Ученица падшего бога

* * *

В небе над королевством Валорс, недалеко от города Эсхем, зависли две массивные фигуры. Одна — худой мужчина в золотой тунике и сандалиях, с длинными волосами, представлявшими собой живое пламя. Другая — дракон, с чешуей из льда и полностью чёрными глазами. Впервые за всю историю Верданта конфликт двух богов дошёл до того, что оба не побоялись воплотиться.

— Почему ты стоишь на моём пути, Чодос? — проревел дракон.

Фигура мужчины поморщилась. Строгое лицо выражало крайнюю степень неприязни. Пылающие огнём глаза сузились, и Вердантский бог света ответил:

— Я вмешиваюсь, потому что защищать невинных — правильно.

Дракон расхохотался:

— Невинных? Вот как ты называешь жрицу, нарушившую клятвы трём разным богам всего за пару месяцев! Умора!

— Виктория не давала никому полноценных клятв. Она всего лишь дитя, ставшее жертвой чужих интриг. Ваших с моим братцем интриг, Ивбрис. Которые, к слову, вы начали плести уже после того, как всех нас предупредили о том, что девчонку лучше оставить в покое. Я надеялся, вы оба будете вести себя благоразумно, когда Арису и Нэш найдут способ разорвать вашу связь с Викторией, но сейчас вижу — я слишком высоко оценивал твои достоинства, ящерица. Это весьма занимательно, учитывая, что я и раньше видел больше благородства в куче навоза, нежели в тебе.

— Ты переступаешь черту, Чодос, — оскалился Архидемон.

— И у тебя хватает наглости делать такие заявления, после того как ты нарушил все существующие запреты лишь бы поквитаться со смертной?

— Дело не только в девчонке. Я не согласен молча сидеть и смотреть, как древняя пытается подмять наш мир под себя, хотя по правилам должна быть всего лишь наблюдателем с минимальным влиянием. Плевал я на запреты в такой ситуации. Скажи мне, ты не видишь, что происходит? Или решил лечь под Нэш?

— А, так ты всё это делаешь ради заботы о нашем мире, вон оно как, — ухмыльнулся Чодос, — И «бойню драконов» ты тоже ради нашего мира устроил, а я-то думал…

— Заткнись! — Ивбрис был в бешенстве, — Уйди с дороги, или я разорву тебя в клочья, так что даже в цикл возвращаться будет нечему.

— Попробуй, — Чодос с всё той же надменной ухмылкой поманил дракона пальчиком.

Архидемон распахнул пасть, его противник вскинул руку, и… мир застыл. Не только вокруг двух аватаров богов, готовых сойтись в схватке, а вообще весь Вердант замер, словно его по щелчку поставили на паузу. Впрочем, это было недалеко от истины. С тех самых пор, как Ивбрис попытался при помощи зачарованной крови наложить на Викторию и её товарищей жуткое проклятие, концентрация божественной маны в котором сильно выходила за рамки дозволенного, Арису и Нэш независимо друг от друга звали Хранителей — загадочных существ, имевших власть над самими богами (в конце концов, миры смертных бы долго не жили, не существуй способа утихомирить разбуянившегося бога помимо банальной драки с другими богами). Хранителей звал и Чодос, однако он решился сам нарушить правила, чтобы выиграть время — не желал допускать возможность того, что проклятие Архидемона успеет подействовать.

Смертные о существовании Хранителей не знали. Новые или молодые боги знали только о том, что Хранители есть, что они иногда вмешиваются в излишне острые конфликты богов, и что в случае их вмешательства плохо будет всем. Старые боги знали побольше, но делиться этими знаниями не спешили. Цели, природа и даже внешний вид Хранителей если и были кому-то известны кроме них самих, то древним. Но древние боги на вопросы своих младших коллег об этом в основном отвечали: «Ке-ке-ке», «Пф», «Ку-ку-ку», «Уфуфу», «Няхахахаха!», «Пшшшшш», «Иди нахуй», или «Давай лучше по стопарику накатим, братишка». И сейчас в Верданте появилось сразу трое Хранителей. Хотя, они всегда появлялись втроём — для честного голосования по любым спорным вопросам.

— А мы вовремя, — сказал один из прибывших. Впрочем, Хранители общались телепатически, так что «сказал» — это скорее метафора.

— Мы и правда вовремя, Четвёртый. Что за бардак? Этим доморощенным божкам из молодых миров же вроде должны объяснять, что конфликты давно уже нельзя решать дуэлью аватаров.

— Им объясняют, Восьмой.

— Так почему тогда мы наблюдаем ВОТ ЭТО, Третий? И почему вообще нас позвали… В этом мире же есть «верховная» богиня.

— Мне самому интересно, Восьмой. Сейчас я покопаюсь и дам информацию.

…

— М-да. Ну и дерьма тут наворотили. А я ведь говорил Первому, что на ту махинацию с редкой душой не стоит закрывать глаза. Зря он меня не послушал.

— Твоё ворчание нам не поможет, Третий.

— Прошу прощения за непрофессионализм, Четвёртый, Восьмой. Я думаю, тут нужны радикальные меры.

— Поддерживаю предложение Третьего, но с оговоркой — я считаю, нам нужно больше данных, прежде чем мы решим, что именно следует предпринять.

— Уточни, Восьмой — какие ещё данные ты хочешь получить?

— Что-то не так в поведении Ивбриса. Да, молодой бог и всё такое, но ему известны последствия прямого вмешательства. Так почему он действовал настолько нагло?

— По-моему всё как раз-таки логично, Восьмой. Местная, кхе-кхе, «верховная богиня», умудрилась растерять весь свой авторитет, если он у неё вообще когда-то был. У неё здесь слишком мало нормальных культов и храмов, мест силы вообще нет, а все её артефакты принадлежат… кхм, весьма сомнительным личностям. Божки, судя по тому, что я здесь вижу, давно начали пробовать Арису на прочность, а она редко делала в ответ что-то значительное. Худо-бедно ей подчиняются двое из здешнего пантеона. И вот один из божков наконец доигрался, окончательно потеряв границы дозволенного. Видимо не верил, что по его душу решатся вызвать нас. Или что мы станем вмешиваться в дела Верданта. И в этом он, кстати, был почти прав — не будь здесь ходящей-за-гранью, мы бы не стали вмешиваться. По крайней мере если бы тут уж совсем дичь не начала твориться. Это ведь маленький юный мирок на задворках Вселенной, вынужденно сотворённый ради молодой богини реинкарнации, и никому кроме своих обителей он не интересен. А может, Ивбрис думал, что мы как Арису — белые, пушистые и безобидные. Погрозим заигравшемуся богу пальчиком, скажем «ай-ай-ай!», возьмём с него честное обещание больше так не делать, да и свалим восвояси. Да и повод психануть у божка с учётом его истории был достойный — он всю жизнь осознанно и целенаправленно шёл к власти ради самой власти, ещё будучи смертным. А тут почуял, что древняя наращивает влияние и испугался, что мир захватят раньше него.

— Я согласен с Восьмым, Четвёртый. Выглядит всё это стройно, но мне не даёт покоя одна деталь: почему Ивбрис вообще решился лезть в конфликт с древней? Он же не думал всерьёз, что сможет удержать мир в своих руках, когда ограничения для древних и старых богов перестанут действовать? Да и если дело только в халатном отношении Арису и жажде власти, почему никто из других божков так сильно правила не нарушал? Ильдир, тоже пытавшийся подчинить ходящую, когда почуял куда дует ветер, побежал к Нэш на поклон с извинениями, вот сами посмотрите, — Третий продемонстрировал сцену коллегам.

— Просто Ивбрис самый отмороженный из местных, — скептически ответил Четвёртый.

— И всё же, давайте перепроверим. Восьмой, поройся как следует в воспоминаниях этого психованного бога.

— Приступаю. Та-ак… Ох, как всё хаотично. Тут ничего интересного… А это ещё что такое? Фу! Мерзость…

…

…

…

— Нашёл! — с явной ноткой радости воскликнул Восьмой, — Смотрите.

— Так вот оно что… Этот тоненький шёпот на краю разума настолько давно стал частью его собственного «я», что это невозможно заметить при поверхностном изучении. Грёбанная Шепчущая и её выходки.

— Но как она вообще смогла пролезть в Вердант? И зачем?

— Восьмой, не ищи причинно-следственные связи в действиях древней богини безумия.

— Хорошо, Третий, это глупо, признаю. Переходим к вынесению вердиктов?

— Я готов.

— Я тоже. Тогда, начинаем с Ивбриса. Предлагаю бессрочную изоляцию или полное устранение.

— Поддерживаю.

— Голосуем… Два против одного, устранение. Что будем делать с… ну, тем что от него останется?

— Предлагаю ничего не делать. Пусть местные сами разбираются как посчитают нужным.