Ученик смерти

Я смотрел на ромбик, соединяющий четыре основных навыка и прикидывал, что делать с полученной возможностью. Если я прокачаюсь, накинется ли мне баф по возвращению в тело? Прокачка силы и ловкости всегда сказывались на визуальном облике аватара. Но в пределах острога, это может не сработать. Не знаю. Все зависит от того, что первично – душа или тело.

Распределив неиспользованные очки между ловкостью и силой, я снова взглянул на смерть.

– Мы здесь не просто так? – спросил я.

– Ты не первый, кто здесь не просто так, - парировала костлявая и стала медленно выводить какие-то графики на своем интерфейсе. – Но возможно первый, кто сможет что-то сделать.

– Вот как. Но ты не можешь мне рассказать больше. Почему?

– Следуй за мной, мальчик,– смерть смахнул желтое табло перед своим лицом и двинулся в сторону выросшей из неоткуда двери. – Если хочешь ответов, задавай вопросы.

– Очень похоже на игровую условность, - жуя губу начал предполагать я, но за смертью пошел. Выглядело это фантастично и я не чувствовал, что меня ведут на свет в конце тоннеля. – Ты одно из самых могущественных существ… Учитывая, что существуешь во всех мирах одновременно и отвечаешь за упокоение мертвых душ в каждом из них. Но, тем не менее, что-то запрещает тебе говорить. Это как-то связано с тем, что ты пользуешься системой?

В ответ тишина. Короткий кивок. Если это конечно можно назвать кивком.

– Значит создатель системы не ты. Только пользователь. Она тебя ограничивает?

– Она часть меня. Ограничивает и дает. Создает и разрушает.

– И как это понимать? – возмутился я. До двери оставалось не так много.

– Если хочешь создать что-то по-настоящему прекрасное. Что-то по-настоящему стоящее, - заговорила смерть. – Нужно создавать что-то могущественнее себя. Тот, кто основал систему связал себя правилами, заключил часть своих сил в идеальном творении, но теперь не может назвать себя всесильным, мальчик. Как притча о боге, создавшем камень, который невозможно поднять.

– Значит, чтобы лучше выполнять свои функции, ты ограничил себя правилами, - догадался я.
– Весело, ничего не скажешь.

– Весело. Одно из таких ограничений лишило меня плоти, мальчик. Система позволяет преодолеть свой потенциал, но совершенно балует привилегиями. Но тебя это не касается. Ты преображал систему под свои нужды, усложняя процессы, а не облегчая их. Учился фехтовать, не используя мыслеобразов для призыва атакующих навыков; учил языки без опоры на интеллект. Система ведь подстроилась под тебя?

Я начал вспоминать. Действительно. Раньше значений навыков было больше. Помимо четырех основных была ещё харизма, ловкость рук, бой одноручным и двуручным оружием, лидерство, карманные кражи и прочие. Я банально их игнорировал и в какой-то момент они начали просто пропадать, пока не сократились до четырех. И в этих четырех совмещались толики каждого из утраченных навыков, но прокачка каждого из них значительно усиливалась в отношении характеристик аватара. Если ловкость, до совмещения давала условно 5 единиц выносливости и 5 скорости за очко навыка, после совмещения на выходе я получал 20 единиц и того и другого.

– Истина. Я должен здесь найти истину, - шепнул я, когда смерть уже открывала перед нами дверь. – Что это значит?

– Ты находишься в исходном коде, мальчик. В этом мире родился я и создатель системы. Больше сказать не могу. Но я могу показать того, кто может.

И мы вошли в дверь.

Комната, она заливалась ярким осенним светом. Лучи просачивались сквозь пыльные занавески и ласкали корешки цветастых томов, пособий и инкунабул, под весом которых просели книжные стеллажи. Несколько рукописных бумажных изданий лежали и на полу, открытые на определенных страницах. Красная буква в начале, стройные ряды каллиграфического подчерка, строгие контуры каких-то трав и формул. Тут же была кровать, высокая, застеленная красным покрывалом. На ней сидел сухощавый, остролицый старик с длинно опущенной седой бородой. В худых, покрытыми черными пятнами руках он держал пару склянок, одна из которых была с дозатором, какие обычно ставят на дорогие ликеры.

Старик позволил паре капель выпасть в склянку ниже и теперь ловко раскручивал содержимое, заставляя жидкость завиваться вихрем. Следом я услышал его голос:

– Столица Инданти.

– Танни, - ответил мальчишечий голосок.

Я не сразу его заметил. Огненноволосый парнишка сидел поверх одного из стеллажей и больше напоминал собой куклу. На вид ему было лет тринадцать, хотя юношеское лицо позволяло ему выглядеть несколько моложе. В руках он держал увесистый томик и отвечал даже не отрываясь от него взглядом.

– Правящая династия? Имена от действующего правителя до…

– Король Бальтазар де Сар, сыновья Витари и Девьер. Первый военачальник, второй кронпринц и неплохой дипломат. Помнится, не так давно он навещал наши земли и ходил на аудиенцию к главе клана Клыков. Налаживал контакт для женитьбы своей сестры Сары… впрочем, вряд ли что-то получится. Восток тем и славен, что давно не ищет опоры в силе. Островной характер и сильное течение у берегов уже не первую сотню лет оберегают это образование.

Все это мальчишка говорил, не отрываясь от книги и откровенно скучая. Об этом говорили болтающиеся ножки. Взад-вперед, взад-вперед. Впрочем, понаблюдав за парнишкой чуть больше, я понял, что скука эта напускная. Лицо говорило о нетерпении, ребяческом максимализме и желании впиться в новый вопрос, как Тузик в грелку. Возможно, именно это позволило мальчишке поймать прямо у своего носа монету, ловко брошенную стариком.

– Название?

– Золотой ректар, - ответил мальчишка, крутя в руках монету. После попробовал её на зуб. – Еще старой чеканки. Раньше в нем золота было больше, как и доверия к монете. Сейчас даже менялы с Дурова проулка брезгуют работать с ними.

– Хм, - сварливо хмыкнул старик и поднявшись с кровати двинул в сторону стола. – Свойства сальмицы. Хотя-бы три.

– В чистом виде? – переспросил мальчишка.

– В тинктуре.

– Мочегонка, глистогонное, в средней дозировке стимулятор. При желании можно и как припарку на рану использовать, за счет эфиров и природной жгучести. В теории может убить ребенка до трех месяцев, даже если будет подано в грудном молоке.

Старик снова недовольно хмыкнул. Я следил за этим, иногда поглядывая на окно, где высились огромные каменные великаны. Дома, квартиры, стилизованные горгулий, витражи.

– Четыре университета, - крякнул старик, подкручивая что-то в перегонном кубе.

– Северный, Южный, Западный и Восточный, - невинно ответил мальчишка и принял нарочито безобидную позу.

Старик обернулся, стрельнув хищными глазами на мальчишку.

– Нормативные названия.

– Венсаль, Госмар, Девердеран, Самблоу. В честь первых зрячих, основавших университеты.

Я смотрел на эту словесную перепалку и пытался понять, зачем смерть притащила меня в это место. У меня и без того проблем по самые… самое не хочу, а меня заставляют смотреть поле чудес с участием как минимум одного унылого участника. Мальчишка мне нравился в каком-то смысле.