Убийство под аккомпанемент

Скелтон облизнул губы.

— Торговля наркотиками, — сказал он, — сродни любому рэкету в капиталистическом обществе. Настоящие преступники — боссы, бароны, большие шишки. Их никогда к суду не привлекают. Ловят как раз маленьких людей. Вот и подумайте над этим. Глупые сантименты и большие слова не помогут. Я ни в грош департамент полиции вашей страны не ставлю. Да, машина-то эффективная, но не на тех работает. Но наркотики, с какой стороны ни посмотреть, скверная штука. Ладно. Тут я буду сотрудничать. Я скажу, откуда Морено брал дурь.

— И откуда, — терпеливо переспросил Аллейн, — Морено брал дурь?

— У Риверы! — рявкнул Скелтон. — Вот вам! У Риверы.

Глава 7 Рассвет

I

Скелтон уехал домой, а за ним Цезарь Бонн и Дэвид Хэн. Уборщицы скрылись в какую-то дальнюю часть здания. Осталась только полиция: Аллейн и Фокс, Бейли, Томпсон, трое сержантов, обыскивавших ресторан и комнату для оркестра, и констебль в форме, который останется на посту, пока его поутру не сменят. Времени было без двадцати три.

— Ну, Братец Фокс, — сказал Аллейн, — что у нас есть? Вы что-то держались тише воды, ниже травы. Послушаем вашу теорию. Валяйте.

Прокашлявшись, Фокс уперся ладонями в колени.

— Очень странное дело, — неодобрительно начал он. — Можно сказать, идиотское. Глупое. Если бы не труп. Трупы, — строго заметил мистер Фокс, — никогда не бывают глупыми.

Сержанты Бейли и Томпсон перемигнулись.

— Во-первых, мистер Аллейн, — продолжал Фокс, — я спрашиваю себя: почему именно такой способ убийства? Зачем стрелять обломком зонта, когда можно выстрелить пулей? Особенно это относится к его светлости. А ведь, по всей видимости, сделано было именно так. От этого никуда не денешься. Ни у кого не было шанса заколоть парня во время представления, как по-вашему?

— Ни у кого.

— Тогда ладно. Итак, если кто-то затолкал этот дурацкий снаряд в револьвер после того, как его осматривал Скелтон, свою штуковину он должен был прятать при себе. Она не длинней перьевой ручки, но чертовски острая. И это приводит нас, во-первых, к Морено. Рассматривая Морено, следует учитывать, что его светлость очень тщательно обыскал его перед выходом на сцену.

— Более того, его светлость со всем пылом невиновности утверждает, что у несчастного Морри не было никакого шанса спрятать что-то в карман после обыска… или добраться до оружия.

— Вот как? — сказал Фокс. — Подумать только!

— По сути, его светлость, который, признаю, далеко не глуп, приложил на удивление много усилий, чтобы обелить всех, кроме себя самого.

— Возможно, не глуп, — хмыкнул Фокс, — но, скажем, несколько не в себе, умственно?

— Так, во всяком случае, твердят все остальные. Однако, Фокс, готов под присягой заявить, что никто не закалывал Риверу ни в тот момент, когда в него стреляли, ни до того. Он находился в добрых шести футах ото всех, кроме лорда Пастерна, который был занят своей треклятой пушкой.

— Вот видите! И среди пюпитров его тоже не прятали, так как ими пользовался другой оркестр. И вообще никто из музыкантов и близко не подходил к дурацкой шляпе его светлости, под которой лежал пистолет, а учитывая все вышеизложенное, я спрашиваю себя, не его ли светлость, вероятнее всего, прибег бы к глупому и надувательскому методу, если бы решил с кем-то покончить? Все указывает на его светлость. От этого никуда не денешься. А он, однако, как нельзя более доволен собой и нисколечки не встревожен. Разумеется, у убийц-маньяков такая манера встречается.

— Действительно. А что с мотивом?

— Откуда нам знать, что он думал о том, что его падчерица связалась с таким типом, как покойник? Другая молодая леди предположила, что ему все равно. Возможно, что-то случилось. Учитывая обстоятельства на данный момент, лично я — за его светлость. А вы, мистер Аллейн?

Аллейн покачал головой.

— Я в тупике, — признался он. — Возможно, Скелтон сумел затолкать снаряд в револьвер, когда его осматривал. Лорд Пастерн — а ему в наблюдательности не откажешь — клянется, что он этого не делал. Они были наедине около минуты, пока Морри делал объявление, но Скелтон говорит, что и близко не подходил к лорду Пастерну, который пистолет держал в брючном кармане. Маловероятно, что он лжет, так как Пастерн мог бы это опровергнуть. Послушали бы вы Скелтона. Он странный малый. Ярый коммунист. По национальности, кажется, австралиец. Несгибаемый и узколобый философ. Его на мякине не проведешь, и он совершенно искренен. Прямолинеен до чертиков. Несомненно, он презирал Риверу — как из общих принципов, так и потому, что Ривера поддержал желание лорда Пастерна выступать сегодня вечером. Скелтон горько на это обижен, о чем прямо и сказал. Он полагает, что предает то, что считает искусством, и попустительствует тому, что идет вразрез с его принципами. Мне он в этом показался фанатично искренним. Риверу и лорда Пастерна он считает паразитами. Кстати, Ривера поставлял Морри Морено те или иные наркотики. Кертис стоит за кокаин, и сдается, дирижер нашел что-то, чем себя поддержать, когда обыскивал труп. Нам это придется раскрутить, Фокс.

— Наркотик, — проникновенно изрек Фокс. — Вот видите! Едва получаем неожиданный подарок, а он уже труп. Тем не менее в его комнатах может оказаться что-нибудь, что даст нам зацепку. Он из Латинской Америки, говорите? А вдруг это связано с бандой «Снежных Санта». Они орудуют как раз через Латинскую Америку. Приятно было бы, — мечтательно протянул мистер Фокс, чьи таланты уже некоторое время были направлены на пресечение торговли запрещенными препаратами, — в самом деле чудесно было бы подцепить на крючок этих «санта-клаусов».

— И то правда, — рассеянно согласился Аллейн. — Но что же дальше с вашей теорией, Фокс?

— Слушаюсь, сэр. Учитывая, что Ривере не полагалось падать, а он упал, можно утверждать, что снаряд вошел в него как раз в тот момент. Знаю, может показаться, что я постулирую очевидные вещи, но это пресекает саму мысль о нечистой игре после падения, ведь никто не знал, что он упадет. А если вам вздумается сказать, что кто-то метнул орудие убийства, как дротик, в тот самый момент, когда его светлость выпустил первую пулю… ну… — с отвращением протянул Фокс, — это была бы до крайности идиотская идея, верно? А это возвращает нас к предположению, что штуковиной все-таки выстрелили из револьвера. Что подтверждается царапинами внутри дула. Правда, тут для верности нужно мнение эксперта.

— Непременно к нему обратимся.

— Но если на мгновение предположить, что отметины в дуле оставлены застежкой с камушками, игравшей роль своего рода стопора, то у нас есть заявление Скелтона о том, что, когда он осматривал оружие, царапин на нем не было. А это опять-таки приводит нас к его светлости. С какой стороны ни взгляни, все крутится вокруг его светлости.

— Мисс де Суз, — с досадой потер переносицу Аллейн, — действительно шарила под проклятым сомбреро. Я ее видел, и Мэнкс тоже, и официант. Мэнкс как будто ее увещевал, а она рассмеялась и убрала руку. Она не могла бы взять оружие тогда, но это показывает, что до револьвера мог дотянуться любой, сидевший на ее стуле. Леди Пастерн оставалась за столом одна, пока другие танцевали.

Фокс демонстративно поднял брови.

— Чистая ледышка, сэр. Надменная дамочка, у которой та еще сила воли и темперамент. Вспомните, как она противостояла его светлости в прошлом. Крайне умело.

Аллейн глянул на своего старого коллегу и улыбнулся, а после повернулся к группе ждущих полицейских.

— Бейли, — позвал он, — теперь ваш черед. Нашли что-нибудь новое?

— Ничего стоящего, мистер Аллейн, — отозвался тот угрюмо. — На орудии убийства никаких отпечатков. Я упаковал его в защитную бумагу и могу проверить еще раз.