Убийство в приграничном замке

Склонился над Питом, то ли прислушиваясь, то ли присматриваясь к чему-то. Скай потер ладони, вызывая в них знакомое тепло: обычное лечение Питу сейчас не поможет, но волшебник помнил, что делать в случае ранения отравленным оружием, из учебного курса. Смутно, правда, помнил, но все же…

Нужно выпустить дурную кровь. Для этого придется некоторое время не давать ране заживать, стягивать к месту разрыва и отраву, и кровь и выдворять их из тела. Хорошо, что это просто царапина, вот если бы стрела повредила большой сосуд или внутренний орган, вот это было совсем негоже. А так – пустяки.

Скай водил ладонями над пугающе белым лицом Пита, выгонял дурную кровь, но кучеру почему-то не становилось легче. Сидящий плечом к плечу с волшебником Ник сказал:

– Тут не просто яд, тут еще чьи-то следы.

Скай снова потер руки, собираясь с силами для чар Особого зрения. Наверное, потом он долго-долго не сможет колдовать. Очень долго. А в желудке уже сейчас будто бездонная яма образовалась. Но эти мысли и ощущения прошли по самому краю сознания и тут же перестали иметь значение.

Волшебник растер лицо, накладывая нужные чары, и мир тут же стал оранжевым с цветными вкраплениями. И капли Питовой крови были не просто черноватыми, как и положено, если кровь смешалась с сильным ядом, а с явным зеленым отливом. Яд создали с примесью какого-то магического ингредиента, связанного с нечистью. И этот ингредиент продолжал медленно расползаться по телу Пита, продолжая травить его. Лечение Ская вывело обычный яд, но с чужим волшебством совладать не сумело. И что теперь делать, он не знал.

Впервые за всю свою жизнь Скай чувствовал себя таким беспомощным. И это было худшее чувство из всех, что ему довелось испытать.

Волшебник скинул чары и посмотрел на Ника. Он же травник и отчасти не человек. А значит, может прямо сейчас определить, что это за яд, а потом расскажет, что делать, чтобы спасти Пита. Должен, просто обязан определить и рассказать.

К ним подошла Нэгэл и, глянув на Пита, цокнула. Сказала:

– Белла тоже ранило. Это ухэлтэ хорон, смертельный яд.

Скай даже отмахиваться не стал: не все ли равно, что там говорят, если это не метод лечения? Он с надеждой смотрел на Ника, не сводящего взгляда с Пита.

Глава 15

Когда на тропу обрушились камни, Ник испугался. Но еще сильнее он испугался, когда заметались животные. Его тсарлак одним из первых начал буянить, и травник кубарем скатился с быка, чудом не пострадав при этом. Он метнулся к склону и, прижавшись спиной к неровной каменной «стене», стал невидимым.

Слабый отзвук тсарлачьего ужаса, явно навеянного незнакомым травнику волшебством, накрыл и его: теперь Ник остро ощущал чувства зверей. Одни быки, ведомые диким страхом, жаждали попасть домой, туда, где безопасно. И готовы были крушить все и всех на своем пути. Другие рвались вперед, прочь из смертельной ловушки, в которую превратилось ущелье. Остальные не так перепугались и по-прежнему доверяли наездникам, но их то и дело толкали, бодали и даже кусали обезумевшие собратья.

Крики, паника, клубы пыли, застилающие взор. Слабый запах крови и рев животных.

Тсарлак Нэгэл сцепился с быком Ская и почти тут же опрокинул противника. Нэгэл выпрыгнула из седла сразу, а волшебник замешкался и едва не стал жертвой своего же тсарлака. К счастью, его вовремя оттащил Пит с кровоточащей царапиной на лице. И когда его успели задеть?

Увы, даракийцы были слишком далеко, чтобы использовать на них способности Лешего. Находясь здесь, в ущелье, он скорее запугает и запутает своих спутников и тех быков, что еще не умчались прочь. Ник ощущал себя совершенно бесполезным: воины и Нэгэл стреляли из луков, рыцари и Фрин метали незнакомые заклинания, Пит вон Ская спас, а он только и мог, что прятаться.

Тут Скай собрался с силами и ударил по чужим лучникам Вспышкой – Ник не успел зажмуриться, и его ослепило, так что он скорее почувствовал, чем увидел, боевые заклинания, сразившие вражеского колдуна.

После этого даракийцы, как по волшебству, исчезли. Фрин сказала, что они не вернутся.

Ник пересчитал спутников: Скай и Пит на ногах, с ними вроде бы все хорошо; из пятерки воинов уцелело лишь двое; Фрин, Нэгэл и Олет, судя по всему, в порядке, а вот Белл ранен: на шее кровоточит длинная царапина, но, кажется, ничего серьезного: стоит, разговаривает, да и люди вокруг него спокойны.

Однако стоило подумать об этом, как рыцарь, на которого смотрел Ник, вдруг изменился в лице, побледнел и рухнул на тропу. Фрин ринулась к нему, а Нэгэл и Олет, глянув наверх и убедившись, что даракийцев по-прежнему нет, кинулись к лежащему в трех шагах от них неподвижному тсарлаку. Олет выдернул стрелу, торчащую из его мохнатого бока, Нэгэл подобрала стрелу, валяющуюся рядом с мертвым зверем.

Олет скорбно покачал головой, глядя на свою стрелу, и Ник, холодея от неприятного предчувствия, повернулся к друзьям. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как завалился в сторону склона бледный Пит. Травник бросился к нему, мигом выходя из невидимости.

Присел над кучером, прислушался к ощущениям, затем принюхался. Пахло кровью, тсарлаками и чем-то совершенно посторонним. Ядовитая смесь, попавшая внутрь Пита, состояла из степной полыни, серого горькоцветника, лошадиной кровянки, корневища желтой большой пыльницы – а это сама по себе мерзкая штука – и того, что растением не являлось. Удивительно знакомый и в то же время однозначно чуждый запах не растения, не зверя, не человека мог означать только одно: нечисть.

Скай пытался избавиться от яда волшебством. Но если вывести из Пита вредоносную смесь трав ему удалось, то со следами нечисти справиться он оказался не в силах. И Ник совершенно не представлял, что делать.

– Тут не просто яд, тут еще чьи-то следы, – сказал он, чтобы хоть что-то сказать.

Волшебник осмотрел Пита с помощью Особого зрения и наверняка увидел то, о чем говорил травник: следы нечисти.

Подошла Нэгэл, сказала, что Белла тоже ранили и что это смертельно.

Скай сидел рядом и смотрел на него с надеждой и глубоко запрятанным, но ощутимым страхом. А Нику нечего было сказать в ответ.

* * *

Пит тяжело вздохнул и попытался усмехнуться:

– Что, совсем страшен?