Учебник Российский политический процесс ХХ-ХХI вв. Власть, партии, оппозиция

В целом, можно отметить, что революционные события 1905–1907 гг. способствовали обогащению и развитию социал-демократических идей, определили программу и тактику социал-демократии в последующие годы. Попытки объединения рядов под влиянием разворачивавшихся в стране событий закончились еще большим размежеванием в РСДРП. Окончательно определились не только две фракции в партии, но нарушилось организационное и идейное единство как внутри большевизма, так и меньшевизма, что проявилось в появлении различных течений внутри фракций, вплоть до «ликвидаторства».

Для большевиков революция закончилась однозначно неудачей, так как им не удалось осуществить своих целей. В то же время этот период стал для всех социал-демократов хорошей политической школой, позволил опробовать новые методы борьбы, извлечь определенные уроки.

Меньшевики были убеждены в том, что одной из главных причин поражения в революции 1905–1907 гг. было то, что пролетариат в октябре–декабре 1905 г. слишком забежал вперед в своих требованиях, отпугнул тем самым либеральную буржуазию и партию кадетов, остался в политической изоляции и в итоге проиграл. Обобщая опыт первой российской революции, Ю. О. Мартов писал, что пролетариат не имеет иной возможности плодотворно участвовать в разрешении общественно-политического кризиса в России, кроме «содействия буржуазно-либеральной демократии в ее попытках оттеснить от государственной власти реакционную часть имущих классов» [46]. Признавая ошибками стремление явочным путем ввести 8-часовой рабочий день, бойкот или полубойкот выборов в I Государственную Думу и др., меньшевики считали необходимым продолжать неторопливую будничную работу по организации и воспитанию пролетариата и ждать, когда либеральная буржуазия дорастет до настоящей оппозиционности самодержавному режиму.

Важную роль в революционном лагере событий 1905– 1907 гг. сыграла партия социалистов-революционеров.

Если все политические партии и союзы, претендовавшие на значительную роль в революционных событиях, в первые же месяцы 1905 г. провели съезды, конференции, совещания, консолидировали свои ряды, определили линию поведения, то партия социалистов-революционеров переживала трудные времена. А. А. Аргунов, С. И. Барыков, Л. П. Буланов, Г. А. Гершуни, С. Н. Слетов, М. Ф. Селюк, Н. И. Ракитников находились в заключении, ссылке или под гласным надзором полиции. М. Р. Гоц был тяжело болен. Из «отцов-основателей» партии в наличии оставались В. М. Чернов и Е. Ф. Азеф. Последний до осени 1905 г. был занят составлением агентурных донесений. В. М. Чернов, о чем он сам неоднократно писал, организаторскими способностями не блистал. М. А. Натансон присматривался ко всему, что происходило в партии, лишь осенью 1905 г. активно включился в ее дела. Молодые деятели партии, представители «новой волны» (Н. Д. Авксентьев, М. В. Вишняк, В. М. Зензинов, И. И. Фундаминский и др.) были еще «на подходе» к высшим ступеням партийной иерархии. За границей, где находился генеральный штаб партии, не оказалось никого, способного к продуктивно организаторской деятельности.

Эсеры встретили революцию восторженно. За январь–март 1905 г. по запросам ЦК и местных комитетов в Россию выехало «человек 50». Возбуждение «верхов» в начале революции соседствовало с некоторым замешательством, они не могли определить новой тактики, настолько изменились обстоятельства. Партия росла на глазах, в ее рады вливались молодежь, рабочие, крестьяне, а усилия цементирующего ядра были явно недостаточными. Организации были связаны между собой настолько непрочными нитями, что они рвались почти ежедневно.

Подтвердив устоявшееся представление о грядущий революции как «демократической и в известной степени политической», эсеры выдвинули лозунг «расширения не только политического, но и социального содержания надвигающейся революции», призвали к вооружению всех членов партии и народа, слиянию борьбы в городе и деревне, индивидуальному террору и массовым выступлениям, к «прямому захвату земли по предварительному сговору», к привлечению армии на сторону революции, к согласованию усилий всех сил освободительного движения и прекращению «братоубийственной войны» между социалистами. Однако, как и социал-демократическое, так и эсеровское руководство было более настроено на конфронтацию, чем на сотрудничество. Неоднократно начинавшиеся переговоры о координации действий оказывались непродолжительными, проходили в обстановке плохо скрываемой подозрительности и заканчивались ничем.

Впервые от тактики других революционных организаций лидеры партии отмежевались в марте 1905 г., заговорив о первых «признаках аграрной революции» и заявив, что «партия имеет свой метод борьбы, характеризующийся комбинированием массовых выступлений с террористическими актами». Под влиянием волны крестьянских выступлений основной целью стала «организация социализации земли и обеспечения условий эволюционного врастания крестьянского хозяйства в социализм. Больших размахов достиг аграрный террор. Даже самые умеренные лидеры партии в этот период не отрицали полностью целесообразности «захватнического движения».

Во второй половине 1905 г. эсеры многократно увеличили свое влияние на массы, участвовали во всех крупных выступлениях, сыграв значительную роль во всероссийской октябрьской политической стачке и декабрьском вооруженном восстании.

Манифест 17 октября 1905 г. лидеры эсеровской партии оценили неоднозначно. Е. Ф. Азеф и Б. В. Савинков были уверены, что Манифест положил конец революционной борьбе, создал надежную и прочную базу «мирно-эволюционного развития», и предлагали отказаться от нелегальной деятельности, растворить партию в легальных организациях. При этом признавался «серьезный окончательный переворот в России». Крайне оптимистично был настроен М. Р. Гоц. «Со старым режимом кончено. Это конституция, это – новая эра», – повторял он. Другая часть эсеров (М. А. Натансон, В. М. Чернов, Л. Э. Шишко) были менее оптимистичны. В отличие от большинства, которое верило, что теперь все пойдет другим путем, они говорили о Манифесте, как «неискренней вещи», поскольку в нем не упоминалось о полной амнистии, трактовали его как политический маневр, а задачи партии формулировали как накопление сил, «нефорсирование революции». Было решено от террористических выступлений воздержаться, но Боевую организацию не распускать, а «держать под ружьем», свернуть заграничную деятельность, в тот числе и издательскую, все силы направить в Россию, использовать все легальные и полулегальные возможности для организации масс [47].

Возникшая в январе 1902 г., партия эсеров, в отличие от РСДРП, только в начале 1906 г. на своем I съезде смогла определиться с программными установками по политическим вопросам, которые предполагалось «отстаивать, поддерживать, вырывать своей революционной борьбой» [48].

Лидеры эсеров начали разговоры о съезде еще летом 1905 г., но перешли от слов к делу лишь поздней осенью. Подготовка и организация заседаний съезда держались в глубокой тайне. Делегаты собрались в отеле «Турист» в полутора часах ходьбы на лыжах от финского селения Иматры. Представительство на съезде не было особенно урегулированным, хотя на съезде присутствовали практически все важнейшие члены партии. На съезде царило приподнятое настроение. Московские события воспринимались как доказательство возможности вооруженного восстания. Как говорил В. М. Чернов, хотя в данный момент реакция торжествует, «репрессии идут одна за другой», но «настроение не упало», «революция достигла высшего предела».

Учредительный по своей сути, съезд рассмотрел и утвердил Программу, устав, тактическую линию, конкретизировал принципы организационного строения, избрал ЦК. Эсеровская программа включала в себя четыре основных блока, содержащих характеристику тогдашнего капитализма, противостоящего ему международного социалистического движения, своеобразия условий развития российского социалистического движения и обоснование конкретной программы этого движения с последовательным изложением пунктов, касающихся всех сфер общественной жизни: государственно-правовой, хозяйственно-экономической и культурной.

Если во введении социал-демократической программы поводилась идея о тождественности социально-экономического состояния России и Запада, об универсальности капитализма, то во введении эсеровской программы говорилось, что «современная Россия в культурном и социальном отношении входит в тесную связь с передовыми странами цивилизованного мира, сохраняя ряд особенностей, обусловленных своеобразием ее предыдущей истории, ее местных условий и международного положения» [49]. Основные направления процессов в России и мире, согласно программе, связаны с капитализмом, буржуазно-капиталистическими отношениями; говорилось о трестах и синдикатах. Особенность России заключалась в «трудовом характере» крестьянского хозяйства.

В анализе капитализма центральное место занимал вопрос о соотношении его положительных (созидательных) и отрицательных (разрушительных) сторон. Российский капитализм характеризовался наименее благоприятным соотношением между его положительными и отрицательными сторонами, а его разрушительная роль в российской деревне считалась преобладающей. Предполагалось возможным, в известных пределах, нейтрализовать воздействие капитализма на деревню и создать условия для некапиталистической эволюции сельского хозяйства путем обобществления «снизу», на основе общины и кооперации [50].