Убийство на станции

Он приказал Кеше встать у каюты в позу Марины и попробовать отследить направление её взгляда. И высветить возможное место на стенах коридора. Там, где взгляд женщины во что-то уперся. Или в кого-то… В «кого-то» было маловероятно, иначе камера движение засекла — для этого в ней были дополнительные объективы. Вон, она и сейчас ползает по потолку и наблюдает за действиями Плотникова и Кеши двумя объективами.

Так на что обратила своё внимание Скачкова? На что она так заинтересованно смотрела и не зашла в каюту?

Кеша встал у каюты и, сверяя свое положение с изображением на записи, лучом показал место, куда могла смотреть космобиолог. Николай Иванович подошёл к этому месту и стал рассматривать каждый миллиметр поверхности, подсвечивая фотоэлементом планшета. Заодно проводил съемку, чтобы потом посмотреть внимательней. Он менял излучение фотоэлемента, но обнаружить следы крепления прибора не смог.

Тогда он задал охранной системе параметры возможных движений в этом месте кем-то из экипажа станции за весь период работы этого экипажа. Прометей нашел два совпадения.

— Показывай! — напрягся Плотников.

Запись выдала только взмахи рукой двух сотрудников. Николай Иванович попросил идентифицировать их, и теперь рассматривал лица двух мужчин. Тут же проведя более глубокий анализ, Плотников выяснил, что эти мужчины практически не контактировали с Мариной. Более того, выяснилось, что по заселению, они банально не смогли сразу сориентироваться в коридоре жилого отсека.

Единственным положительным результатом было то, что командир Хромов тоже не имел отношения к первому эпизоду. Просто никак. Хотя, Скачкова и была очень привлекательной женщиной.

— Да-а-а, приплыли! — Плотников щелкнул языком по зубам. — Мистика какая-то!

— Это антинаучно, — тут же вмешался в размышления Кеша.

— Согласен. Но ведь Марина на что-то обратила внимание. И Наталья в душевой кабине тоже почему-то резко обернулась.

Кеша замигал индикатором работы оперативной памяти.

— Не напрягайся, — остановил его следователь. — Пока данных у нас мало.

— У нас, практически, вообще нет ничего, — несколько возбуждённо проговорил Кеша.

И с ним нельзя было не согласиться. В медкапсулах лежали едва живые женщины, но почему и зачем — было полнейшей загадкой.

— Так, — начал рассуждать Плотников. — Хромов говорил про интервал в десять минут между происшествиями. Проведи маршрут от каюты Скачковой до медицинской лаборатории. И пусть Прометей оповестит экипаж станции, чтобы не покидали свои места в ближайшее время. А мы с тобой попробуем за десять минут…

— Добежать до Канадской границы, — пошутил Кеша, но следователь шутку не оценил.

— Дойти до лаборатории. Пожалуйста, по дороге обрати внимание на любые детали, которые покажутся тебе необычными.

— Есть, шеф, — взвизгнул Стажёр приводным механизмом, будто изображая, что сейчас резко стартует.

«Вот Кеша и вправду может за десять минут долететь до лаборатории», — подумал Плотников, начиная отсчёт времени на планшете.

Они задержались у шлюза в рабочую зону — механизм требовал подтверждения кодом, отсканировав голографию лица командира, а Плотников в спешке перепутал один символ.

Наконец бронедвери шлюза отползли, открывая проход, и Николай Иванович шагнул в коридор рабочей зоны. Кеша прошмыгнул за ним.

Первое, что встретил следователь — это спустившаяся с потолка коридора панель охранного комплекса. Такой прибор Плотников видел впервые. То, что это часть охранного комплекса он догадался по двум боковым раструбам электрошокера.

— Коллега, а зачем? — вопрошал Кеша у Прометея. — Мы провели сканирование и подтвердили свой допуск ещё в жилом отсеке.

— У Трезора есть автономный блок памяти, — ответил базовый интеллект. — Я подумал, что вам могут быть интересны такие данные.

Кеша стремительно всадил манипулятор в «Трезора». Плотникову показалось, что даже слишком стремительно и с видимым наслаждением. И всё же, поинтересовался:

— А нельзя узнать, в чем заключается дублирование допуска в рабочую зону? Зачем тут этот… Трезор?

— В рабочей зоне станции ведутся работы высшей степени секретности, — бесстрастно говорил Прометей. — Трезор сопровождает любого входящего в коридор. Мало ли, что может пронести с собой кто-то из персонала. Есть чёткие инструкции на наличие в рабочей зоне допустимых предметов.

— Понятно. Надеюсь, Кеша входит в число допустимых…

— Все три Трезора уже оповещены мной о допуске коллеги в рабочую зону.

— Спасибо. Кеша, ты закончил терзать этот прибор?!

— Да, шеф. Мы можем продолжать путь.

Коридор рабочей зоны станции был гораздо шире коридора жилого отсека. Плотников подумал, что желтая полоса на полу как раз обозначена для передвижения по коридору неких транспортных средств. По ней и двигался Кеша рядом со следователем, хотя в «жилом» коридоре ехал всегда сзади Николая Ивановича, ибо ширина не позволяла.

Освещённый тоннель коридора петлял внутри станции, раздваивался, мигал обозначениями различных служб на закрытых бронедверях. Тихо пощелкивали под потолком камеры охранной системы.

Плотников с Кешей вышли к площадке с панорамным иллюминатором.

— Ух ты! — вырвалось у следователя.

Космический пейзаж, открывшийся за иллюминатором, зачаровывал. Медленно надвигающаяся и освещённая наполовину Луна в тёмном бархате пространства выглядела, как игрушечная, а россыпи звёзд словно замерли в необъятной дали. Приглушённый свет на площадке давал ощущение максимального приближения к этому таинственному пространству, убегавшему в бесконечность.

— Сколько времени мы уже идём? — следователь взглянул на Кешу, поблескивающему гладким металлом в полумраке.

— Если не считать задержки на входе, то восемнадцать минут и две секунды.

— А сколько прошли?

— Чуть больше половины расстояния до медицинской лаборатории. Шеф, ничего подозрительного я не заметил…

Николай Иванович подумал, что подозрительно было всё в этой истории с тремя женщинами, но он никак не мог нащупать ту нить, которая их соединяет. Он догадывался, что и в лаборатории, и в каюте командира станции не будет никаких видимых следов. И Хромов, вообще, не при чём.