Убийство в лунном свете

Был уже второй час; заснуть следовало немедленно. День выдался напряжённый, и это всего лишь после нескольких часов сна прошлой ночью в Чикаго. И всё же события этого напряжённого дня не шли у меня из головы, как и дня, ему предшествовавшего; мне ясно виделось, что в порученном мной деле ничего существенного я не достиг и ни к чему не пришёл.

Не было ни малейшей мысли по поводу того, что мне сообщить Жюстине Хаберман. Потребуй она от меня дать ей отчёт немедленно, я бы вывалил на неё лишь кашу из недоваренных идей — пусть, значит, сама в них разбирается. Осрамил я агентство Старлока, а также дядюшку Эма, который замолвил там за меня словечко.

На что я потратил это время! Ублажал собственное эго, после того как шериф на него покусился. Девушку кадрил. Впутался в дело об убийстве, которое не имеет никакого отношения к моему заданию, и, что хуже всего, не справился с последним. Только и делал, что строил предположения — спятили или не спятили Эмори, Рэнди и ещё полгорода, да подыскивал самого подходящего из них на роль психбольного.

На деле же таковым был не кто иной как Эд Хантер. Не потому, что я напортачил с этим убийством; меня ведь с трупом не провели. Но увлекшись своим следствием, я позабыл о главном пункте, цели своей поездки. Я ведь уже поговорил и с Эмори и даже с Рэнди Барнеттом, но об этом пункте даже не упомянул. А ведь Жюстина желала знать не о том, засёк ли Эмори на своей аппаратуре Марс, Юпитер, или Плеяды; её интересовало, сможет ли она вложить и вернуть свои деньги на Земле. А я расспрашивал чёрт знает о чём и выслушивал чёрт знает о чём, совершенно не озаботившись задать вопрос, для чего вообще была разработана вся эта аппаратура, что она может такого, чего не может обычный радиоаппарат с амплитудной либо с частотной модуляцией. Забыл, понимаете ли, спросить, захочется ли кому-нибудь купить её, коли уж она не откажется работать выполненная в натуральную величину, раз уж Рэнди поведал, что в настоящий момент это всего лишь уменьшенная копия, и за сколько.

А ведь дядюшка Эм именно это и втолковывал мне, напутствуя перед вояжем в Тремонт. «Главное, мой мальчик, это задавать вопросы! Вся штука заключается в том, чтобы знать, о чём спрашивать! Правильно поставить вопрос — значит уже получить половину ответа!» Я ещё тогда ответил — отлично сказано; при этом он усмехнулся и объяснил, что кто-то сказал это до него; ему казалось, то был Платон.

Хорошо же; этот вопрос будет моим первым пунктом в имеющем состояться завтра вечером разговоре с Эмори. И задам я его ещё до того, как мы вновь отправимся слушать радиопозывные четвёртой луны Юпитера.

На этом месте я заснул; мне снились сны, но даже во сне мне не могло привидеться, что лицо у меня может вдруг оказаться вымазанным в крови; это означало, что никакой я не пророк.

И следователь из меня никудышный, иначе бы я догадался о том же, о чём догадался Рэнди Барнетт в связи с убийством Фоули Армстронга. Ибо догадка Рэнди была верной.

Глава 12

Разбудить меня я просил в восемь, и в назначенный час телефонный звонок выдернул меня из постели и оторвал от грёз о Молли Кингмэн. Я сказал в трубку: «О’кей, спасибо», — а затем сел и попытался вернуться к своим фантазиям. Ничего, конечно, не вышло. Новые фантазии родить я мог, старые же улетучились.

В разгар таких попыток телефон зазвонил вновь; на этот раз в трубке раздался голос шерифа Кингмэна.

— Хантер? Разбирательство в десять. В морге Смитсона; это по Мэйн-стрит, один квартал к востоку от Тремонт-Хауса.

— Добро, — ответил я. — Буду.

— Слушай, мне нужно тебя проинструктировать. Сможешь придти ко мне в контору в девять-тридцать?

— А я выйду оттуда неповреждённым?

Шутка не удалась; шериф только заворчал в ответ. Я поторопился заверить: «Ладно, ладно, буду». Шериф повесил трубку, не удосужившись дальнейшими репликами.

Одевшись, я спустился в ресторан. За завтраком мне пришло в голову вот что: поскольку разбирательство состоится утром, я смогу поговорить с Эмори ещё до наступления вечера, а вечером встретиться с ним вторично — надо же было ещё раз послушать этот сигнал с… в общем, оттуда, откуда он идёт.

А потому по окончании завтрака я позвонил Эмори.

— Сожалею, Эд, — ответил Стивен. — Мне нужно съездить в Джольет приобрести кое-какое оборудование. Отправлюсь через часок-другой, а вот вернусь только к вечеру. И Рэнди с собой заберу — помогать его загружать.

— Ладно, мистер Эмори, — ответил я. — Я просто подумал, не будете ли вы свободны. Увидимся в девять вечера.

Было четверть десятого; самое время отправляться к Кингмэну. Идти было недалеко, и я не стал выводить «кадиллак» со стоянки на задворках.

Пару минут я постоял у выхода из гостиницы, впитывая яркий свет утреннего солнца, затем направил стопы к конторе шерифа.

Сегодня тот был не в духе: стоило клерку ввести меня в его личный кабинет, он издал нечто вроде рычания. Всё тем же рычанием Кингмэн велел мне сесть, после чего произнёс:

— Дело застопорилось. Пришлось перенести разбирательство на послеобеденное время, поскольку Корделлу предстоит делать операцию. Говорит, нужно покончить с ней с утра.

— А без него вы не справитесь?

— Разбирательство коронера без коронера? Он же его проводит, не я же. Мне только критика достаётся.

Кингмэн открыл ящик стола и вынул из него вставленную в рамку фотографию человека с широченной улыбкой на лице. Человек выглядел добрым малым. Кингмэн протянул мне фотографию и спросил:

— Видел раньше этого человека?

— Это что, Фоули Армстронг? — спросил я. — Если он, то положительно я сказать не могу. Вспомните, что труп я видел лишь при свете луны, лицо мертвеца было искажено. Если бы я хоть на минуту в него всмотрелся, а так… Ведь не думал же я, что он собирается переменить место.

— Значит, чёткого опознания ты произвести не можешь?

Я покачал головой.

— Это может быть тот человек, которого я нашёл. Не скажу, что это не он.

Услышав мой ответ, шериф малость оттаял. Казалось, он чуть ли не надеялся на такой исход.

— Хорошо же, — сказал он. — Звать тебя на разбирательство нужды у меня нет. Держись в стороне.

Приятная была новость! Я встал.

— О’кей. Весьма кстати.

— Подожди, подожди. Не так быстро. Я хочу, чтобы ты дал два показания и подписал их, а Хови — тот клерк — засвидетельствует. Он их и напечатает за тебя, если ты не пользуешься машинкой.

— Две отдельные бумаги?

— По причинам, до которых тебе нет дела, я буду хранить их по отдельности. Ты говоришь, что видел труп на Дартаунской дороге вечером в среду. Прекрасно; теперь напиши это на бумаге и подпишись. Но поскольку ты не можешь присягнуть, что то был Фоули Армстронг, то это твоё заявление мы положим отдельно. Нет смысла тормозить разбирательство его оглашением.

— Всё же должны быть какие-то причины, почему вы этого не хотите.

— Должны быть. Это моя забота. Теперь второе показание; ты просто расскажешь, как тебе удалось отыскать скелет в золе от сгоревшего сарая Джеба О’Хары. Вот оно-то и послужит свидетельским показанием при разбирательстве.

Я резонно спросил, как же мне объяснить во втором показании своё желание покопаться в золе от сарая, не упоминая своих рассуждений насчёт возможной дальнейшей судьбы того трупа, что я нашёл прошедшей ночью. На это Кингмэн сказал: