Убийство на Оксфордском канале

— Бедняжка Диана. После того… случая она так и не оправилась до конца. Мать ее умерла давно, и от этого девочке было только тяжелее. С матерью поговоришь — и на душе легче.

По всей видимости, мисс Кармайкл неплохо знала семейство Мак-Гроу — или же была заядлой сплетницей.

— Отец ее умер уж года два тому назад. Но Диана тогда уже уехала. В Лондон, так он сказал.

Хиллари вздохнула. Минус один потенциальный подозреваемый. Порой отец может убить посягнувшего на его кровиночку — хулигана, насильника, грабителя, — Хиллари такое видела. Но в данном случае, как ни бейся, все сроки давно прошли. Если член семьи жертвы решал мстить, он дожидался, пока обвиняемого отпустят под залог, а нет — так ждал, пока он выйдет из тюрьмы.

Но изнасилование, которое так и не было доказано, произошло слишком давно.

— А вот брат ее нас не забывает, — добавила мисс Кармайкл, и надежда воспряла вновь, лишь затем, чтобы вновь улетучиться. — Он нефтяник. Инженером работает, в Саудовской Аравии. Отец так им гордился.

Хиллари просидела у старушки еще несколько минут.

Уже в машине она сделала кое-какие пометки на полях протокола, а затем нашла данные другой жертвы изнасилования, той, что, по крайней мере, сумела посадить Облома за решетку. Не каждая женщина решится пойти с таким в суд.

Но судя по документам, эта женщина находилась на лечении и уже имела приводы за проституцию. След ее давно затерялся на городском дне. Либо уехала, либо вышла замуж, либо лежит где-нибудь мертвая. От передоза, мрачно добавила про себя Хиллари.

В общем, за такую ни один карающий ангел не впишется.

В списке оставалось одно имя — Сильвия Уоррендер.

* * *

Дейрдра Уоррендер распахнула дверь и бросилась навстречу гостье. Опасаясь угодить в объятия, Хиллари машинально выставила перед собой руку. Женщина отшатнулась и уставилась на Хиллари.

— Вы не Бренда!

Хиллари подтвердила, что нет, она не Бренда, и протянула хозяйке свое удостоверение. На лице женщины промелькнуло неуверенно-виноватое выражение. Хиллари буквально наяву увидела, как она лихорадочно припоминает свои прегрешения. Такая, пожалуй, могла бы прихватить в магазине бутылочку джина или пачку сигарет. Она и сейчас была навеселе.

— Ой, — заморгала Дейрдра, разобрав написанное в удостоверении. У нее были кудрявые светлые волосы, пережженные до белизны, а некогда стройная фигура начинала оплывать. Лицо накрашено жирно, но небрежно. Просторная, напоминающая палатку конструкция в цветочек, по всей видимости, представляла собой ее лучшее платье.

— А я думала, что это Бренда, — сказала она, выговаривая слова тщательно, как человек, который еще не дошел до крайней стадии опьянения. — Мы с ней хотели пойти в Мекку.

Хиллари моргнула. Ее почти оксфордское образование подсказывало, что Дейрдра Уоррендер не похожа на мусульманку, и к тому же вряд ли вообще знает, в какой стороне находится Мекка.

— Ну, в бинго сыграть, — подсказала Дейрдра.

— На самом деле, миссис Уоррендер, я хотела бы поговорить с вашей дочерью Сильвией. Она дома?

— Нет ее, нет — и все тут, — огрызнулась Дейрдра Уоррендер, в мгновение ока превратившись в фурию, готовую до последнего вздоха защищать свое дитя от угрозы.

— Она, наверное, на работе, — ровным голосом уточнила Хиллари.

— Да какое там, — неохотно проговорила Дейрдра. — Уволили ее, сократили. На социале сидит.

По-видимому, ей было стыдно.

— Как жаль, — ответила Хиллари, про себя гадая, впустят ли ее в квартиру. — Мне она так нужна, — при этих словах она понизила голос и огляделась, хотя можно было бы и не беспокоиться. Улица с протянувшимися вдоль нее жалкими таунхаусами была пуста, как паб после закрытия. — По тому делу несколько лет назад. О нападении, — пояснила Хиллари, надеясь, что мать ее поймет, и сознательно избегая слова «изнасилование».

— А, — беспомощно сказала мать и отступила на шаг назад. — Тогда лучше входите.

Она провела Хиллари в крошечную холодную гостиную.

— Я-то думала, в полиции начхали и забыли. Тому ублюдку ничего не было.

Она даже не села, а упала на неправдоподобно пухлый диванчик и довольно вызывающе задрала голову, хотя глаза у нее то и дело расползались. Наверное, уже двоится все, подумала Хиллари.

— Ваша дочь заявила, что на нес напал Дэвид Питман, не так ли, миссис Уоррендер?

Голубые глаза над пухлыми щеками в красных прожилках сузились, и женщина словно бы разом протрезвела.

Хиллари знала этот тип — мать, которая любит свое дитя, но как мать совершенно беспомощна. Она в ярости бросится на любого, кто сделает больно ее кровиночке, но едва ли способна на что-то действительно серьезное. Под влиянием момента она могла огреть Дэйва Питмана сумочкой, или бутылкой джина, или первым, что попалось под руку, могла налететь на него в суде или на улице. Но вообразить, как эта женщина планирует или осуществляет хладнокровное отмщение и убийство, было решительно невозможно.

Такие не любят уходить далеко от дома. Домоседы, дальше пары соседних кварталов и носу не кажут. Хиллари сомневалась, покидала ли Дейрдра Уоррендер хоть раз в жизни свой район — про выезд за город и речи не шло. Скорее всего, она презирала сельскую жизнь и все с ней связанное. Городская жительница до мозга костей, идеальный образец.

Жаль, что дочери не было дома. Впрочем, если она пошла в мать…

— Так в чем дело-то? — спросила Дейрдра, но Хиллари не торопилась удовлетворять ее любопытство. Если дочь действительно замешана в убийстве, мать может ее предупредить.

Надо будет прийти еще раз и поговорить с дочерью отдельно.

— Просто у нас возникло несколько вопросов, миссис Уоррендер. У вас, кроме Сильвии, есть еще дети?

— Не-а, одна она у меня. Я больше и не хотела. Так она меня измотала, что я тогда подумала: больше ни-ни. Я не такая, как эти, кто тут живет. Выпуливают одного за другим. И что из них потом вырастет? А моя Сильви — хорошая девочка. Она еще в школе училась машинописи. На ресепшене работала, вот. Только все равно ее с работы выперли.

Голос ее стал плаксивым, и Хиллари торопливо кивнула:

— Да-да, я понимаю, она у вас молодец. А как поживает ее отец? Он ведь не меньше вашего гордится дочерью, да?

Дейрдра фыркнула:

— Ха! Отец! Может, он сдох давно, не знаю. Как узнал, что я залетела, так все, ищи-свищи.

Тут на лице ее мелькнула хитрая, на удивление заразительная улыбка.

— Вроде подался в Иностранный легион, или что-то такое.

И она хрипло рассмеялась.

Хиллари задала еще несколько вопросов, но вскоре была вынуждена признать, что и тут никакой зацепки не найдет. В машину она вернулась в отвратительном расположении духа. А потом вдруг засмеялась. Такие люди, как Дейрдра Уоррендер и ее чертова бедолага-дочка, не любят полицейских — не любят, и все тут. Можно ли их в этом винить? Ведь человек, который изнасиловал Сильвию, остался на свободе.