Участковая для нечисти
Шрифт:
Зазвонивший телефон стал неприятным сюрпризом.
Удивленная тем, кто и зачем может звонить?!, Лида даже трубку в первый момент не захотела поднимать. В конце концов, после работы, отправленная пораньше домой, она зашла к папе и Димке, пообщалась с ними, узнала, что от бабушки новостей нет. И ничьего звонка не ожидала…
– Алло?
– Скворцова… - слова донеслись сквозь потрескивания, но голос был знакомым…
– Ты.
– Я, - согласился Гусар на том конце.
– Сам не знаю, зачем звоню, Скворцова. Мои наблюдатели уже доложили, что ты жива-живехонька, даже не бледная, в обморок не падаешь, по стеночке не передвигаешься.
– Зачем ты звонишь, Леш?
– тихо спросила девушка, ощущая, как от приподнятого настроения не остается и следа.
– Скворцова, Скворцова! С чего вдруг такой вопрос? Ты пытаешься меня в чем-то обвинить? Хотя нет, нет. Я знаю, ты считаешь, что у меня есть какие-то корыстные побуждения! Ну, разве же так можно? Я…
– Белый и пушистый, такой обаятельный и очаровательный, я слышала это и хорошо помню.
– Скворцова! Умерь свою гордость, а то с тобой общаться невозможно.
– Так и не нужно этого делать!
– вспылила Лида.
– И отказать себе в удовольствие слышать, как мрачнеет твой голос?
– Лешка расхохотался.
– Ой, не могу, Скворцова. Твоя наивность такая умилительная. Умилялся бы. До твоей смерти.
Девушка зябко вздрогнула.
Смерти?
Она совсем не хотела умирать!
У нее еще было столько планов. Она еще столько не успела сделать. Умереть?! Вот просто по той причине, что этого пожелал какой-то некромант! Да ни за что!
– Тише, тише, Скворцова, - на том конце поперхнулись, потом Лешка снова расхохотался.
– Ты так злишься, что от твоей ярости плавится сейчас мой телефон. Не плавь его, пожалуйста, - полушутливо, полусерьезно добавил мужчина.
– Я еще хочу с тобой поговорить немного. Слушай, Скворцова, давай договоримся? Я оставлю в покое твою семью. Никаких покушений на твоего отца, твоего брата или твою бабку, хотя она… сама кого хочешь в бараний рог скрутит. Но твой отец и брат могут пострадать от моих рук. Это будет такая трагедия! Такая жуткая трагедия.
– Леш, не ерничай.
– Не буду. Вообще ничего не буду. Не буду никак им вредить, мешать, ничего не буду. Но ты не будешь вешать трубку, пока я не разрешу.
Говорят, что первая эмоция - самая правильная, самая честная, самая искренняя. Она очень настоящая, потому что разум не успевает включиться, и правят балом сердце и интуиция.
– Скворцова?
– Пошел ты!
– резко рыкнула Лида.
– Ты меня предал, ты отобрал у меня мои воспоминания! Мои чувства! Ты отобрал у меня все, что было. Руки у тебя коротки будут добраться до моего брата или моего отца! Так что можешь засунуть свои попытки туда, откуда у тебя руки растут!
Взорвались одновременно оба телефона. И тот, что держала Лида, и тот, что сжимал Лешка. Взвизгнув, девушка выронила пластиковый мусор, прижала ладонь к щеке, потом с недоумением взглянула на алые потеки на пальцах.
– Барышня?
– вернувшийся Мельник вошел степенно в комнату, отложил в сторону перчатки.
– Что случилось?
– Кажется… я немного вышла из себя, - немного испуганно сообщила Лида.
– Ну-ка, постой спокойно, - Михаил усадил девушку на стул, вытащил из верхнего ящика стола травяную мазь в баночке, изумленно взглянул на наведенный порядок.
– Барышня, когда ты успела добраться до ящиков?!
– Незадолго до штурма, - отозвалась девушка задумчиво.
– Ой! Ой! Ой-ой-ой-ой! Больно!
– Сейчас подую и пройдет, - улыбнулся Мельник.
–
Благодарю! Вот этого не надо! Не маленькая же девочка. Кстати, когда была маленькой… ты никогда так не делал… - пробормотала Лида.– Даже когда я полетела с ветки того огромного дерева. Более того, мне и в голову не пришло плакать, хоть мазь была болезненной. А вот что случилось потом?… Не помню!
– Еще вспомнишь.
Девушка нахмурилась. Ей показалось?! Или только что в голосе Михаила прозвучало что-то очень, очень, очень похожее на облегчение? Едва уловимое?
Так, а что же тогда случилось? И…
– Барышня. Так что случилось?
– Ничего!…
– Врать нехорошо.
– Я не вру.
– Ты утаиваешь информацию, - сообщил Михаил.
– Это некрасиво с твоей стороны.
– Ты тоже только что это сделал!
– Это разные весовые категории!
– А смысл один!
– не пошла на попятную Лида.
– Или говоришь, или ждешь, пока я сама вспомню.
– Барышня!
– бессильно взглянул на нее мужчина.
– Ну, это самый настоящий шантаж!
– Если только совсем чуть-чуть!
– развела пальцы Лида.
– Ну, так?
– Это не так уж важно.
– Тогда откуда эти царапины - тоже не так уж и важно!
– Барышня…
– Да-да?
– Так нельзя поступать.
– Да? Почему?! Я хочу! И никаких сделок, пока не услышу того, что хочу!
Михаил вздохнул, взглянул на осколки, разнесенные определенно силой дочери кащея. Это было проявлением не сил бабы яги, а противоположной ей силы. Но то, что категорично когда-то потребовала маленькая невеста - было… выполнить куда проще, чем сделать то же самое с взрослой и упрямой красавицей.
Это светловолосую босоногую малышку целовать легко было. И обещать, что по-настоящему обязательно, когда станет большой. Вот она - большая. И такое обещание выполнить кажется невозможным.
– Ладно, ладно, - сдалась неожиданно Лида.
– Хорошо. С тебя еще…
Она не договорила.
В конце концов, даже у могущественных мельников однажды заканчивается терпение и… после этого останется только вовремя включать тормоза. Если получится.
Если захочется останавливаться.
Вообще-то, это было сущим наказанием, целовать желанную девушку, но осторожно, боясь спугнуть, боясь оттолкнуть.
И тонуть в хрустальных омутах ее глаз.
Отпрянула Лида, прижала чуть дрожащие пальцы к губам, изумленно, испуганно, не веря глядя на Михаила.
– Э… это… это…
Мельник отвернулся:
– Условие. То, что поставила ты сама когда-то.
– Я этого не помню. А! Почему я этого не вспомнила?! Я… я…
– Тогда бы сразу сказала все самое важное?
– улыбнулся Михаил, совершенно спокойно поворачиваясь к девушке, и все же любуясь ей. Такой упрямой, такой честной, даже во вред себе.
– Итак, что случилось? Почему ты сломала свой телефон?
– Я не только свой, еще и Лешкиному досталось, - пробормотала Лида, спрыгивая со стула. Подошла к Мельнику, вопросительно на него глядя.
– Барышня?
– Ты дурак или ты прикидываешься?!
– Неожиданный вопрос. В последнее время, начинаю думать, что правильный ответ - первый, - Михаил протянул руку, коснулся светлых прядей, потом поднял их к губам, целуя кончики. Рядом с этой девушкой он действительно глупел, не по дням, а по часам, ради нее собирался с легкостью поменять любые правила, нарушить все, что угодно. Только чтобы… Только чтобы она была счастлива.