Ученица олигарха

Звука не было.

Девушка на столе дергалась, пытаясь освободиться.

Фигура в хламиде шагнула к ней и подняла руку.

В руке была зажата компактная дисковая пила.

Пилу сотрясло, диск размылся в один серый круг, зубья вгрызлись в бедро девушки у самого верха. Брызги крови в момент заляпали стол, черную хламиду. Пила за считанные секунды прорезала бедро насквозь, и нога шлепнулась на пол, оставив гладкий срез из розово-красных мышц и белой кости в середине.

— Ты можешь вычислить, откуда идет трансляция? — вскочил Крейн.

— Нет. Это заблокировано!

— Ну хоть что-то?!

Босс замотал головой.

— Нет. Но я был в этой комнате. С одной… отчисленной.

— Где она?! Вспоминай!!

— Не могу! Давно было.

Черная фигура к тому времени переместилась к другой ноге.

Снова дернулась пила.

Все повторилось.

Вторая нога упала рядом.

Девушка на столе уже не дергалась, видимо, потеряв сознание от болевого шока.

Валенсия сорвалась с места.

— Ты куда?!

— Звук пилы! В коридоре можем услышать!

Крейн качнул головой.

— Я знаю эту конструкцию. Почти ничего не слышно.

— Просто так сидеть предлагаешь?!

— Попробую взломать, — процедил Босс.

Фигура в черном снова завела уже целиком красную от крови пилу.

На пол упала рука.

Клейн достал рацию.

— Общая тревога. Всем, кто находится на сотом этаже или рядом. Перекрыть круговой коридор. Задержать человека в длинном черном плаще с капюшоном.

Вторая рука упала на пол.

— Еще немного, — прошептал Босс, лихорадочно набивая строчки кода.

Человек в черном распрямился и приставил диск пилы к свисающей со стола шее.

— Готово! — Босс откинулся на спинку. — Комната двадцать семь!

— Поздно.

Пила снова дернулась, включаясь. Взрезала шею как масло, выпустив фонтан крови.

Крейн снова поднес рацию.

— Всем. Комната двадцать семь. Задержите эту тварь.

Голова упала на пол и откатилась в сторону.

Человек в черном спрятал пилу, наклонился и поднял голову Греты за желтые волосы.

— Грета, — выдохнул Босс. — Я должен был узнать.

— Что толку? — сказал Крейн. — Комната же не ее.

Экран опять стал черным.

Крейн открыл дверь.

— Пойдем. У нас еще один труп.

***

Комната, где давно никто не живет.

Пыль, грязь, паутина.

Всюду засохшие цветы.

— Она обожала все эти алоэ, драцены и рододендроны с кактусами, — тихо говорит Босс.

— Грета? — спрашивает Валенсия.

— Да нет, — отмахивается он. — Та девчонка, которая тут жила раньше. С которой я… был знаком.

— Ох ты, стеснительный нашелся. Так и говори прямо, трахал в хвост и гриву. Грету, как я поняла, ты тоже того-этого?

— Да, пару раз. Давно.

Босс старается не смотреть в сторону стола, на котором лежит обрубок снежно-белого женского тела. Ноги и руки валяются на полу там же, где упали. Отрезанную голову убийца поставил на объемистую задницу, явно издеваясь.

— Тварь поймали? — Валенсия поворачивается к Крейну.

— Нет. Ушел каким-то чудом. Вроде все перекрывали. И все равно ушел. И следов никаких.

— А это что? — Она указала на кровавые отпечатки подошв рядом со столом.

— Он эти боты скинул тут за углом вместе с хламидой. И дальше его уже не выделишь. Следов куча. Может экспертиза чего раскопает.

Гигантская лужа крови у стола. Ее пытаются обходить, но это плохо получается.

Подходит Крейн.

— Судя по надписи, это опять ритуальное убийство.

Он кивает на дальнюю стену под камерой. Там размашисто написаны кровью пять непонятных слов. Непонятным алфавитом на непонятном языке. Они чем-то похожи на пять слов вокруг пентаграммы и тела Наоми, но немного отличаются.

Валенсия качает головой.

— Если бы это был ритуал, ее бы тоже приколотили к пентаграмме и выпотрошили. Тут явно что-то другое. Убийца словно подражает разным ритуалам. Фанатики так не делают. Для них смена ритуала означает провал предыдущего. Это как маньяки. Зацикленность на одном и том же.

Крейн удивленно смотрит на нее.

— Откуда ты знаешь?

— Из психологии закрытых сообществ. Думаешь, раз шлюха, то умные книжки не читаю?

— То есть убийца пытается направить нас по ложному следу?

— По-моему он просто издевается.

— Похоже на господина Пира. Показал камеру в качестве алиби. А сам слугу послал грязную работу делать. Уж чего-чего, а издеваться он любит.

Валенсия покачала головой.

— Совсем не похоже. Пир охотится. Для него каждый этап важен. Выбор жертвы, подготовка, ловля, лишение жизни, обязательно аккуратное, чтобы мясо не испортить, приготовление еды, званый ужин, отзывы с отчетами. А тут просто к столу привязали и на куски пилой порезали. Абсолютно не его почерк.

— Логично, — Крейн вновь смотрит на нее. — А ты точно шлюха? Рассуждаешь как криминалист.

— Точно, — усмехается она. — Пойдем, докажу.

— Ну, криминалисты тоже ноги раздвигают, если юбки носят.

Он отошел к группе детективов, которые толпились возле отрезанных ног.

«Слушай-ка, жирная, — вылезла из темноты бабка. — Ты у меня того, прекращай умничать. Враз легенду порушишь. Твоя работа — сосать и пизду с жопой подставлять. И другого ты ничего не знаешь.»

— Расслабьтесь, баушка. Вы мне все-равно личную память заблокировали. Пытать будут, все равно ничего сказать не смогу. Чего боитесь?

«Подозрений, дура! Подозрения хуже точного знания. Они заставляют копать во все стороны. А расслабляться ты у меня будешь, когда на трехчлен насадят и жарить начнут.»

— Ладно. Убедили. Больше не повторится.

Она затолкала бабку обратно в темноту.

Прошлась по комнате, разглядывая следы и пытаясь найти хоть что-то, чего не заметили другие. Нашла обрывки какой-то бумаги с выцветшим текстом. Сфотографировала. Под столом в луже крови плавал мелкий желтый цветок. Видимо, упавший с одного из засушенных растений. Два лепестка из пяти были оборваны. Сфотографировала и его.