Ученица олигарха

— Не узнают и не увидят. Если вы не разболтаете. Успокойтесь, Донни. Вы же генерал. Пусть и бывший. Танковые войска. Неужели сейчас страшнее, чем в горящем танке?

— Я не был в горящем танке.

— Неважно. Относитесь к этому, как к битве с рейдерами. Нашу корпорацию пытаются захватить. Мы этому противостоим.

— Вы просто не знаете, что это за монстр. Он заставил Когена съесть собственных детей!

— А, так вот почему старина Коген выглядел так, словно у него несварение желудка.

— Это не смешно! Нашу корпорацию уже захватили. Восемь членов Совета против нас двоих.

— Сейчас мы это исправляем, — старичок повернулся к экрану. — Извините за задержку, Альберт. Продолжайте.

Директор бизнес-школы Альберт Босс коротко кивает с экрана. Выглядит он сумрачно и недовольно. Ему явно не нравится то, что он вынужден делать, но он тоже не видит другого выхода.

Камера смещается. Теперь на экране видна стоящая на коленях девчушка в костюмчике школьницы из секс-шопа. Она хнычет, размазывая ладошками слезы по щекам.

— Какой же ты гандон, Босс, — всхлипывает она.

— Извини, — говорит тот. — Но так надо.

Он поднимает пистолет с глушителем.

— Подождите, — говорит старичок. — Оголите ей грудь. Должна быть видна кожа. Чтобы не было сомнений.

Босс рвет на ней блузку. Летят пуговицы, блузка распахивается. Наружу вываливаются, колыхаясь, полные груди с аккуратными розовыми сосками.

— Заканчивайте, Альберт, — говорит старичок, сглатывая.

Босс направляет ствол на грудь девчушки и спускает курок.

Пуля входит рядом с левым соском, ближе к центру.

Девчушку отбрасывает назад. Она пару раз дергается и застывает.

Камера медленно плывет над ее телом. Длинные ноги, округлые сочные бедра, узкая талия. На левой груди небольшое отверстие с рваными обугленными краями. Изнутри выдавливается немного крови. Камера перемещается выше. Почти детское личико со вздернутым носиком. Рабочий рот, пухлые губы. Струйка крови, стекающая по щеке из угла рта. Остекленевшие, мокрые от слез серые глаза.

Старичок вздыхает.

— Прекрасный экземпляр. Даже жалко. Стала бы украшением моего борделя.

— Давайте посмотрим в записи, — говорит бывший военный. — Замедленно и в увеличенном масштабе.

Картинка меняется. Теперь во весь экран левая грудь с гигантским соском. Видны поры, трещинки, прожилки на молочно-белой коже.

Пуля появляется, как сверкающий металлический астероид. Медленно вгрызается в мягкую плоть, уродуя белую невинную чистоту, оставляя на ее месте черное отверстие с кровавым подбоем. Грудь сотрясается, будто желе от землетрясения.

— Достаточно, — бывший военный удовлетворенно откидывается в кресле.

— Молодец, Альберт, — говорит старичок. — Хорошо поработали. Можете считать, что одно из этих кресел почти у вас в кармане.

Босс кивает.

Экран гаснет.

Некоторое время двое в креслах молчат, о чем-то размышляя.

— Ну что, — говорит наконец старичок. — Пора огорчить нашего общего друга. Послать ему эту прекрасную запись. И посмотреть, что он будет делать дальше.

— Я и так могу сказать, что он будет делать дальше. Найдет всех причастных к этой записи и заставит съесть самих себя. Не завидую этому вашему протеже с дурацкой фамилией. Он совсем дурак светиться на камеру? Будет же первым в списке.

— Главное, чтобы мы в этот список не попали. И чтобы Пир за оставшиеся часы не нашел себе новую идеальную жертву.

— Не верю я в эти ваши сказки. Никаких идеальных жертв не бывает. А еще я знаю Пира. Он способен удивлять.

***

Босс свалил ее тело на диван, открутил с пузырька крышку и поднес к носу.

Валенсия дернулась и захрипела, вцепившись в покрывало.

— Черт… Что это было?!

— Ты про что?

— Про всё!

— Вместо пули был инъектор со спец раствором. Он замедлил жизнедеятельность. Внешне ты выглядела совсем мертвой.

— Ты говорил, будут только спецэффекты!

— Соврал. Извини. Ты не должна была об этом знать, чтобы реакция не выглядела фальшивой. Они наверняка проверят запись. А Пир ее точно по кадрам разберет. Лучший вариант — это совмещение реальности со спецэффектами.

Он содрал с ее груди зеленую полоску, на которую накладывалась в реальном времени изображение пули и раны

— Полюбуйся, — сказала она. — Теперь у меня синяк на титьке.

— Пройдет. Тебя должно было отбросить от выстрела. Спецэффектами я бы это не сделал.

Валенсия огляделась.

Вокруг было большое угрюмое помещение выстой этажа в два. С некрашеными кирпичными стенами, железобетонными балками на потолке и тяжелой темной мебелью.

— Как я понимаю, это твой пентхаус, — сказала она.

— Скорее лофт. Но называй как хочешь. Здесь тебя искать не будут. Никто не знает, что это мои апартаменты.

Над диваном висели три черно-белые фотографии в стиле «ню». Женские выпуклости выглядывали из темноты подобно затонувшим холмам.

— Теперь рассказывай, зачем весь этот спектакль понадобился.

— Затем, что я связался с советом директоров и получил прямой приказ тебя убить.

— Это я уже поняла. И не от всего совета, а только от двух его членов.

— Остальные восемь с нетерпением ждут вечера, когда Пир тебя зарежет, выпотрошит и подаст на стол. Они либо под полным его контролем, либо просто боятся.

— Да зачем я им всем сдалась?! Что, во всем небоскребе мало фигуристых мясистых девок?

— Этого я так и не понял. Почему именно ты. Постараюсь выяснить. — Он повернулся к двери. — Да, чуть не забыл. Ты должна переодеться. На всякий случай. Вот в это.

Он открыл дверь гардероба.

В проеме с вешалки свисал костюм.

Валенсия глянула на Босса как на извращенца.

— Да ты издеваешься.

Это был костюм восточной гаремной наложницы, явно из того же секс-шопа, что и предыдущие. Полупрозрачные, подчеркивающие бедра шаровары с разрезами по всем сторонам, перламутровое струящееся нечто из невесомой ткани, едва прикрывающее груди и не доходящее до пупка. И сиреневый платок на голову, оставляющий открытыми только глаза.

— Это твоя легенда на случай, если кто увидит. Девочка по вызову на работе. Главное, чтобы голова и лицо всегда были прикрыты.