бывший солдат-инвалид? И кого?Лунд вернулась к месту взрыва и тщательно осматривала все вещественные доказательства, собранные криминалистами и разложенные по пакетам.
— Как я слышал, были свидетели, — произнес Кёниг, поглядывая на Лунд.
— Да, здесь видели Рабена.
— Вы подозреваете его?
Брикс нахмурился:
— Если это он, то только в случае с Грюнером. Но мы нашли в автомобиле жертвы обрезанный армейский жетон, как и при первых двух убийствах. Рабен сидел в Херстедвестере в то время и не мог совершить их.
Кёниг все смотрел на Лунд.
— Так это она привела вас сюда?
— Вместе со Странге. Если быть точным, она попросила Странге найти кого-нибудь из подразделения Рабена, так они вышли на Грюнера. Остается только сожалеть, что мне она об этом ничего не сообщила.
— Пока ничто не указывает на то, что Кодмани невиновен.
— Может, и нет, — сказал Брикс, внимательно следя за выражением лица Кёнига. — Солдаты поддерживают друг друга. Возможно, Рабен хотел попросить помощи. Или сам хотел помочь. Я думаю…
Лунд с головой ушла в найденные улики, не видела и не слышала, что происходит вокруг.
— Я думаю, будет лучше, если я отстраню ее от дела.
Кёниг удивленно вскинул брови:
— Почему вы вдруг так решили? Да, я помню, что сказал вчера. Но…
— Ведь это я вызвал ее, инициатива исходила от меня, а не от нее. Она может быть одержимой, когда дело касается расследования. Я бы…
— Вам не нравится думать, что вы достигнете результата за счет ее душевных страданий? — Кёниг усмехнулся. — Не волнуйтесь, Леннарт. У нас у всех случаются приступы совестливости время от времени. Я предложу вам две причины, чтобы оставить Лунд в отделе. Во-первых, я бы хотел знать, что она думает по поводу того Единоверца, о котором говорил Кодмани. Пока не будем ограничиваться одной-единственной версией, согласны?
— А во-вторых?
— Кодмани захотел, чтобы мы снова его допросили. Он утверждает, что может сообщить нечто важное. Но у него есть одно условие. — Кёниг кивнул на женщину в другом конце коридора. — Он будет говорить только с ней и ни с кем другим. — Шеф службы безопасности посмотрел на часы. — У меня назначена встреча в министерстве.
— Догадываюсь, что неприятная.
Кёниг промолчал. Когда они расстались, Брикс подошел к Лунд. Она внимательно разглядывала содержимое одного из пакетов с вещественными доказательствами, одновременно отвечая на телефонный звонок. Странге стоял рядом. Брикс молча ждал.
— У моей матери свадьба в субботу, — объяснила она, кладя мобильник в карман. — Она хочет, чтобы я поближе познакомилась с Бьорном.
— Кто такой Бьорн? — спросил Брикс.
— Ее жених, — ответила она таким тоном, будто это было очевидно. — Мне придется сейчас поехать домой, переодеться. А то запах…
— Конечно.
— Есть новости по Рабену? — спросила она.
Брикс покачал головой. У нее снова зазвонил телефон.
— Торт? — сказала Лунд. — Хорошо, я куплю торт. Что-что?