Убийство с отягчающими

– Почему не задержал? – спросил Смагин. – Насколько мне известно, ты имел такую возможность.

– Возможность имел, – согласился советник. – Но не имел уверенности в том, что это Гаенко. Представьте ситуацию: я задерживаю людей в «Вольво», в ней находятся посторонние для следствия люди, а за всей этой картиной наблюдает Гаенко, следующий за мной по пятам от дома. После его трюка с трубкой я не был бы удивлен!

В любом случае Гаенко на данный момент лишь наполовину может быть уверен в том, что его ищут целенаправленно. Человек, причинивший смерть двоим людям, не может быть уверенным в том, что он установлен как убийца, до тех пор, пока не убедится в этом лично. Ни жена, ни родители ему об этом сообщить не могли – за предками присматривают в Апрелевке, за Верочкой – на Петровке.

Кроме того, в машине на тот момент находился какой-то майор милиции. Это не показатель невинности Гаенко, но была вероятность того, что майор окажется не при делах, а потому его придется выпустить. Лишний человек, носитель информации, окажется без присмотра. Мне это тоже показалось излишним.

Однако, несмотря на логические выкладки, я ошибся. Через несколько часов Гаенко был задержан.

– Где он? – счел нужным врезаться в монолог советника Смагин.

– Не торопитесь, – поморщившись оттого, что сейчас придется не радовать, а разочаровывать, предупредил Кряжин. – Гаенко был задержан сотрудниками спецроты ДПС. Забывчивый управляющий забыл выключить в машине систему космического слежения за автомобилем.

– И такая есть? – удивился Смагин. – Может, мне на мой «Фольксваген» поставить такую?

– Ваш «Пассат» что из космоса, что вблизи выглядит непривлекательно для лиц, промышляющих угоном автотранспорта. Но вот «Вольво» Гаенко «дорожные братья» вычислили легко. И повязали в центре Москвы – улицу не помню, это неважно.

И отпустили, когда убедились в том, что он и систему сигнализации сам отключил, и документы на машину предъявил подлинные. При этом гаишники сочли за немыслимый труд связаться с дежурным и запросить ориентировки на разыскиваемых. Но нет худа без добра. Управляющий казино в очередной раз убедился в том, что его пока не ищут, а если и ищут, то не за убийство.

Где он сейчас, я не знаю.

Еще я не знаю, за что генерал-майор Шульгин застрелил своего подчиненного по фамилии Гринев.

– Застрелил? – переспросил Смагин, словно в сомнении. – Не применил оружие, а застрелил?

– Вы правильно трактуете ситуацию, – согласился советник. – Я бы даже добавил: не застрелил, а убил. Я могу доказать это сам и без участия Молибоги, но тот приобщает к делу материал, который прямо указывает на то, что Гринев Шульгиным был убит. Мотив такого поступка я могу лишь предполагать, однако в этом случае мне придется признать еще и то, что Шульгин монстр. Интересы службы он ценит выше собственного благополучия.

Папка, наконец-то, вжикнула. Из нее появилось три листа бумаги с мелким печатным текстом, печатями и подписью – скрепленное степлером заключение судебно-медицинской экспертизы.

– Можете убедиться сами, – кивнул Кряжин, найдя для начальника место, где следовало читать. – Я ставил вопрос следующим образом: «Соответствует ли положение тела Гринева в момент попадания в него пули позе, указывающей на то, что он держал левую руку поднятой до уровня плеча?» Ответ Молибоги: «Результаты зондирования канала, образованного в мышечной структуре и внутренних органах обследуемого вследствие попадания пули калибром девять миллиметров, прямо указывают на то, что в момент ранения обследуемый находился в положении стоя с опущенными вдоль бедер руками». Длинно, конечно! – усмехнулся Кряжин. – Как это умеет один Коля Молибога! Зато не придерешься!

Проще говоря, когда руку поднимаешь, мышца груди смещается по отношению к скелету. Опускаешь – мышца возвращается на место. Если бы пуля попала в грудь Гринева в тот момент, когда он держал руку поднятой, рана на мышце груди при зондировании не совпала бы с раной в грудной клетке. Здесь же полное совпадение. Таким образом, Егор Викторович, я утверждаю, что генерал-майор Шульгин совершил убийство капитана Гринева. – Поиграв замком папки, Кряжин поднял глаза на начальника Следственного управления. – Задайте мне вопрос, который вы должны задать.

Смагин подумал.

– Скажи, Кряжин, если капитан не выбрасывал револьвер из рукава, тогда откуда Шульгин знал, что он у него есть, да еще и малокалиберный?

– И это тот самый вопрос, которого я ждал! – воскликнул советник. – Шульгин косвенно объясняет это так: раз Гринев убил сотрудника ФСБ из малокалиберного «браунинга», значит, он при нем и сейчас. Но проблема в том, что, располагаясь к генералу так, как описывал сам генерал, Гринев даже не смог бы поднять руки – ему мешал подоконник.

Смагин встал, небрежно отодвинул ногой кресло и прошелся по кабинету походкой писателя, который никак не может придумать синоним слову «растерянность». Где-то между шкафом и напольными часами он остановился и стал проговаривать, словно расследовал дело он, а не Кряжин:

– Крыльникову до пенсии оставалось всего ничего. Через год-полтора ему вручили бы погоны генерал-майора. Человек хотел и службу удачно завершить, дабы с пенсией и статусом все в порядке было, и на будущее запастись. Это понятно. В каком-то смысле. Далеком от нравственности. Но перенапрягся на работе. На второй. Шульгин – первый кандидат на его место. Молодой генерал уже наверняка мысленно расставил мебель в кабинете покойного Крыльникова по своему усмотрению, но тут…

– Но тут пришел я.

– Да, – подхватил Смагин. – И стал гадить.

– Ну, уж вы скажете…

– И гадить так умело, что перед Шульгиным встала дилемма. Либо небезызвестный Кряжин доводит дело до конца, либо он делает все возможное для того, чтобы Кряжин дело до конца не довел. В первом случае Чубасов и его команда вылетают из ГУВД – поверь мне, я видел банник Царь-пушки! Министр вышибет весь руководящий состав сразу, едва поймет, чем занимаются в свободное от защиты правопорядка время генералы. Во втором случае Кряжин будет вести расследование всю жизнь, дело примет очертание «темняка», и Чубасов останется на должности. Соответственно в благодарность за это он будет рекомендовать министру назначить Шульгина на место Крыльникова. – Смагин вернулся на место и крутнул пепельницу. Та простучала по столу, сбивая окурки к центру ровной горкой. – Если ты прав, то Шульгин – действительно монстр. Гринев – главный источник информации по всем делам Крыльникова. И отдать его тебе – это поставить крест на своей карьере. В принципе… Всего один выстрел… А подчиненные, надеясь на добрую память генерала в последующем, подтвердят его теорию о покушении Гринева на жизнь заместителя начальника ГУВД.

Всякий раз, когда Кряжин общался с начальником Следственного управления Генпрокуратуры, он убеждался в том, что мыслят они одинаково. Что бы ни происходило в их жизни, они всегда думали в одном направлении. И редко случалось так, чтобы направление это было обратным от истины. Быть может, именно поэтому у Кряжина и были столь близкие отношения с руководителем Следственного управления? Те отношения, которых не было, когда Смагин общался с кем-то другим из своего ведомства.

– Оставим пока очень верного делу службы Шульгина в покое, – стараясь не сбить мысли начальника, попросил Кряжин. – И вернемся к тому, с чего мы начали: к Управлению финансовых расследований. Егор Викторович, вы однажды уже просвещали меня относительно причин проверки в «Олимпе», но я хочу услышать это еще раз. Кто был инициатором организации проверки по фактам мошенничества в футбольном клубе «Олимп»? В деле значится, что инициатором стал вздернувшийся менеджер клуба. Но Стоцкий опроверг эту идею и сказал вам, что инициатором был Гринев, который реализовывал полученную оперативную информацию. Крыльников, мол, тему подхватил – и вот его группа в «Олимпе». Верно?

– Абсолютно, – согласился Смагин.

Распахнув папку, советник вынул еще несколько листов.

– Это запросы Крыльникова в Федеральную службу по финансовому мониторингу. Ознакомьтесь: полковник Крыльников делает в Управление финансовой разведки запрос. И не один, а три. Между каждым запросом – месяц. Чем интересуется заместитель начальника ГУВД, Егор Викторович? Прочитайте, пожалуйста…

«Прошу сообщить о сделках, представляющих оперативный интерес для следственных органов ГУВД и выбранных из базы данных ФСФМ для подробного анализа», – так звучал вопрос во всех трех запросах, направленных Крыльниковым в июле, сентябре и ноябре только что истекшего года.