Убийство под аккомпанемент

Пару секунд казалось, что какой-то ответ он все-таки получит. Морри смотрел на него исключительно сосредоточенно. Потом повернул голову так, словно у него затекла шея. Еще секунду спустя он кивнул.

— Что вы надеялись найти в карманах покойного? — спросил Аллейн.

Губы Морри растянулись в обычной его манекеновой улыбке. Глаза были пусты. Он поднял руки, пальцы дрожали.

— Ну же, — повторил Аллейн, — что вы надеялись найти?

— О Боже! — раздраженно выдохнул лорд Пастерн. — Сейчас он снова заведет.

Это было еще мягко сказано. С Морри случилась форменная истерика. Он выкрикивал невразумительные протесты или мольбы, разразился бурным смехом и пошатываясь направился к выходу. У двери его задержал констебль в форме.

— Будет, будет, — сказал полицейский. — Полегче, сэр, полегче.

Из офиса пришел доктор Кертис и задумчиво уставился на Морри. Аллейн кивнул и приблизился к дирижеру.

— Доктор! Доктор! — рыдал Морри. — Послушайте. — Он обнял доктора Кертиса тяжелой рукой за плечи и таинственно заскулил ему в ухо.

— Думаю, Аллейн?.. — сказал доктор Кертис.

— Да, — согласился Аллейн, — в офисе, будьте добры.

Когда дверь за ними закрылась, Аллейн посмотрел на «Мальчиков Морри».

— Кто-нибудь из вас может сказать, как давно он принимает наркотики?

II

Надув щеки, лорд Пастерн произнес, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Полгода.

— Вы об этом знали, милорд? — вскинулся Фокс, и лорд Пастерн свирепо ему ухмыльнулся.

— Не будучи детективом полиции, — сказал он, — я не должен ждать, пока наркоман устроит истерику и вырубится, чтобы понять, что с ним неладно.

Он самодовольно покачался на пятках, поглаживая затылок.

— Я интересовался сбытом дурмана, — добровольно поделился он сведениями. — Отвратительное дельце. Отравляет все общество, и ни у кого нет смелости с ним бороться. — Он свирепо уставился на «Мальчиков Морри». — Вот вы, ребята! — Он ткнул в них пальцем. — Вы что-нибудь предприняли? Черт бы вас побрал.

«Мальчики Морри» были смущены и шокированы. Они ерзали, прокашливались и переглядывались.

— Но разумеется, — мягко подбросил Аллейн, — вы догадывались. Он очень плох, знаете ли.

Они же растерялись. Хэппи Харт сказал, мол, они знали, что Морри принимал что-то от нервов. Какие-то особые таблетки. Раньше Морри устраивал так, чтобы какие-то люди покупали их ему в Париже. Он говорил, это успокоительное, неопределенно добавил Харт. Контрабасист сказал, что Морри был очень нервным типом. Первый саксофонист пробормотал что-то про амфетамины и стимуляторы. Лорд Пастерн сопроводил эти заявления лаконичным, но непечатным комментарием, и они воззрились на него обиженно.

— Я говорил ему, до чего дойдет, — объявил он. — Даже угрожал ему. Только так можно. Я даже пообещал, что передам всю историю газетчикам. «Гармонии», например. Честное слово, прямо так сегодня и пообещал.

У Эдварда Мэнкса вырвалось резкое восклицание, и, судя по его лицу, он тут же пожалел, что не сдержался.

— А кто обыскивал его в поисках треклятой таблетки? — вскинулся Скелтон, свирепо уставившись на лорда Пастерна.

— Шоу, — добронравно возразил лорд Пастерн, — должно продолжаться, верно? Не уходите от темы, мой дорогой осел.

Аллейн счел нужным вмешаться. Инцидент с потерянной таблеткой изложили. Похваляясь своей сноровкой, лорд Пастерн описал, как обыскал карманы Морри.

— Вы, ребята, называете это шмоном, — снисходительно объяснил он Аллейну.

— Это было сразу после того, как мистер Скелтон осмотрел револьвер и вернул его лорду Пастерну? — спросил Аллейн.

— Верно, — подтвердили два «Мальчика».

— После этого вы, лорд Пастерн, в какой-либо момент выпускали из виду револьвер, клали его где-либо?

— Определенно нет. Я держал его в боковом кармане с того момента, как Скелтон отдал его мне, и до выхода на сцену.

— Вы заглядывали в дуло после того, как мистер Скелтон вернул его вам?

— Нет.

— Так не пойдет, — громко сказал Скелтон.

Задумчиво посмотрев на него, Аллейн вернулся к лорду Пастерну.

— Кстати, вы что-нибудь нашли в карманах мистера Морено?

— Бумажник, портсигар и носовой платок, — самодовольно ответил лорд Пастерн. — Таблетка была в носовом платке.

Аллейн попросил подробнее описать эту сцену, и лорд Пастерн взялся с жаром рассказывать, как Морри стоял с поднятыми руками, держа над головой дирижерскую палочку, словно собирался подать знак к началу концерта, и как он сам изучил каждый карман с величайшим умением и дотошностью.

— Если, — добавил он, — вы думаете, что стрелка была при нем, то ошибаетесь. Ее на его теле не было. И что важнее, даже будь она у него, он не мог бы добраться до револьвера. И после он ничего не брал. В этом я готов поклясться.

— Бога ради, кузен Джордж, — с жаром сказал Нед Мэнкс, — думайте, что говорите!

— Бесполезно, Эдвард, — сказала леди Пастерн. — Он погубит себя из чистого самодовольства. — Она обратилась к Аллейну: — Должна вам сообщить, что, по мнению моему и многих его знакомых, в свете эксцентричности моего мужа любые его заявления совершенно ненадежны.

— Проклятие! — крикнул лорд Пастерн. — Я самый правдивый человек из всех, кого знаю! Ты идиотка, Си.

— Пусть так, — самым внушительным своим тоном ответила леди Пастерн и сложила руки на коленях.

— Когда вы вышли на сцену, — продолжал Аллейн, пропустив мимо ушей эту интерлюдию, — вы принесли с собой револьвер и положили под шляпу. Кажется, она была возле вашей правой ноги и позади барабанной установки. Совсем близко к краю сцены.

Открыв сумочку, Фелиситэ в четвертый раз достала зеркальце и губную помаду. Она сделала непроизвольное движение, дернув помадой, когда проводила ею по губам. Зеркальце упало к ее ногам. Она привстала. Открытая сумочка соскользнула на пол, и стекло разбилось под ее туфлей. Ковер был усеян содержимым сумочки и усыпан пудрой. Аллейн быстро двинулся вперед и подобрал тюбик помады, а также сложенный листок с отпечатанными на машинке фразами. Фелиситэ выхватила у нег листок.