Учебник русской истории

Первое появление немцев в устьях Западной Двины в середине XII в. носило характер мирный: немцы из северной Германии ездили на Двину торговать с туземцами. За купцами явились немецкие миссионеры проповедовать христианство между ливами (финнами) и литовцами. Проповедь их не имела успеха: уже крещенные, туземцы-дикари при первой возможности погружались в Двину, чтобы «смыть» с себя крещение и по воде отослать его обратно к немцам. Тогда на помощь священникам папа послал крестоносное ополчение. Вновь назначенный епископ Ливонии (так называли страну ливов) Альберт с войском прибыл в устья Двины, основал город Ригу (1200) и, опираясь на эту крепость, начал покорение окрестной страны, с тем чтобы просветить ее светом христианства и подчинить немецкой власти. Он усиленно призывал из Германии колонистов в Ливонию и придумал основать здесь орден духовных рыцарей по образцу военных орденов в Палестине. Это и было устроено в 1202 г. Новый орден получил название «меченосцев» (gladiferi), потому что его рыцари носили белый плащ с красным крестом и мечом на плече. Ордену был дан устав рыцарей-тамплиеров; орден управлялся магистром и находился в ленной зависимости от епископа. Так устроил епископ Альберт дело распространения христианства среди ливов и литвы. С тех пор рыцари-меченосцы не переставали распространять свои владения во все стороны от Риги; в землях, покоренных ими, ставили они крепкие замки и из этих замков держали в повиновении туземцев.

Немногим позднее (1225–1230) между Неманом и Вислой – на Балтийском побережье – основался другой духовный рыцарский орден – Тевтонский. Образованный для Палестины, он обладал большими силами и средствами; но удержаться в Палестине он не мог, так как там все более и более торжествовали мусульмане. В таких обстоятельствах один из польских князей (Конрад Мазовецкий) обратился к ордену с предложением поселиться в его владениях с тем, чтобы защищать польские земли от набегов литовского племени пруссов. Орден принял предложение. Пруссы, державшие в страхе поляков, вступили в борьбу и с тевтонами; но немцы оказались сильнее их. В течение полустолетия постепенно завоевывали рыцари Прусскую землю и, наконец, покорили ее всю. На месте племенных прусских областей образовалось немецкое государство, ставшее в ленную зависимость от императора. Таким образом, на восточном побережье Балтийского моря, на устьях главнейших рек этого побережья, Западной Двины, Немана и Вислы, в XIII в. укрепились немцы, сильные как своим военным устройством, так и тою поддержкою, какую они могли иметь от папы и императора из Германии.

Немецкий натиск двояко отразился в жизни западных русских областей: Новгородской, Псковской, Полоцкой и Волынской. Во-первых, немцы, покорив низовья Западной Двины, пришли в прямое соприкосновение с русскими владениями. Они напали на владения полоцких князей по р. Двине (Кукейнос, Герсик) и покорили их, несмотря на деятельное сопротивление. Они приближались к Новгородским и Псковским землям, после многих столкновений взяли русский город Юрьев (по-немецки Дерпт, Dorpat) и на время овладели Изборском и даже Псковом, откуда, как дальше увидим, выбил их князь Александр Ярославич Невский. Во-вторых, вторжение немцев в литовские земли возбудило и подняло литовские племена. Под напором беспощадного врага разрозненная и слабая литва стала соединяться в большие скопища и искала вождей для борьбы с немцами. Иногда она шла на немцев с русскими (полоцкими) князьями; иногда же в среде литовцев являлись свои князья, под властью которых охотно объединялись многие литовские роды и племена. Теснимые немцами, литовские князья нередко обращались на русские земли и захватывали их, чтобы вознаградить себя за отнятое немцами. Так попали под власть литовских князей многие земли Полоцкого княжества, отнятые князем Миндовгом; а позднее, как увидим, стали попадать области Киевские и Волынские. Стало быть, с появлением немцев на западных русских границах у Руси оказалось два новых врага: сами немцы, мечтавшие о завоеваниях на Руси, и литва, начавшая объединяться под угрозой немецкого завоевания.

§36. Александр Невский, удельная раздробленность Суздальской Руси

Развитие удельного порядка. После великого князя Юрия Всеволодовича, погибшего в битве на р. Сити, великим князем в Суздальской Руси стал его брат Ярослав Всеволодович (1238). Когда татарская рать ушла на юг, он начал деятельно устраивать порядок в разоренной земле, восстановлял сожженные города и возвращал на места бежавшее от татар население. Не имея сил вести борьбу с татарами, он признал над собою власть хана и вместе с другими русскими князьями поехал в Золотую орду на поклон к Батыю. Ему пришлось затем отправиться и в Монголию к великому хану. Оттуда Ярослав уже не вернулся: он умер у хана (1246). После смерти Ярослава великое княжение перешло, по старому русскому порядку, к его брату, а затем к его сыновьям.

Из них особенно был замечателен Александр ,по прозвищу Невский. Еще при жизни отца он стал славен по всей Русской земле. При отце он княжил в Новгороде как раз в то время, когда на Новгородские пределы обрушились шведы, немцы и литва. Князь Александр счастливо отразил всех этих врагов, одержав над ними ряд громких побед. Первыми попали под его меч шведы (1240). Шведский полководец Биргер во главе крестоносного войска действовал в Финляндии против финских язычников и оттуда решился идти на Новгородскую землю. Шведы были уже на р. Неве, при впадении в нее р. Ижоры, когда их встретил Новгородский князь Александр. Он напал на них с небольшою дружиною, нанес им поражение и заставил их бежать. Победа была так решительна, и значение ее казалось так велико для Руси, что подвиг князя Александра стал предметом многих благочестивых преданий. Одно из таких преданий говорило, что сами свв. князья Борис и Глеб в ладье приплыли с моря на помощь сроднику своему князю Александру и явились благочестивому воину Пелгусию. Победу на Неве рассматривали как торжество православия над католичеством; она послужила первым поводом к тому, чтобы причислить князя Александра, доброго страдальца за Русскую землю, к лику русских святых. За Александром с тех пор навсегда осталось прозвание «Невского». Год спустя после Невской победы встала опасность от меченосцев. Немцы взяли Изборск и Псков, вторглись в Водьскую пятину, заняли дороги вблизи от Новгорода и грабили купцов всего верстах в 30 от города. Князя Александра не было в Новгороде, когда случилось это вторжение немцев. Приехав в Новгород, он немедля пошел на немцев, отнял у них русские города и встретил их главную рать на льду Чудского озера (это было 5 апреля 1242 г.). В упорной битве меченосцы были разбиты наголову: многое множество их было убито, пятьдесят «божьих дворян» (так русские звали рыцарей) попало в плен и было приведено князем Александром во Псков. После этого «ледового побоища» меченосцам пришлось оставить в покое русские земли. Прошло еще года три, и князь Александр одерживает новые победы над литвою. Возбужденные немецким натиском, литовские племена пришли в движение и стали напирать на русские владения, Полоцкие и Новгородские. Князь Александр, нанеся им несколько поражений, выгнал их из Новгородских пределов (1245).

Это произошло незадолго до смерти великого князя Ярослава. Вскоре по кончине отца сам Александр стал великим князем Владимирским. До тех пор ему приходилось действовать на западе Руси против разных врагов, и он показал себя мужественным и отважным защитником родины. Теперь как великий князь он имеет дело с татарами и, ясно понимая, что воевать с ними у Руси нет сил, держит себя в повиновении хану. Когда татары решили сделать на Руси перепись своих данников и определить их «число», князь Александр уговаривал народ спокойно «дать число» татарским чиновникам, «численникам». Он даже угрозами и силою принуждал к повиновению ослушников; когда же народ все-таки насильничал над численниками и не давал числа, Александр ехал в орду и отмаливал виновных у хана, являясь и здесь заступником за родину. Возвращаясь из такой поездки осенью 1263 г., князь Александр скончался на пути в Городце на Волге, искренно оплаканный всеми, «много потрудившись (по словам летописца) за землю Русскую, за Новгород и за Псков, за все великое княжение, отдавая живот свой и за правоверную веру». В трудную и мрачную годину бед Александр являлся на севере Руси единственным представителем военной доблести и удачи, и политической мудрости, и самоотвержения. Отсюда его слава.

Следующие за ним великие князья владимирские (младшие братья Александра: Ярослав, живший постоянно в Твери, и Василий, живший в Костроме) не имели на Руси того значения, каким пользовался Александр. При них власть и сила великого князя ослабели; прочие князья не только не повиновались им, но и стали враждовать с ними, несмотря на то, что великие князья получали свой сан по ханскому ярлыку. В следующих же поколениях князей – сыновей, племянников и внуков Александра Невского – усобицы стали самым обычным явлением, и в Суздальской Руси окончательно утвердился так называемый удельный порядок .

Особенность удельного порядка заключалась в том, что все княжества, образовавшиеся в Суздальской Руси, считались как бы частною собственностью тех княжеских семей, которые ими владели. На свой Удел каждый князь смотрел как на вотчину и распоряжался им, как желал. Он завещал свою волость, кому хотел, и делил ее на части по числу своих наследников. Даже получив от хана ярлык на великое княжение, удельные князья не переселялись в стольный город Владимир, но оставались жить в собственном княжестве и оттуда управляли Владимиром. Первые так поступили братья Невского, Ярослав и Василий: получив Владимир, они не переселились в стольный город, а остались в своих городах – Твери и Костроме. Поэтому великих князей владимирских этого периода обыкновенно и называют по их удельным городам: Ярослав Тверской, Василий Костромской, Димитрий Переяславский, Андрей Городецкий и т.п.

Княжества Суздальско-Владимирской Руси обратились в уделы-вотчины отдельных княжеских семей по многим причинам. Во-первых, с самого начала Суздальского княжества княжеская власть в нем стала очень сильна (§30). Князья не должны были считаться здесь с вечевыми собраниями, сами основывали города и управляли ими. Издавна князь смотрел здесь на себя как на собственника всей земли, ему принадлежавшей. От старых князей XII в. такой взгляд перешел и к позднейшим князьям, которые стали считать свои уделы своею частною собственностью. Во-вторых, чем больше становилось князей в потомстве Всеволода Большого Гнезда, тем труднее было великому князю Владимирскому справляться с ними и держать их в повиновении. Удельные князья часто соединялись против великого князя, чтобы не дать ему усилиться и чтобы лучше охранить свою самостоятельность. Они не стеснялись тем, что великий князь утверждался в своем старшинстве ханом, и жаловались на него в орде, интриговали против него и даже воевали с ним. В таких условиях великие князья не могли, конечно, держать прочих князей в повиновении, и удельные князья становились полными господами в своих уделах. Наконец, в-третьих, порядок родового наследования великокняжеского достоинства хотя и удержался в Суздальской Руси, но получил совсем особый вид. Сан великого князя носил тот удельный князь, которому удавалось получить Владимирский стол. Старшие из удельных князей и стремились получить в орде ярлык на город Владимир, считаясь там друг с другом своим старшинством. Но кто бы ни овладел Владимиром, от того нисколько не менялся порядок владения в прочих княжествах. Все князья оставались на своих вотчинах, и только князь, ставший великим, присоединял Владимир к своему уделу. Стало быть, родовое наследование применялось только к стольному городу; остальные же города считались собственностью семейной, а не родовой. С течением времени, когда в разных уделах княжеские семьи размножились, у них появились даже свои «великие» (то есть старшие) князья. Были великие князья тверские, ярославские, нижегородские, но каждый из них мечтал стать, кроме того, великим князем Владимирским и «всея Руси».

Последствия удельного порядка, водворившегося в Суздальской Руси в XIII–XIV вв., были очень велики. Первым из них было бесконечное дробление княжеских уделов. Князья множились; каждый князь, умирая, по духовному завещанию («грамоте душевной») делил свою вотчину всем своим наследникам; даже и своей вдове-княгине он давал города и села «в опричнину» (то есть в особое владение до смерти). Уделы, таким образом, росли числом, но уменьшались пространством, – чем далее, тем более мельчали и мельчали. Князья, получавшие все меньше и меньше земли, беднели с каждым поколением и нуждались в средствах к жизни. Отсюда их желание со стороны добыть себе земли и всякого добра, «примыслить» что-нибудь от соседа. В многолюдном княжеском роде чувство родства притуплялось от частых ссор и усобиц; поэтому посягнуть на имущество соседнего князя считалось дозволительным. В погоне за «примыслами» у князей все более и более крепло взаимное отчуждение и развилось открытое хищничество. Они стали смотреть друг на друга как на постоянных соперников и врагов и старались при первом удобном случае овладеть у соседей плохо защищенным городом, селом, челядью. Всякое такое приобретение составляло желанный «примысел». В результате подобная политика повела к одичанию людей и разложению политического порядка. В северо-восточной Руси настала политическая безурядица, в которой господствовало одно право сильного. Выход из такого печального состояния обозначился лишь тогда, когда в Суздальской Руси началось народное движение в пользу объединения, и нашлась сильная княжеская семья (в Москве), которая сумела воспользоваться этим движением.

§37. События в Руси южной. Князь Даниил Галицкий

Упадок юго-западной Руси. В 1240 г. Батый, как мы знаем, разорил Киев, Волынь и Галич. В эту пору там шли усобицы. После смерти князя Романа, соединившего в своих руках Волынь и Галич и умершего в 1205 г., остались два малолетних сына, Даниил и Василько. Только после двадцатипятилетней борьбы с соседними князьями и с галицкими боярами Даниилу Романовичу удалось прочно сесть на отчем столе и получить Галич и Киев[3]. Но смута все-таки там не прекратилась. По словам летописца, «бояре же галичстии Данила князем собе называху, а сами всю землю держаху». Даниилу надобно было еще много времени, чтобы сломить своевольство бояр.