Ученик смерти

– Жуть…

…как интересно.

– Ага, - поддакнул Пайк. – Сила даётся с рождения. Всем, даже крестьянам. У благородных дети просто чаще и лучше чудесничать могут. Если нет, то таких в подземелья кидают, чтоб те издохли, иль сильнее стали. Помнится, сын главы Дома Вессегердов не отличился. Когда тому десять стукнуло, заперли его в бочку, наказали идти туда, не знаю куда и найти то, не знаю что. И в море спихнули. Видимо не нашёл, ибо слыхом не слыхивал про него больше.

– Дом Вессегердов? – я начал отжиматься, стараясь не довести себя до пота. В пещере было прохладно и если подхвачу простуду, добром это не кончится.

– Дома знатных родов. Четыре штуки, - Пайк показал четыре пальца в латной рукавице. – Вессегердов, Клыков, третий называл себя кланом Яблок, а четвертый не-то Крокодилами себя кличет, не-то Драконами. Там беда с языком. Отец-основатель с дубу рухнул и каждый год меняет название дома.

– Странно это. Фух, - делая тридцатое отжимание пропыхтел я. – Название дома, это бренд. История, которая продаёт статус. А тут так просто от неё отказываются.

– Бренд? – переспросил Пайк, но, не дождавшись ответа, начал объяснять, делая это с таким тоном, с каким человек может объяснять другому, где право, а где лево. – История этого дома – это их дела. Отец-основатель первый! Пережил большую часть дуэлей… которые сам и устраивал. А названия меняет, чтобы другие, на всяких этих балах иль пирах ошибались, и их можно было вызвать на дуэль «за неуважение». Смыть позор, вроде так.

– Вот оно что.

– Ага.

– А ты, Пайк, сильный?

– Посильнее тебя буду, это точно, - пожал плечами Пайк. – Да и среди наших тоже сильнее буду. Но толку-то? Меч в дракона превращать не умею. Просто как-то в кабаке за девочку заступился… помнится, тридцать человек тогда зуботычинами спать отправил.

Последнее Пайк рассказывал с некоторой гордостью. Оно не удивительно. В мире где власть построена на чистой силе, этой самой силой обладать очень даже в почете. Но глядя на этого одутловатого, низенького и неуклюжего человечка сложно было поверить в то, что он мог отправить в нокаут тридцать человек.

Я просто моргнул.

Ничего необычного, никаких неестественных звуков или чего-то подобного. Он просто исчез. Пайк растворился в воздухе, как может раствориться сахарная вата попавшая в воду. На месте осталась только сиротливая алебарда, упиравшаяся кончиком в стену, а древком в пол.

– Хех.

Пайк стоял за моей спиной и ухмылялся. Испугался ли я? Да. Но виду не подал.

– Каждый в нашем мире обладает силой, - Пайк похлопал меня по плечу и пошёл обратно к своей алебарде. – Но всегда есть кто-то сильнее. И врожденный дар не поможет.

– Да, старина, каждый раз меня удивляешь. Сначала своей добротой и открытостью, теперь смертоносностью. Не думал, что это будет относиться к одному человеку.

Выдавил из себя я, понимая, что в таком мире надо быть осторожнее даже с дворовыми пацанами, которые срезают кошели. Если тут каждый имеет какой-то встроенный навык, нужно научиться читать, какой-именно. Сила не в том, можешь ли ты призывать из меча дракона, а в том, чтобы правильно использовать то, что имеешь и предугадывать то, что может сделать противник.

– Я не старый, - улыбнулся Пайк. – И мне уже, наверное топать надо. Ещё раз пройтись по помещениям, осмотреть резервуары с водой, закончить обход, попрощаться с Ниссой…

– Понял, – прервал я. – Не против, если провожу тебя?

– К Ниссе? Она тебя убить хочет, - лупая глазками ответил Пайк. – С кем я тогда разговоры разговаривать буду?

– Ты просто не понимаешь женской натуры, - улыбнулся я, круговыми движениями растягивая грудные мышцы. – Если она хочет вас убить, значит, вы делаете все правильно. Безразличие, равнодушие – вот поражение, которое никак нельзя вывести в свою пользу.

– Не-е-ет, Влад. Девушка и чувства…

И понеслось. А я кивал, поддакивал, кратко комментировал и шёл следом, пытаясь понять, как этому Пайку удаётся не издавать ни звука при своём парадном марше. Он был из тех, кто очень любит повторяться, если думает, что его не поняли. Скандируя свою шарманку про истинную любовь, он повторялся почти слово в слово и очень следил за своей дикцией, делая акценты на ударных слогах, словно это должно было помочь мне лучше его понять.

Я его не слушал. Мои мысли были заняты предстоящей встречей, и я должен был определиться, как вести себя. Социальная инженерия – это ключ, отпирающий многие двери. Вопрос, насколько это применимо к голему, который хочет тебя убить? Это надо узнать и желательно не потратив моей единственной жизни.

Мы проходили под очередным сводом из подгнивших деревянных подпорок. Это был перекресток, где от основного тоннеля вели два пути к камерам. По центру вырос холмик из осевших каменных пород, из которого высовывал шляпку маленький, дергающийся в такт нашим шагам гриб. Споры сделали эту кучу особенно яркой и та бросала черные тени на опасного вида трещины, избороздившие стены.

– Чего такое? – спросил Пайк.

– Да так, - прищурившись ответил я. – Идея одна в голову пришла. Пошли дальше. Ты остановился на…

– …на том, как меня зачали, - вспомнил Пайк. – Мне матушка каждую неделю перед сном рассказывает, как это было…

Надо как-то отсюда выбираться. И искать… истину? Странный квест и не менее странные условия. Если я её не найду? От старости загнуться могу. Аватар умрет, а значит, дополнительные условия квеста не будут соблюдены. Летальный исход и удаление из системы. И это при том, что я вполне могу не дожить до завтра.

Смерть… можете считать меня странным, но её присутствие я чувствовал лишь раз. Самая первая партия на родной земле, где мне довелось быть обычным человеком. Пьющая мать, бьющий отчим… последний меня и убил. Моя тушка просто попала ему на глаза, когда я выбрался из комнаты, чтобы переждать где-то эту ночь. Он играл с дружками в покер на квартире, где, по всей видимости, ему не очень мастило. Помню, как хрустнул нос под пяткой, затем вылетело плечо, затрещали ребра. Скорее всего, помер от внутренних кровотечений. В скорую никто звонить не спешил. Меня пытались реанимировать едкими шутками, поддразниваниями, обвинениями, а когда поняли в чем дело…

…я уже стоял над своим телом склонив голову на бок. Странно наблюдать за своим… аватаром? Сколько бы партий не отыграл, не могу назвать это тело аватаром, а ту жизнь партией. Чувствую, что это тело… оно принадлежало мне. И чувствую тупую тоску, что это тело у меня так вероломно отобрали. Помню, у меня были мысли лечь в ту же позу, какую принимало уже начинающее остывать тело, попытаться слиться с ним, срастись хотя-бы не на долго. Выжить и, проснувшись, перегрызть этой твари отчиму глотку. Мать не лучше. Она все это время сидела около телевизора, включив какой-то новостной канал и выкрутив звук на максимум. Будучи уже призраком, я подошёл к ней и заглянул в глаза: с них текли слёзы. Она не вытирала их, не рыдала. Ручьи просто текли, как часть декорации. Как что-то, чем она пыталась откупиться как «любящая мать». Мне тогда показалось, что она плачет скорее для себя, чтобы после сказать, что ей было очень жаль.

Перед глазами вспыхнула желтая табличка:

Система:Репродукция астральной проекцииСканированиеТехнический номер del301curp202Занесение в базу данныхЗавершите архивировку исходного кода

Желтое табло мигнуло, и вместо привычного мне текста по нему побежали длинные строчки кода, состоящие из единиц и нулей. Они сливались в сплошную полоску, в которой сложно было угадать хоть какую-то последовательность.

А над табло системы зависла она. До сих помню, как явственно мне пришлось ощутить, что кровь по моим жилом больше не течет. На меня смотрели два раскосых, словно стеклянных глаза, вставленных в маленький череп. Красная радужка и абсолютно статичный зрачок. Она была облачена в черный балахон и стояла, сцепив костлявые руки на поясе.