Убийство императора Александра II. Подлинное судебное дело

Первоприсутствующий объявил перерыв заседания на четверть часа.

По возобновлении заседания.

Прокурор: Вызывавшиеся по настоящему делу свидетели по содержанию данных ими при исследовании этого дела показаний могут быть разделены на две группы. Из них одна относится к удостоверению самого события злодеяния 1 марта; ко второй группе относятся свидетели, вызванные для удостоверения известных обстоятельств, служащих, по мнению обвинения, к изобличению подсудимых. В показаниях, данных подсудимыми, из которых некоторые имеют значение сознания, фактическая сторона события 1 марта не отрицается, и нет указания подсудимых на то, чтобы обвинительный акт в этом отношении был изложен неверно. Это дает мне основание предполагать, что по отношению к событию преступления 1 марта между сторонами может состояться соглашение по предмету исключения из состава свидетелей, кроме одного, которого я потом назову, – всех тех, показаниями которых удостоверяется событие 1 марта. Итак, если противной стороной будет признано, что событие преступления изложено в обвинительном акте с фактической стороны верно и согласно с показаниями свидетелей, данными при исследовании этого дела, и если вследствие этого мне, как представителю обвинительной власти, будет разрешено в моей речи излагать это событие в этих указанных мной пределах, то под этим условием я отказываюсь от допроса всех свидетелей, удостоверяющих событие, за исключением свидетеля, отставного рядового Павлова, которого прошу допросить. Что касается до второй группы свидетелей, то ввиду сознания подсудимых, признавая, что многие обстоятельства вполне выяснены и не нуждаются в дальнейшем разъяснении, я нахожу возможным отказаться от допроса значительного количества свидетелей и укажу на тех, которых прошу допросить. Кроме Павлова, я прошу допросить следующих свидетелей: Ермолину, Бека, Холодковскую, Смелкову, Самойлова, Ульянова, Дмитриева, Гордина, Артамонову, Даровскую, Петушкова, Афанасьева, Кулаковскую, Широкова и Булатова, а затем желаю воспользоваться показанием Гольденберга и впоследствии буду просить прочесть известные части его показания. Затем, ввиду показания подсудимого Желябова, я отказываюсь от допроса двух последних экспертов, Прохорова и Шарапова. Остальных девять экспертов прошу спросить; затем от всех остальных свидетелей отказываюсь.

Прис[яжный] пов[еренный] Унковский: Я должен заявить суду, что подсудимый Рысаков согласен на то, чтобы требование г-на прокурора было удовлетворено, но я, как защитник, нахожу нужным спросить еще, сверх указанных г-ном прокурором свидетелей, рядовых Макарова и Евченко, фельдшера Горохова и городового Несговорова, потому что подсудимому всего 19 лет и ему приписываются такие действия, в которых он сознаний не заявлял, а именно: что будто бы он смеялся при задержании и сказал: «Еще слава ли Богу».

Присяжный] пов[еренный] Хартулари: Мне кажется, что ходатайство г-на прокурора подлежало бы безусловному удовлетворению и едва ли стороны встретили бы к тому препятствие, если бы факт преступления и даже отдельные факты, предшествовавшие ему и последовавшие за ним, не выяснились свидетельскими показаниями. Рассмотрим относящуюся к ходатайству г-на прокурора 681-ю ст. Устава уголовного судопроизводства, разъясненную Правительствующим сенатом по делу Макарова. Так как дело лишь отчасти выяснилось допросом обвиняемых и оказалось, что безусловного сознания не существует, что есть некоторые видоизменения фактической стороны дела, есть показания подсудимых, которые могут быть проверены свидетельскими показаниями, то для разрешения вопроса достаточно обратиться к указанному мной решению Сената, в котором говорится, что при сознании только некоторых подсудимых не может быть и возбужден вопрос о непроизводстве судебного следствия. В доказательство этого положения я могу сослаться на весьма веское обстоятельство: в числе свидетелей, устранения которых желает г-н прокурор в видах сокращения судебного следствия, является Ермолина, показание которой весьма важно…

Первоприсутствующий: Г-н прокурор заявил ходатайство о спросе этой свидетельницы.

Хартулари: В таком случае я беру назад… Затем свидетель Гордин…

Первоприсутствующий: Г-н прокурор желает и его спросить. При разрешении возбужденного вами вопроса Особое присутствие признает необходимость иметь от вас категорический ответ: согласны ли вы на удовлетворение ходатайства г-на прокурора или нет?

Хартулари: Я не могу категорически заявить согласие и предоставляю разрешить этот вопрос самому Особому присутствию.

Прис[яжный] пов[еренный] Герке: Я считаю существенным показание Рейнгольда Норманда. Затем я ничего не имею против ходатайства г-на прокурора.

Прис[яжный] пов[еренный] Герард: Я вовсе не желаю допроса свидетелей.

Прис[яжный] пов[еренный] Кедрин: Я согласен, чтобы из свидетелей были допрошены только те, которые указаны г-ном прокурором, но вместе с тем я позволю себе возобновить мое ходатайство о допросе вызванного мной свидетеля.

Первоприсутствующий: Этот вопрос будет подлежать обсуждению Особого присутствия, и завтра вы получите ответ.

Желябов: Я не ожидал такого заявления со стороны г-на прокурора, то есть отвода свидетелей, а потому теперь затрудняюсь сказать, какие свидетельские показания имеют существенное значение. Весьма возможно, что, отвечая на такую новую комбинацию, я просмотрю некоторых свидетелей, которых раньше находил нужным спросить.

Первоприсутствующий: Не находите ли вы необходимым, чтобы вам было предоставлено некоторое время для обсуждения этого вопроса?

Желябов: Я хотел бы спросить свидетеля Коха, затем Макарова, Евченко и Назарова. Мне они нужны для того, чтобы удостоверить, что толпа была разъярена и Кох оборонял Рысакова. Если подсудимые, в том числе и я, не коснулись изложения фактической стороны события, то потому, что считали себя не вправе этого касаться. Я коснулся бы, может быть, весьма многого, но я не знал своего права, потому нельзя ссылаться на наше умолчание как на полное соглашение с изложением фактической стороны дела в обвинительном акте. Так, на второй странице сказано, что метательный снаряд был брошен сзади, хотя это опровергается свидетелем Павловым.

Первоприсутствующий: Какое ваше заявление относительно размеров производства судебного следствия?

Желябов: Кроме указанных мною, я прошу еще спросить Рейнгольда, Самойлова и Ульянова.

Первоприсутствующий: Что вы имеете заявить по поводу указания г-на прокурора относительно производства судебного следствия о покушении на взрыв под Александровском?

Желябов: Для упрощения дела я согласен не спрашивать Бовенко и его жену.

Первоприсутствующий: Другие подсудимые не имеют ли чего по этому поводу?

Подсудимые ничего не заявили.

Первоприсутствующий: Не имеют ли подсудимые что-нибудь возразить по вопросу о непроизводстве судебного следствия по предмету взрыва под Москвой?

Подсудимые ничего не имеют.

Затем г-н прокурор просил еще спросить свидетеля Рудыковского, а подсудимый Желябов – Кюстера.

После совещания первоприсутствующий объявил, что Особое присутствие, ввиду сделанных сторонами заявлений, признает возможным не производить судебного следствия по обвинению подсудимых: Желябова – в покушении к взрыву под Александровском; Перовской – в производстве взрыва под Москвой и Кибальчича – в приготовлении к взрыву под Одессой, а также отстраняет из числа экспертов гг. Прохорова и Шарапова и нескольких свидетелей.

После этого были приглашены свидетели и эксперты в залу заседаний, опрошены и приведены к присяге, за исключением свидетеля Михайлова, родного брата подсудимого, вызванного по просьбе последнего. На объяснение г-на первоприсутствующего, что свидетель по закону, как брат подсудимого, имеет право отказаться от своего показания, Михайлов заявил, что он может показать, о чем его спросят. Напомнив всем свидетелям и экспертам святость присяги и ответственность за ложное показание, г-н первоприсутствующий объявил перерыв для обеда на два часа.

По возобновлении заседания в 8 часов вечера первоприсутствующий, с согласия сторон, предложил экспертам остаться в зале и внимательно прослушать все следствие, чтобы дать потом заключение. Свидетелям, которых не предполагалось спросить в настоящее заседание, было разрешено удалиться из здания суда. После этого суд приступил к допросу оставленных свидетелей, причем каждому первоприсутствующий перед допросом напоминал о данной им присяге.

Введен свидетель Фрол Сергеев (лейб-кучер усопшего государя императора), который показал: Когда я подал карету к подъезду Зимнего дворца, покойный государь вышел и сказал: «В Михайловский манеж, через Певческий мост». Как прежде ездили, так и в этот раз той же дорогой поехали. Из Манежа государь приказал ехать в Михайловский дворец. Вместе с государем сел великий князь Михаил Николаевич. Из Михайловского дворца государь вышел один и приказал мне: «Домой, и той же дорогой». Когда я поехал на Екатерининскую канаву, то пустил лошадей очень шибко. Вдруг я услышал взрыв сзади. Перед этим я ничего особенного не заметил, народу не видал. Государь сказал: «Стой», вышел из левой дверцы и пошел назад, а я повернул лошадей и подъехал ближе к публике. Потом второй взрыв сделался, и вскоре поднесли к карете государя императора. Тут кто говорит: нельзя везти в карете, кто говорит: надо на извозчике… я хорошенько не помню; уже потом мне велели отъехать прочь. Я отъехал и погнал лошадей домой. Когда приехал, то говорю начальнику, что в государя императора выстрелили и ранили ноги… Не помню, что в то время я говорил. Потом начальник приехал обратно из дворца и сказал, что государь скончался.