Ученица Хозяина Топи

Приблизилась послушно.

— Держи-ка, — и в руки ей стекляшку сунул. А сам с таким видом предвкушающим глядит, что Весенье снова не по себе стало.

— А что с ней делать? — стекло холодило ладони.

— Просто держи, — а сам взгляда не отводит. Ворон вот тоже с камня на плечо мужское перелетел и на штуковину эту воззрился. Веша и сама взгляд приковала.

Стержень внутри стекла тем временем из красного стал светлеть, да цвет менять на синеватый, словно бы туманной дымкой расползаясь. Веша поближе к лицу поднесла, наблюдая, как внутри вихри малеханькие клубятся.

— Неплохо, — закивал магик, подбоченившись.

— А то не ясно было, когда она тебя об стену сырым выбросом приложила, — проскрежетал ворон, за что Хозяин нещадно спихнул его с плеча.

— И что это значит? — озадаченно поинтересовалась ученица. Покрутила стержень в руках, к лицу приблизив. Внутри словно настоящее колдовство творилось, туман синеватый уже всю полость заполнил, да на месте не стоял, клубился, переливался, пока в насыщенный синий не потемнел. Тогда то и застыл, словно бы единым целым.

— У магов есть несколько уровней силы, — Лесьяр забрал у нее стержень и принялся оный встряхивать, от чего дымка внутри сама собой уменьшалась, — белый — самый слабый, как у твоей бабушки. Такой источник почти ничто — капля в море. Есть красный — первая из низших ступеней, которые ценятся конклавом. Дальше — зеленый, желтый, синий, черный и золотой. От одного к другому по старшинству. Больше всего встречается зеленых и желтых магов, реже — синие. Совсем редко — черные. И почти никогда — золотые. У тебя, стало быть, синий. Очень неплохо, хотя и просто не будет.

Пока рассказывал, стержень вернулся в прежнее состояние, магик его обратно в мантию сунул.

— Все поняла? — Спросил, на нее глядя внимательно.

Кивнула в ответ. Про уровни силы то понятно, да только ей чем подсобит это знание?

— От уровня силы зависит тип экзамена для получения лицензии. Проводить одинаковые испытания для черных и красных весьма опрометчиво, — словно поняв ход ее мыслей сообщил маг. Он снова привалился спиной к парапету и теперь смотрел куда-то в сторону в задумчивости, постукивая по камню пальцами.

— И что же за экзамен меня ждет? — волнение снова окутало с головы до пят.

— Покажешь несколько заклинаний соответствующих твоему уровню силы, — он пожал плечами, возвращаясь к ней взглядом. Глазищи желтые не по человечески каждый раз ее насквозь пронизывали, — и пройдешь проверку контроля силы на стихийные выбросы. Но до этого тебе еще далеко. Расскажи для начала, что ты вообще знаешь о магии…

Как на духу Весенья поведала все, что было ей известно. И про то, что магия — есть сама жизнь и энергия, окружающая каждое живое существо, словно воздух. Есть она и внутри и снаружи вещей, самой сутью мироздания являясь. И что есть магики — стало быть люди и нелюди, кои, обладая особой связью с сим миром, способны источник внутри себя этой энергией наполнять и потом выплескивать, преобразуя силой разума во всяческие заклинания.

— И кто тебе все это рассказал? — на лице мужчины читалось удивление, только вот неясно Веше было, хорошо то, али плохо.

— Бабуся… — ответила осторожно, да только подвоха не оказалось.

— Она была довольно осведомленной, как я погляжу, — одобрительно покивал Лесьяр. — В общих чертах все верно, дам тебе пару книг, почитаешь еще, потом обсудим.

— Никак в роль учителя вжился, — еле слышно ехидно отметил ворон, заслужив от Хозяина убийственный взгляд.

— А то есть тут чем заниматься, хоть какое разнообразие за столько лет, — зашипел на Мрака, — да и раз взялся — учить нормально надо, а то потом на экзамене опозорит еще… спросят же, у кого училась. Весь конклав потом будет письма слать.

— Может и сама училась… — пробурчала недовольно Весенья. Еще учить не начал толком, а уже говорит, что опозорит она его.

— Не смеши, красавица, — и снова по волосам по свойски потрепал, вот, взял манеру возмутительную! — с синим уровнем силы самой тебе не выучиться. Так и шарахала бы на каждый чих сырой энергией.

Обошел ее по кругу, как-то странно руками по воздуху водя, точно щупая что-то, девушка за ним взглядом следила, да головой крутила. Разглядывает ее, как экспонат какой.

— Как у тебя с чувством источника? — спросил в итоге, видимо не найдя, что искал. А если и нашел, то ей сообщать нужным не счел.

Пожала плечами в ответ, знать бы еще, как его чуять надобно.

— Когда ты выпускаешь силу, что-то чувствуешь?

— Внутри тянет, — прижала ладонь к груди, припоминая — вот здесь. И словно бы бурлит что-то, а потом выплескивается.

— А когда светляка создаешь? — и голову набок склонил, ответа ее дожидаясь.

— Ничего особого… так, щекотно немного.

— Для начала тебе нужно научиться чувствовать источник. Начнем именно с этого. Я создам вокруг тебя вакуумную энергетическую сферу. Твоя сила должна среагировать на это, попытаться защитить тебя, ты должна запомнить эти ощущения.

Весенья понятия не имела, что такое «вакуумная энергетическая сфера», надеялась лишь, что магик ей руки-ноги на месте оставит. Кивнула, да еще зажмурилась на всякий случай и зубы стиснула.

Боли не было. Только мигом весь воздух исчез. Закричала бы, да из легких лишь сиплый выдох вырвался. Схватилась за шею, на мага ошалелыми глазами глядя. Что за изверг такой?

— Силу отпусти, глупая, — вздохнул, головой качая.

Перед глазами мушки полетели, в ушах кровь застучала, точно топотом копыт. Страшно так стало, что сердце в бешеном ритме зашлось, а легкие загорелись.

Но уже в следующий миг отпустило.

Закашлялась, пополам сгибаясь. Это не учитель, это мучитель какой-то! Ртом воздух хватала, сарафан на груди сжимая, словно через кожу пытаясь сердечко успокоить.

— Ты ее убьешь так, дур-р-рень! — неодобрительно захлопал крыльями ворон.

— Это… это что такое было? — едва отдышавшись спросила Весенья, сама уже к парапету подойдя и на него оперевшись.

— Сказал же — вакуумная сфера… — и насмешливо так, изверг.

— Она деревенская же, дур-р-рень! — но не успел ворон продолжить, как под взглядом Лесьяра того сдуло резким порывом ветра.

— Мой старый учитель часто использовал ее на учениках, — поведал он несчастную историю. Тон его, правда, несчастным при том не был, но подумалось Весенье, что коли его такими методами учили, то счастливой та история быть никак не может.