Ученье – свет, а не захочешь светить – заставим

Он то и дело, как бы вспоминая беззаботные деньки своего взросления, вздыхал, как настоящий, и чуть ли слезу не пускал. Хотя, наверное, мог бы для антуража. Девочки, по крайней мере, прониклись.

А в клипе о Парижском военном училище на Марсовом поле молодой генерал резко поменял амплуа. Перед слушателями предстал некий удалец-молодец с гусарскими повадками поручика Ржевского из анекдотов. Девочки были в восторге, хохоча и повизгивая. Дима, как единственный мужчина в группе, в отличие от сентиментальных сокурсниц, все внутренности себе исплевал от зависти.

Наполеон, изображающий бравого кадета, больше походил на задиристого петушка, распустившего павлиний хвост. Он, точно по сценарию, якобы вспоминая пикантные истории, похождения своих сокурсников, искусно лавировал на грани приличия и лёгкой пошлости.

Дима тут же вспомнил, что заумный юмор не для женщин. С ними надо шутить именно так — плоско, на уровне их восприятия, но обязательно балансируя на грани приличия. И Кон тут же это продемонстрировал, даже не скрывая, заявив, что разврат, видите ли, это вполне скромное эротическое чувство, лишь перемахнувшее некий моральный заборчик. Пошляк.

А вот на последнем клипе виртуальный генерал явно переборщил. Он начал забивать мозги слушателям историей французской революции. На чём и погорел. Это оказалось неинтересным ни Диме, ни тем более его напарницам.

Хотя тот факт, что в будущем Наполеон Бонапарт станет действительным членом Парижской академии наук как признанный учёный и что, оказывается, в математических анналах наличествует целая теорема с его именем, вызвал недоумение у слушателей. Такого в школьной программе точно не было. Но, несмотря на всё это, в Диминой голове некогда звякнувший колокольчик грохнул колоколом.

— Стоп! — зло скомандовал он в самом конце клипа, а затем, поочерёдно взглянув на соседок, спросил: — Девочки, а вас ничего не напрягает в поведении нашего экскурсовода?

Девочки посмотрели на него как на дурака. Притом с одинаково тупым выражением лица: мол, ты что, больной? Дима проигнорировал намёки на свой гипотетический статус при клинике, и продолжил:

— Кон уже который час заливается соловьём, устраивая нам целое театральное представление. Но при этом, заметьте, практически ни слова не сказал о самом Наполеоне.

Он встал, повернувшись спиной к одинаковым генералам и гражданину директору, чтобы видеть реакцию сокурсниц.

— Мы его пригласили как специалиста по биографии Бонапарта. Он же грузит нас рассказами о ком ни попадя, только не о главном герое. Я ещё в самом начале поймал себя на этой мысли, не понимая, на кой он это делает. А сейчас до меня дошло. Он перегружает нас лишней информацией. Лишней, потому что она не нужна для решения поставленной задачи. С одной стороны, вроде бы как полезно для понимания момента, но с другой — крохи нужного буквально утонули в хламе мусора.

— Да, — встрепенулась Танечка, — мама считала самым большим утяжелителем при движении к цели лишнюю информацию. Ту, что происходит не с нами и нас не касается.

— Хм, — хмыкнула мгновенно развеселившаяся Вера, — а я как-то сказала Берегине, что хочу взять от жизни всё. На что она выдала: «Выплюнь немедленно. Вокруг говна навалено больше, чем крупиц съедобного».

— Согласен, — поддержал их Дима, взаимно улыбнувшись коллегам. — Полезные знания никогда в голову не лезут. Зато всякая дребедень, не напрягаясь, заполняет всё свободное пространство. Стыдно признаться, но моя память — это ещё та помойка. И Кон, похоже, усердно будет помогать захламлять нам головы, усложняя процесс обучения.

— Ценность знаний прямо пропорциональна трудностям при их получении, — не остался в долгу искусственный Разум, расцветая в ехидной улыбке и складывая руки на груди. — Легко познал — легко забыл. Выгрыз с кровью — урок на всю жизнь.

— Ох, — наигранно тяжело вздохнул Дима, поворачиваясь к провокатору. — Ну где моя любимая Суккуба? Вот уж никогда бы не подумал, что буду вспоминать её с благодарностью. Эта извращенка, в отличие от тебя, вкладывала знания в голову напрямую, словно записывала на винчестер. Захочешь забыть — не получится.

— Я тебя предупреждала, что не приветствую методику обучения Архангела, — как гром среди ясного неба раздался поющий голосок Царицы Лебедь, которая появилась за спинкой Диминого кресла, пока он вертелся между девочками и генералами.

Дима, распахнув рот, сначала уставился с лицом дебила на сказочную красоту с глазами жидкого золота и звездой во лбу. Обернулся. Не закрывая рта, всмотрелся в ангельскую сущность Господства в виде генерала французской армии с глазами — космос. Затем вновь перевёл взгляд на звёздный Разум и неожиданно, казалось бы, невпопад переспросил:

— Архангела?

Оказывается, его вогнало в ступор не фееричное появление сказочной красавицы, а неожиданное повышение в чине красночёлочной садистки.

— По канонической градации, принятой у землян, — равнодушно пропела Царица Лебедь, — Суккуба — один из тридцати двух планетарных Архангелов, формирующих Душу Мира. Но для тебя это какое имеет значение? Ты всё равно ни в иерархии, ни в их функционале не разбираешься.

— Не разбираюсь, — обречённо согласился Дима, но тут же, на автомате прочитав себе мантру «я — ведущий», принялся выдвигать протест. — Это всё же нечестно с вашей стороны. Зачем усложнять задачу, если она и так запредельной сложности?

— Никакого усложнения нет.

Царевна-Лебедь щупленькой ручкой указала на пустое кресло, давая понять, что Диме следует присесть и послушать. Сама же плавно, словно на гравитационной подушке, проплыла к столу и пристроилась на троне хозяина кабинета, сложив руки на две кипы бумаг, как до этого делал директор Карно. После чего, уставившись немигающим взглядом на Кона, принялась нараспев разглагольствовать:

— Двигаясь к цели, не брезгуй помощью. Только опираться на неё нельзя. Опорой должен быть ты сам. Кон — это всего лишь источник информации. За всё время демонстрации ему не задали ни одного вопроса по существу. И что ты после этого хочешь?

Сущность Разума плавно, словно течение спокойной воды, перевела взгляд на Диму.

— Прошу прощения. Но при чём тут цель? Мы что, должны задаться какой-то возвышенной целью? — тихо поинтересовался Дима, отводя взгляд от гипнотических глаз звёздной сущности, почувствовав разрыв с реальностью.

— Непременно, — пропела Царевна-Лебедь. — Нет цели — нет крыльев. А без крыльев человек только ползает по жизни и никогда ни до чего не добирается. Каждый обязан иметь цель, ради которой стоит жить. Такую, что поднимет даже из могилы, не дав умереть.