Учитель и ученик

– Это очень печально, - согласился Йода.

В голове Куай-Гона прозвучало эхо вопроса Рахары Вик: какой смысл вообще иметь Республику?

“Мы должны положить этому конец, - сказал он.

Йода покачал головой. “Не нам решать, судьба договора-это наше дело.—”

“Только не договор. Рабство.- Куай-Гон сложил руки перед собой, позволяя мантии скрыть их—самый официальный способ, которым джедай мог бы обратиться к другому.
– Почему мы позволяем этому варварству процветать? Республика могла бы использовать свое влияние для содействия отмене смертной казни в бесчисленных системах, где эта практика процветает. Как же мы можем не сделать этого?”

Йода несколько мгновений молчал, а потом сказал: - Ты знаешь о планете Уро, не так ли? Они пожирают своих самых слабых детей, вот что они делают.”

“ ... это паукообразные, чей инстинкт не поддается контролю.”

“А что же Бисс?- Когда Куай-Гон отрицательно покачал головой, Йода сказал: "когда их старики становятся слишком старыми, чтобы регенерировать, забивают их до смерти, абиссинцы делают это, чтобы сохранить свои ресурсы.”

Терпение Куай-Гона начало истощаться. “Речь идет не о навязывании человеческой этики нечеловеческим видам. Это то, что люди делают друг с другом, зверство, которому мы должны положить конец.”

– Мы? Не канцлер, не галактический Сенат, даже не народ Республики, а джедаи?- Йода стукнул своей палкой-гимером по полу.
– Хочешь править, да? Это опасно для того, кто хочет вступить в Совет. Это опасно для любого джедая.”

Куай-Гон знал все это. В какой-то степени он принял эту истину. С другой—“если мы не выступаем за правых, то что же нам делать? Почему мы существуем?”

“Есть много способов служить правым, - ответил Йода. “Мы работаем в рамках наших мандатов, и делаем столько добра, сколько можем. Поступить иначе, заменить наше суждение суждением Республики - значит повторить ошибки прошлого.”

Значит, вместо этого мы совершаем разные ошибки в настоящем? Куай-Гон держал это при себе. Галактический крестовый поход против рабства за пределами Республики должен быть больше, чем один разъяренный рыцарь-джедай. Но порабощение здесь, на Пиджале...это входило в его полномочия. И оно не выдержало бы.

– Вы поговорите с канцлером как можно скорее?”

Йода кивнул.
– Хорошо, что вы это сделали, вскрыв недостатки договора.”

Похвалы от Йоды были редкостью, и Куай-Гон попытался получить от них удовлетворение.

Однако в ту ночь ему было трудно заснуть.

—

Он стоял в небесной чаше, изогнутом амфитеатре древних богов внутри дворца Пиджали. Это было место для церемонии заключения договора, и все должно было вот-вот начаться.

Фэнри подошла к нему, ее платье сияло белизной, блестящие рыжие волосы свободно свисали, а одежда казалась еще более яркой на фоне темно-синего кафельного пола чаши—

—и все вокруг сошло с ума, превратилось в хаос, который Куай-Гон не мог понять. Люди закричали. Министр Орт грубо протолкивалась сквозь толпу к алтарю.
– Фэнри, нет!
– закричала Раэль.- Куай-Гон поднял свой световой меч, готовый ударить—но во что? И кого же? Надо было что-то делать—

—

Куай-Гон открыл глаза. Он лежал в своей постели, далеко от небесной чаши. Ему казалось, что он путешествовал во времени и вернулся обратно. Грядущие события казались ему более реальными, чем простыни, матрас, звук собственного дыхания.

"Еще одно видение, дарованное Силой", - подумал он. Нет. Опять то же самое видение. Еще один ракурс. Более глубокий взгляд.

Может быть. Или, может быть, он был только мечтателем. Не было никакой возможности сказать—или было?

Он надел свою мантию и поспешил в дворцовые коридоры. В этот поздний час они были совершенно пустынны, если не считать одного астромеха, который с журчанием бегал по полу, выполняя свои поручения. Ноги Куай-Гона, все еще босые, мерзли на мраморном полу, и когда он проходил мимо окон, то услышал мягкий шум приливов и отливов.

Во время их первого дня на Пиджале Раэль рассказал Куай-Гону и Оби-Вану о деталях церемонии, указывая на две большие, простые деревянные двери в конце королевского приемного зала. Эти двери открывались в туннель, который вел прямо к Небесной чаше. Они открывались только тогда, когда монарх подходил к чаше для одной из важных церемоний, которые происходили только два или три раза в царствование.

К счастью, петли были смазаны маслом.

Когда он вошел в туннель, два сторожевых дроида с логотипами Черка внимательно осмотрели его. Они не были запрограммированы задавать вопросы, только распознавать ранее одобренных людей и нападать на всех остальных. Куай-Гон почувствовал облегчение от того, что его уже ввели в систему...и что вспыльчивость Раэля Аверросса не привела к его удалению. Еще.

Туннель был темным, освещенным лишь несколькими свечными дроидами, расположенными далеко друг от друга. Но все, чего не хватало туннелю для видимости, он обеспечивал неслышимость. Куай—Гон услышал впереди другие шаги-они приближались к нему. Он приготовился, держа одну руку на рукояти светового меча—

Кто-то испуганно вскрикнул, а затем выругался: “священные летучие мыши, что вы здесь делаете?”

– Министр Орт?- Куай-Гон шагнул вперед, чтобы посмотреть на нее, все еще одетую в свое бронзовое придворное платье, оставшееся с раннего вечера. “Я мог бы задать вам тот же вопрос.”

“Я перепроверяю все меры безопасности, - отрезала она. “Это слишком важная работа, чтобы поручать ее дроидам Черки.”

“Совершенно с вами согласен.”

“Вы не ответили на мой вопрос.- Орт сложила руки на груди. “Что ты здесь делаешь?”

“...Я хотел лично взглянуть на небесную чашу перед церемонией.”

“Вы могли бы попросить кого-нибудь устроить вам экскурсию в течение дня, - сказала Орт, - что имело бы смысл и обеспечило бы лучший обзор. Но как вам будет угодно.”

Она поспешила обратно во дворец, явно удовлетворенная его объяснением. Куай-Гон задавался вопросом, должен ли он быть доволен ею.

Он продолжал идти, пока не добрался до других дверей, которые были вырезаны из того же гладкого белого камня, что и скалы у моря. Они легко распахнулись от его прикосновения, открывая Небесную чашу во всем ее великолепии.

И Куай-Гон уже видел это раньше.

Позолота по нижним краям куполообразного потолка, восьмиугольный алтарь, расположение сидений вокруг него-все это соответствовало друг другу. Когда он посмотрел вниз на свои босые ноги, то увидел под ними ярко-голубую плитку.

"Точно так же было и в моем сне", - подумал он и тут же спохватился.

То, что испытал Куай-Гон, не было сном. Это было видение.

Глава 26

“Я не буду участвовать в церемонии подписания договора,-сказал Куай-Гон.
– У Республики не будет своего представителя,и поэтому договор не может быть заключен.”