Ученица чародея

– Святые угодники! Значит, и я могла тоже?.. – всплеснула я руками.

– Лопни мои глаза, да! Разве я зазря стану ругать? – подбоченилась моя собеседница. – Глупость ты большую сделала, когда Этьена искать отправилась. Ангелу своему потом свечку поставь потолще. Потрудился, видать.

– Ох, конечно. А вы научите меня, как глупостей не делать? – попросила я.

– Научу.

И вдруг снаружи раздался радостный голос Этьена:

– Тоннэр на горизонте! А вон слева, за парком, дворец огромный. Уж не твой, Абели? Посмотри-ка!

Я поперхнулась воздухом и выглянула в окно.

Глава 30

За буйной зеленью деревьев возвышались серо-голубые башни и скаты крыш, строгий белый фасад отражался в зеркальной глади пруда. Неприступный вид замка Анси мгновенно заставил меня вспомнить о деде полководце. Его суровый характер, известный мне лишь по рассказам папа, казалось, был таким же, как эти тяжелые стены. Замок, выстроенный в форме квадрата, был по-монаршему грандиозен и высокомерен. Папа говаривал, что тут бывали самые значимые особы Франции, даже короли: Генрих III, Генрих IV, Людовик XIII… От восторга и чувства сопричастности по моей спине пробежали мурашки. Я ведь тоже одна из Клермонов! Эх, и поделиться не с кем… Скачущим впереди Огюстену и Этьену меня не понять. Я оглянулась на мадам Тэйра, та смотрела в другую сторону, словно ей было неинтересно.

Возница щелкал хлыстом и погонял лошадей. Карета катилась по дороге, огибающей поместье господ Тоннэр, так что замок предстал передо мной во всей красе. С замирающим сердцем я рассматривала высокие окна, стриженые лужайки Анси, которые прорезали ровные песочные дорожки. Ах, святая Клотильда! Здесь малышом бегал мой отец, здесь он вырос. Меня охватило смутное чувство упущенного шанса, ностальгии по так и не обретенному дому. Как это, интересно, жить в подобном замке? Теряться в лабиринтах коридоров? Прятаться на чердаке от учителей в мантиях? Чувствовать запах старых книг в библиотеке из темного дерева? Сидеть за длинным столом в обеденной зале и есть на серебре? Иметь собственного камердинера? Принимать гостей, съехавшихся на бал?

Я бы могла с легкостью назвать все это вещами обыденными, если бы графское семейство соизволило принять меня. Но нет, незаконнорожденной не нашлось места под одной крышей с родственниками благородных кровей. Чистых кровей.

Мелькнула догадка, что там, возможно, сейчас живет настоящая графиня де Клермон-Тоннер, законная супруга моего отца – та самая, которую маман назло папа именовала не иначе, как породистой шлюхой. Вряд ли мадам графиня будет рада меня видеть. А так хотелось хоть одним глазком заглянуть внутрь. Я вздохнула.

Челядь у замка занималась своими делами, пара садовников подстригала кусты, конюший вел куда-то породистую лошадь.

Зависть кольнула душу оголенным шипом – слуги имели право находиться гораздо ближе к дому, который мог бы быть моим, а я нет. Я здесь чужая. Щемящая грусть превратилась в злость: да, я недостойна вас, господа. Но мы еще посмотрим, кто чего достоин! Я достойна счастья, я знаю… а вы, а вы… Бог вам судья.

Мы внезапно остановились, и, откинувшись на спинку сиденья, я услышала голос Огюстена:

– Любезнейший, подскажите, это замок графа де Клермон-Тоннэр?

Я с раздражением повела плечами – зачем спрашивать очевидное? Чтобы еще больше меня подразнить?

– Ош’баетесь, с’дарь, – ответил какой-то мужчина, проглатывая буквы. Я тотчас подалась вперед и выглянула из окошка. Говорящий был потрепанным чернявым малым в холщовой рубахе и широких штанах. Он провел рукой по усам и пояснил: – Его х’зяин не хухры-мухры, а военный м’нистр Франции.

Я вспыхнула: а мой папа, значит, хухры-мухры? Да как он посмел?!

– Если это замок Анси, то он принадлежит семейству де Клермон-Тоннэр, – возмущенно заявила я, – извольте не лгать!

Чернявый крестьянин поклонился и обиженно ответил:

– Благ’родная г’спожа, и вовсе я не лгу. Прошлый х’зяин, молодой граф, б’гатство свое пр’мотал, в долги влез. А п’тому продал графство наше и замок. Еще мой сын тогда только р’дился, а сейчас вон уже скоро по грудь мне будет, сорванец.

Я опешила. Промотал? На что? Уж не на маман ли? Судя по тому, что говорит этот крестьянин, это случилось тогда, когда они жили вместе…

Этьен с усмешкой взглянул на меня и приподнял рукояткой хлыста шляпу:

– А кому продал, деревенщина?

– Так я ж г’ворю, – развел руками чернявый, – г’сподину Л’телье, маркизу де Лувуа, военному м’нистру к’роля. Правда, он давеча помер. Не к’роль.

– Как умер? А хозяин-то кто?

– Так супруга егойная, м’дам Л’телье. Но оне в трауре и никого не принимают.

Я разочарованно вздохнула:

– Благодарю вас за сведения, мсьё. Поедемте дальше.

Огюстен сунул экю в грязную руку крестьянина и крикнул вознице:

– Трогай!

Карета снова затряслась по неровной дороге. Светлая громадина замка Анси проплыла мимо окна.

«Ну вот, – подумалось мне. – Теперь уже вряд ли мне удастся попасть в родовое гнездо. Как и всем Клермонам Тоннэр. В чем-то мы сравнялись».

Ухмыляющаяся физиономия Этьена показалась в оконце:

– Мадемуазель графиня, боюсь, в вашем замке нас не ждут. И замок совсем не ваш.

Насупившись, я зыркнула на него:

– Издеваешься?

– Немного, – признался он и с улыбкой добавил: – Чтобы ты к спеси дворянской не привыкала, а то ишь как на беднягу накинулась! Думал, испепелишь взглядом.

Я покраснела. Мадам Тэйра хрюкнула в кулачок.

Она тоже на его стороне. Все против меня… Но Этьену на мои обиды было наплевать, и он по-шутовски приподнял шляпу и прогундосил:

– Госпожа графиня, сами мы не благородные, но решили посметь пригласить вас со свитой в скромную обитель моей матушки.

– А если откажусь? – спросила я.

– Тогда опять будете спать в каком-нибудь клоповнике, если предприимчивый Марешаль лучше не найдет. А я так и быть понежусь на перинах у матушки. Вы уже извините, сударыня, после целого дня пути мое бренное тело требует чего-то помягче, и еды поприличнее.

Старушка не вмешивалась, только хитро покашливала и поблескивала глазками. Собственно, желание познакомиться с матушкой Этьена было ничуть не меньше, чем походить по залам Анси, и я снисходительно улыбнулась:

– Графиня принимает ваше милостивое приглашение, мсьё. Папенькиными стараниями, думаю, что сами вы уже стали благородными. Так что не прибедняйтесь, господин барон.

Этьен фыркнул, а когда устремился вперед с криком: «На развилке сворачиваем направо», мадам Тэйра сделала гримасу, передразнивая меня: