Убийство и рождественский пирог

Теперь Николетта вспомнила, где видела женщину, конечно, на рынке. Но сегодня та принарядилась, как на праздник, вот она и не узнала фермершу. А может… холодок пробежал внутри… может, уже подводит память? Неужели однажды она перестанет узнавать знакомых?

– А еще она мать Камиллы, – сказала Николетта, проводя женщину в гостиную.

– Как Камилла? – Вежливо поинтересовалась Пенелопа.

Женщина глубоко вздохнула, даже не посмотрев на подвинутую к ней вазочку с рождественским печеньем. – Плохо. Поэтому я и пришла.

– Ну, мы так и поняли.

– Я знала, что вы поймете. Нет, не причину моего прихода, а все это… у меня сразу возникла мысль поговорить с вами, маэстра. И с Николеттой. Раз вы проявили такое участие… Вся деревня решила, что это Камилла убила мужа. Только вы можете помочь.

– Мы две обычные немолодые – а я уже сильно немолодая – женщины. – Мягко улыбнулась Пенелопа. – Чем же мы можем помочь? Камилле нужен адвокат.

– Они отказались.

– Кто отказался?

– Два адвоката, которым я звонила. Нет, не то чтобы отказались, они готовы представлять ее интересы. Но… Они оба считают, что защищаться бесполезно. Предложили давить на жалость, на гормоны, но предупредили, что отравления не совершаются в состоянии аффекта. А если воспользоваться назначенным адвокатом, то… сами понимаете, на него нет надежды, раз адвокаты за деньги не видят смысла бороться… Ее никто не поддерживает, вообще никто. Ни один не позвонил ей, не прислал открытку с соболезнованиями… вообще никто, понимаете?

– Людям сложно, ведь речь идет об убийстве а не автокатастрофе.

– Они уверены, что моя дочь – убийца! – Виола наконец взяла печенье и откусила. – Кстати печенье очень вкусное. Так о чем я… Никто не будет искать настоящего убийцу. Ни карабинеры, ни частные детективы, те только возьмут деньги и притворятся, что работают.

– Ну, не обязательно все именно так…

– Поэтому она нуждается в вас. – Виола посмотрела в глаза Пенелопе, потом перевела взгляд на Николетту.

– Стара я для этого, – вздохнула Пенелопа, словно не предлагала Николетте то же самое этим утром.

– А я делаю чай и настойки. – Подхватила Николетта.

– Но ведь вы уже занимались расследованием. И верите, что она невиновна, правда?

Женщины закашлялись.

– Вера в ее виновность или невиновность не имеет ничего общего с поиском человека, который несет ответственность за убийство. – Изрекла Пенелопа.

– Но веря в ее невиновность, вы сможете сделать гораздо больше! Я могу вам заплатить!

– Не говорите глупостей. Дело не в деньгах. Детективная деятельность требует лицензии. Речь идет о расследовании убийства.

– Вы просто поспрашиваете вокруг, с вашим жизненным опытом вы сумеете гораздо больше, чем чужаки-карабинеры. Этот маршал… ему за шестьдесят, а прислали к нам, видимо, проштрафился на прежнем месте. Что он может! А его подчиненные… вы же помните, как было в прошлый раз, они бесполезны.

– Посмотрим, что мы сможем сделать. – Сказала Николетта.

– Я знала, я знала это! – захлопала в ладоши Виола. – Вы поможете моей дочери!

Она уже была в дверях, когда Пенелопа чмокнула сложенные горсткой пальцы, раскрыла ладонь, словно выпустив поцелуй в воздух.

– Твой каччокавалло… он божественный! Complimenti! В чем секрет?

Лицо Виолы просияло. – Он созревает в деревянных чанах, в которых живут старинные бактерии… о, как это заставляет Брюссель, всех этих чинуш там, наверху, нервничать. А потом… вы же знаете, что такое паста филата? Мы замешиваем творог и растягиваем его, пока он не станет эластичным. – Она погрустнела, – Но эта традиция умрет вместе с нами, да?

Пенелопа кивнула. – Молодежь стремится к технологиям… вот только вкус у продуктов совсем другой…

Глава 5.

Они сидели в темной гостиной, лишь огоньки мерцали на елке. Зато в окне хорошо была видна вся деревня, сама похожая на рождественское дерево, в снегу и золотых огнях.

Проводив Виолу, подруги осознали, как холодно за дверями домика, а порывы холодного ветра, каким-то невероятным образом просочившиеся сквозь когти дракона, заставляли стекла дребезжать. Но в гостиной потрескивали двора в камине, мигала огоньками елочка и это был их уютный маленький мир, защищенный от холодных ветров. Вот только ветра все чаще норовили пробраться и сюда…

– Прошлый раз мы ничего бы не сделали без Алессандры и без помощи Карлито.

Пенелопа оторвалась от чашки с травяным чаем. – Нам просто повезло. Да, сейчас все по-другому, но никто не сказал, что нам опять не повезет.

– Как минимум у нас есть адреса делового партнера убитого и его любовницы, спасибо Виоле.

– Я не могу понять, почему Камилла не поговорила с мужем, если даже мать была в курсе. И почему наврала, что не знает, кто ее соперница. Если бы я узнала что-то такое о моем Даниэле, упокой Господь его душу, я бы и ему и любовнице глаза выцарапала. А эта молчит.

– Я тоже не понимаю. Так что начнем с делового партнера и с этой… – Николетта сверилась с записью – О, Пресвятая Дева… Бритни.

– Ее так зовут? Правда? Настоящее имя?

– Все еще хуже.

– Куда уж хуже?

– Она инструктор по йоге.

Пенелопа перекрестилась. – Хвала Небесам, что ноги у меня уже не те. Не придется лицезреть это чудо. Мы что, в американском сериале? Бритни-инструктор по йоге! Я уже представляю, как она выглядит. Ест только траву. с кольцом в носу и тощая, как скелет. Но как ты к ним пойдешь? Они же не обязаны с тобой разговаривать.

– У меня в рукаве есть несколько карт, – загадочно сообщила Николетта.

***

Труднее всего людям в этих краях было зимой. Пропадала утренняя суета, стихали шум тракторов и крики прохожих, гул болтовни и споров, доносившиеся летом даже до террасы желтого домика на верхушке горы, где Пенелопа и Николетта завтракали и ужинали, наслаждаясь видами и прохладой. Иногда в сад забредал ослик, которого они подкармливали теплым хлебом. С приходом зимы завтраки переехали на кухню и происходили все позже; холодный свет солнца проникал в окна не раньше девяти часов, потом обе подруги лежали в свои комнатах, ожидая, кто первый встанет и пройдет по холодной плитке на кухню, чтобы поставить кофе.

Чаще всего первой вставала Пенелопа, да еще и распахивала окна, а Николетта зарывалась поглубже в толстое одеяло, надеясь, что подруга о ней забудет и можно будет лежать, пока дом снова не согреется. Но манящий запах кофе наполнял дом, пробирался под одеяло, щекотал ноздри… приходилось выползать, натянув на себя все теплое, что было в шкафу.

Иногда казалось, что зима никогда не кончится. По какой-то непонятной иронии Вселенной итальянский юг, самое жаркое место летом, становился самым холодным местом зимой. Даже в марте. когда Рим утопал в фиолетовом инее глицинии, а туристы ходили по улицам в футболках, в Пулье и Базиликате шел снег, а благородные дамы в городах кутались в норковые шубки.