Убийство Короля Нага

Мысли Реи тоже часто обращались к Тенгрию. Что говорили ему Пара и все остальные? Что они узнают? Что подумают о нем Саланка и Тиеро, когда встретят его? Она с самого начала полюбила Киллота как брата. От волнения у нее перехватило дыхание. Как прекрасно будет, когда они соберутся все вместе! Почувствуют ли они ту же привязанность к Тенгрию? Киллоту понравился бы Тенгрий, но он всегда любил Вавтрианов.

Воздух здесь менялся. Не то чтобы раньше он был плохим, но в последнее время в этих залах ощущалась какая-то тяжесть. Пустота. Теперь же здесь царила суета и гул, насыщенная запахами свежего воздуха, зеленых лекарств, резкого алкоголя, ярких трав и легких цветов.

Они миновали одну из комнат для собраний. Скамейки были переставлены. Дулс села на одну из них возле двери. Рядом с Дулс стояла высокая беловолосая женщина, ее крепкая живая рука сжимала хрупкую полупрозрачную руку Дулс.

— Да, и вы, и ваш муж — добро пожаловать, — сказала элементаль Шивеннана. Она обняла ее. — Вы поправитесь быстрее, чем заболели. Я обещаю. Это похоже на то, что пережил мой дядя. А теперь глубоко дышите. Очень глубокие вдохи.

Возможно, Рее показалось, что Дулс уже восстановила силы и окраску.

Дальше в комнате находились еще служители и врачи Унато и Шивеннана. Они осматривали детей, которых должны были принести в жертву, а также элементалей, перевертышей и людей, которые их спасли. В библиотечном лазарете, вероятно, было еще больше народу. Но еще лучше, чем жизнь, была надежда, которая процветала сейчас.

— Трудно поверить, что все началось здесь, — сказала Саланка. — В этом Отделенном Мире. Я не могу поверить, что мы были достаточно сильны, чтобы установить здесь связь. — Она наклонила голову, в ее глазах появился застенчивый блеск. — И Цикори все это время была настоящим? Ты просто сражена наповал. Полагаю, я понимаю тебя лучше, чем раньше.

— Он замечательный, — ответила Рея. От жара, поднявшегося к щекам, она едва не рассмеялась. Она все еще могла краснеть при виде его. Она и не подозревала, как сильно ей этого хочется. Рассказать брату и сестре о мужчине, которого она любит, и поделиться маленькими деталями, которые делают его таковым. — Ты полюбишь его.

— Уверена, что полюблю, — сказала Саланка. — Хотя я надеюсь, что ты с ним не заперлась.

— Почему? — Рея нахмурилась, удивленная таким заявлением.

— Тебе будет трудно уйти, если он заперся с тобой. Вавтрианы обижаются на такие вещи.

— Я не собираюсь уходить, — сказала она. — Я останусь здесь. С Тенгрием. — Она наклонила голову вперед. — С тем, кого я назвала Цикори.

Саланка нахмурилась.

— Что? — В ее голосе слышалось страдание.

— Ты уверена в этом, Банни? — мягко спросил Тиеро. — Это то, чего ты хочешь?

— Да. Я люблю его. — Она обняла себя, ослабив хватку, когда синяки запульсировали в знак протеста. Ей снова показалось, что она что-то упустила. Как будто они оба знали что-то, чего не знала она.

Саланка нахмурилась еще сильнее.

— Ты понимаешь, что этот Разлом означает, что им придется зашить и запечатать этот мир. Именно так они поступали, когда подобное случалось в других местах. Он планирует покинуть его?

— Я не знала, что так бывает, и не говорила об этом с Тенгрием. Но если он решит остаться здесь, я останусь с ним.

Странно было произносить эти слова. Но никогда еще они не казались такими верными. Ей и в голову не приходило, что после завершения формирования Туэ-Ра этот мир придется снова изолировать. Неужели Разлом был похож на рану, на которую требовалось время?

— Как ты можешь нас так оставить? — спросила Саланка, покачав головой, как будто это было нелепо. — Это место опасно. Ты должна быть с нами.

— Не больше, чем в других мирах, — ответила Рея. — И я была бы с ним.

— С Цикори, — мягко сказал Тиеро. — Он такой, каким ты надеялась его увидеть, Банни?

Она кивнула, затем взяла их обоих за руки.

— Вы полюбите его. Он просто замечательный. Он милейший и добрейший человек, даже если на него наложено проклятие. Возможно, теперь они смогут его вылечить.

— Но кто знает, сколько времени пройдет, прежде чем он снова откроется? Раны от Разломов так долго заживают! Могут пройти годы.

— Я ничего об этом не знаю, — сказала она. — Но я знаю, что люблю его, и он был добр ко мне.

Из-за угла показался бельчонок Муру.

— Его Величество хотел бы увидеть вас и вашу семью, если вы готовы.

— Да. Да, мы готовы. — Она жестом указала на него. — Идемте. Пришло время вам с ним познакомиться. Думаю, тогда все будет намного проще.

Муру провела их обратно в зал совета. Там было прохладно, несмотря на огонь, пылающий в мангалах. Масляные лампы были практически полны бледного масла. Стулья стояли в идеальном порядке вокруг каменного стола, как будто менее суток назад здесь не было места предательства.

Пара Марнон стояла вместе с Тенгрием в глубине комнаты, там же находилось несколько охранников с обеих сторон. Генерал Йото стоически стоял в стороне, не обращая внимания на лекаря Унато и осматривающего его Огненного Шивеннана.

Когда они приблизились, Тенгрий повернулся. Его лицо просветлело, как только он увидел Рею. Он протянул руку, и улыбка озарила эти великолепные зеленые глаза.

Глаза Саланки расширились, когда она увидела его.

— Ты!

Ее голос разнесся эхом по всей палате. Все повернулись, чтобы посмотреть на нее.

— Что ты делаешь? — потребовала Рея.

Смущение захлестнуло ее. О чем вообще говорила Саланка? Откуда она вообще знает Тенгрия?

Саланка продолжала смотреть на Тенгрия.

— Это ты с ней так поступил! — Она ткнула в него пальцем. — Он чуть не убил ее. Он чудовище! Кто-нибудь, арестуйте его!

37. Братья и Сестры

Рее захотелось провалиться под каменный пол. Неужели это происходит? Потрясение на лице Тенгрия пронзило ее насквозь. Пристальные взгляды всех людей с ее стороны света.

Она бросилась к Саланке и воздела руки.

— Нет, нет, он не такой! Он не сделал ничего плохого. Это Цикори — Тенгрий. Я люблю его, а он любит меня. Он мой Вескаре, а я его Вескаро.

— Я видела, что он сделал. Я видела его! — Саланка отошла в сторону, все еще глядя на Тенгрия. — Ты чуть не убил ее. В ванной комнате. Только прошлой ночью! Ты монстр!

Тенгрий опустил плечи и кивнул.

— Это не было моим намерением. Но да.

— Он сошел с ума от тумана! Это не его вина. Он никогда бы не причинил мне вреда!