Ученик своего учителя. Том II

Впрочем были среди «законников» и свои уникумы, достигшие на выбранном поприще весьма значительных вершин. Одному из таких даже посвятили отдельный зал, где центральную часть экспозиции занял ростовой портрет Ирци Феми — первого заместителя премьер-министра последнего императора Борея.

Вот уж действительно пик карьеры! Тем более что теперь, и дамочка не побоялась даже сказать об этом открыто, при власти Триумвирата права Феми всячески ущемлялись, и они прозябали в позорной безвестности…

— Но чего это мы всё о мирском и мирском? Давайте приобщимся к высокому и пройдём к жемчужине нашего музея — к полотну работы великого Жаалуня, на котором запечатлён фрагмент императорской охоты на демонов, — Дамочка неожиданно прервалась и как-то удивительно живо усмехнулась. — Вы ведь все ради неё сюда прибыли?

О чём речь Малк по-началу не понял — в отличие от остальных, которые моментально загудели — тем не менее он так же изобразил на лице восторг и заторопился в очередной выставочный зал… чтобы уже оказавшись там и увидев огромное полотно во всю стену, восхищённо присвистнуть.

Уж насколько Малк был далёк от живописи, но даже ему увиденное весьма понравилось. Картина поистине впечатляла.

И вроде бы не было на ней изображено ничего необычного. В центре Император, что-то втолковывает жарящему окорок пацану. Вокруг на заранее подготовленных брёвнах сидят его сподвижники — сплошь Архимаги и Старшие Магистры, — а на заднем плане в толпе слуг прохлаждается кто-то из Феми. И разумеется именно ему-то экскурсовод и уделила больше всего внимания…

Однако при всей примитивности сюжета картина странным образом приковывала к себе внимание и будоражила чувства, хотелось просто сесть перед ней и изучать, изучать, изучать. Не потому что она проклята или иным образом заколдована, а просто потому что так талантливо нарисована. Действительно чудесная работа!

Разумеется, экскурсовод приложила все силы, чтобы нарушить порождённое чужим талантом волшебство, и затянула волынку про своих ненаглядных Феми. Словно нет на картине фигур поинтересней! И хотя в другое время Малк вероятно не удержался бы от язвительных комментариев на тему «неверной расстановки акцентов», сейчас он промолчал. Причём не из-за соображений конспирации, нет, просто он внезапно заметил парочку персон в ближайшем окружении ныне покойного императора и те полностью поглотили его внимание. Вроде бы малоотличимые от остальных — на картине все были в латах, демонстрировали героические позы и высокомерные взгляды, — но в то же время нарисованные со столь примечательными деталями, что Малк разом забыл обо всём прочем.

Так на груди первого красовался герб Дома Сунет, а его лицо было похоже один в один на лицо того деда, что в каком-то из снов Малка дрался с Бонифацием. Ну или он с некоторых пор думал, что с Бонифацием — всё-таки до попадания в Яванский пояс больше никто другой ему снов не насылал. Второй же хоть и не щеголял знакомой внешностью, тем не менее так же имел одну примечательную черту. В разлитой рядом с ним луже серебристой крови он отражался не так, как было положено природой вещей, а в виде уже упомянутого злобного карлика «этого деда» Бонифация. Что вовсе выходило за какие бы то ни было рамки возможного!

— А кто это?! — не выдержал Малк и задал, наверное, свой первый за всю экскурсию вопрос.

При этом пальцем он осторожно обвёл сразу обоих загадочных персонажей.

— О, это два ближайших соратника Императора. Патриарх Дома Шести звуков Архимаг Рихард Соната Смерти и генерал Бонифаций Лучезарный. Лучшие друзья… ставшие врагами! — с неожиданной готовностью ответила экскурсовод.

— Ого! Это почему так? — вскинул брови Малк.

— А видите отражение со злобным уродцем? Считается, что художник таким образом желал показать истинную сущность генерала Бонифация. Человека, который в критический момент гражданской войны провёл к императору хеймдаркских убийц и сделал возможным падение династии, — презрительно наморщила дамочка. — И это был настолько мерзкий поступок, что от Бонифация мгновенно отвернулись абсолютно все. Друзья, враги… все!

Экскурсовод говорила очень уверенно и очень убедительно — кое-кто из девиц ей даже похлопал — однако по крайней мере в том, что касалось шляющегося по снам карлика, Малк точно знал значительно больше. И поэтому на словах про «истинное отражение» он лишь дёрнул в усмешке уголок рта и мысленно похвалил художника. Этот мастер определённо был близок если не ко всем представленным на полотне персоналиям, то хотя бы к «этому деду» точно.

— А что с ним случилось, с этим вашим Бонифацием? — сделал непонимающее лицо Малк. — Ну после того как все от него отвернулись?

И тем самым видимо вновь нажал у дамочки на некую незримую кнопку, что включала на максимум её пафос и восторг. Иначе не объяснить, почему экскурсовод опять расплылась в улыбке и объявила:

— Генерала Бонифация убил Архимаг Соната Смерти. Сам, правда, получил тяжелейшие ранения… по слухам он с той поры так от ран и не оправился… но предателя убил! И навек вписал себя золотом в скрижали героических деяний борейцев! Понимаете? На век!

— Архимага убить непросто… — пробормотал Малк, не сдержавшись.

И заслужил презрительное фырканье как поклонницы Семейства Феми, так и девушек Адептов.

— Если только этим не занимается другой Архимаг! — как идиоту объяснила, видимо считающая себя самой умной, девица.

Чем неожиданно развеселила уже Малка. Говорить такое человеку, который не только знал о возрождении Бонифация из небытия и его воплощении в теле, но ещё и сам пережил смерть, это как убеждать погорельца, что пожаров не существует. Девятеро, неужели и он когда-то был таким же наивным?!

Малк с кривой усмешкой бросил последний взгляд на картину и… с руганью отшатнулся назад, заработав очередную порцию презрительных смешков. Впрочем он их даже не услышал — Малку сейчас вообще как-то резко стало не до ерунды! — потому как нарисованный «истинный» Бонифаций вдруг ожил и подмигнул ему с хорошо знакомой гримасой. Длилось это всё какую-то долю секунды, после чего всё стало как прежде, однако Малк ни капли не сомневался, что это действительно было и что ему не показалось. А раз так, то и возникшие у него подозрения насчёт «великого Жаалуня» можно смело переводить в разряд фактов. Художник определённо не прост и своё полотно он писал явно с весьма далеко идущими целями…

К сожалению больше ничего интересного на экскурсии не показывали и не рассказывали. Провели по парочке комнат, названных рабочими кабинетами очередных «очень важных» клерков, дали полюбоваться однотипно нарисованными портретами в ещё одной галерее, потом познакомили с бытом вековой давности какого-то Слуги рода. На этом экспозиция закончилась, экскурсовод упорхнула прочь, а гостей музея попросили на выход. Скукота.

Из интересного одна из девиц, уже когда они все двинули на улицу, вдруг начала делать Малку намёки насчёт продолжения знакомства. После весьма неоднозначного начала его общения с компанией присутствующих Адептов это было довольно странно, однако Малк был не из тех, кто хорошо разбирается в женской психологии. И в иной ситуации, будь он в Луге не по делу, с удовольствием ответил бы девушке взаимностью, но План есть План, и в нём не было места для романтических похождений. Поэтому девушка к своему разочарованию получила отказ, а сам Малк расстался с экскурсионной группой и двинул дальше по улице.