Учитель Истории

— Надо будет купить новый, — в продолжение своих мыслей прошептал я, а вслух сказал: — Ладно, бог с ним, с травматом. А по делу что скажешь?

— По делу скажу, что тебя все это не касается. Точка. Но… — тут она заметила мое изменившееся лицо и поспешила сгладить углы. — Если ты так уж хочешь быть в курсе событий, что мешает тебе включить телевизор и убедиться, что все в порядке? Или хотя бы позвонить?

— Кому позвонить?

— Да кому угодно! Хоть доктору твоему. Из всех жителей этого городка, с которыми ты успел познакомиться, он кажется мне самым нормальным. По крайней мере, исходя из твоих рассказов.

— Ну, как адекватный… — усомнился я. — Иногда он говорит странные вещи…

Но пальцы уже вбивали в поисковик телефонного справочника короткое слово из трех букв: «Лев».

— На проводе, — раздался в трубке глуховатый баритон. — Филипп, тебе чего? Если хочешь узнать, как у меня дела, то я жив-здоров, но немножко занят. Чем занят, спросишь ты? Нашим с недавних пор общим другом. Который снова умудрился провалиться под лед. Правда, у самого берега и лишь по колено.

— Ух ты… — сам не слыша себя, обрадовался я. — Это здорово! В смысле, здорово, что лишь по колено! И что у тебя все хорошо. А на улице как?

— На улице летом метет метель. А сейчас январь и… Тоже метет. Немного. Так что сидим дома.

— То есть, все тихо?

— Тихо-тихо. Как в морге на пасху. Кто помер — так сразу в рай.

— Спасибо, успокоил…

— Пожалуйста. Всё, я ушел. Пока, всадник с чашей Грааля на линии электропередач.

— Пока, пока.

Нормальный такой дядька, ага. Вообще никаких отклонений.

— Доволен? — Вера забрала у меня телефон. — Ничего в твоем Младове не происходит.

— Да… — я немного растерянно почесал затылок. — Действительно ничего не происходит. И это напрягает еще больше.

— О господи! — трубка хлопнулась на стол в каком-то сантиметре от моей руки. — Лазарев, тебе к психиатру пора! Ты из любой ситуации вывернешь все так, как тебе удобно. А удобно тебе, чтобы все было неспокойно. Семьсот лет стоял твой Младов без тебя. И еще столько же простоит. А если ты не угомонишься, то клянусь, я завтра же отвезу тебя в больницу.

— Завтра воскресенье, — слабо запротестовал я, почувствовав, что запахло жареным. — В воскресенье врачи не работают.

— Я отвезу тебя в платную клинику, — пригрозила жена. За твой счет. Может, хоть это на тебя подействует. Ей-богу, достал уже!

Так мы и провели остаток дня во взаимных переругиваниях и перегавкиваниях. Устали, словно и вправду на коньках откатались несколько часов кряду. Но в перерывах между «разборками» я таки поглядывал в интернет: вдруг что-нибудь случилось.

Но все было тихо.

Вечером Вера выгнала меня с собакой в парк, велев раньше, чем через полтора часа не возвращаться. Вот и славно. Успею немного успокоиться, привести мысли в порядок. И остыть. Ох, и устал я от этих бесконечных измышлений. Не голова, а чугунный котел какой-то. Мысли одни и те же, плавают себе по кругу, только ложкой помешивай… И хоть бы какое-нибудь прояснение!

А ведь вправду: чего я так завелся? Как-то же крутилась жизнь в городке без моего участия. И местные уживались со громобоями, и громобои сильно не борзели. Пока не всплыла эта находка полтора месяца тому: тут все с цепей и посрывались. Что же в ней такого, в этой коллекции? Почему с появлением четырех многовековых безделушек народ стал планомерно сходить с ума? Неужели они настолько ценны? Быть не может. Конечно, не исключено, что сабля князя Андрея еще раньше принадлежала куда более важной шишке… Например, какому-нибудь Меровею или Хлодвигу. Хотя нет, у них прямые мечи были, рыцарские. А может, в предметах коллекции зашифрованы послания? Путь к библиотеке Ивана Грозного? Ах, если бы. Жаль, поблизости нет ни одного знакомого искусствоведа — навел бы справки у него. Ну вот, опять. Сколько можно! Все, диктуем себе краткий план действий: выиграть суд, доучить детей (осталось всего два занятия!) и вернуться в Москву. Готово! Приступаем к исполнению.

А если за две оставшиеся недели ситуация не сдвинется с мертвой точки? Женя поправится и продолжит свои сумасбродные поиски, которые кончатся, в лучшем случае, ничем. А в худшем — пулей из-за угла. Меня уже предупреждали и неоднократно. А кто предупредит его? И кто остановит, если предупреждения не подействуют? Нет, я могу махнуть рукой на все, что имеет отношение к Младову — но только не на него. Сизов странный малый, безусловно, но за прошедшие десять дней я, сам того не замечая, сильно привязался к нему.

Звонит телефон. Так неохота вынимать руку из перчатки…

— Слушаю.

— Филипп, привет!

Легок на помине.

— Здравствуй, Женя. Что у тебя за номер?

— Узнал! Я с городского звоню, от Льва. Я сейчас у него. Просто подумал, с городского же бесплатно, так? Вот и я воспользовался!

— Как здорово… — в уме непроизвольно стали плюсоваться рублики, которые сейчас списывались с моего счета за входящий междугородний звонок с городского телефона на мобильный. — Ты чего-то хотел?

— Да просто поболтать! — радостно отвечал Женя. — Ты не против?

— Ну, вообще, я немножко занят… И холодно… И звонок по межгороду…

— Ничего, связь хорошая! А у Льва в квартире и вправду прохладно… Как у тебя дела?

— Прекрасно, — скрежетнул я зубами. — А ты как? Еремицкий сказал, ты снова провалился под лед?

— Да, было дело… — в голосе Жени промелькнуло смущение. — Не переживай, все хорошо. Надеюсь, у тебя без обморожений?

— Ну, как сказать… — ответил я, пытаясь дыханием согреть леденеющую руку. — Пока держусь.

— Ты молодец! Знаешь, я на самом деле не просто так звоню. Я тут набрел в одной газете на заметку двухлетней давности… Представляешь, как редко Лев убирается у себя в квартире? В общем, я увидел эту заметку, и она натолкнула меня на мысль.

— Что за заметка? — я поменял руки, но легче не стало: эх, сейчас бы гарнитуру. — Что за мысль?

— В заметке говорится об одной археологической находке. Позапрошлым летом у нас в Волге отдыхавшая здесь школьница обнаружила на удивление неплохо сохранившуюся старую польскую кирасу XVII века. Ты наверняка сейчас думаешь, что неуместный артефакт. Не совсем. Поляки брали Младов во время Смуты, в 1608 году. Подошли с запада сожгли посад, затем форсировали Волгу и штурмовали монастырь. Защитники крепости открыли огонь из пушек и мушкетов по переправляющимся врагам, многие в итоге утонули, так и не добравшись до берега. Тогда еще проявил себя молодой воевода Дмитрий…

— Короче, я понял, — перебил я учителя, уже всерьез опасаясь за состояние своих конечностей и, попутно, финансов. — Кираса попала в реку еще четыреста лет назад. Потому что главный поляк не догадался, что переправляться надо было выше или ниже по течению, а не прямо под стенами монастыря. Что за мысль тебя посетила в связи с этим прискорбным событием?

Но мой порыв, направленный на вразумление увлекшегося рассказчика, внезапно возымел прямо противоположный эффект.

— А правда, — голосом прозревшего произнес Евгений. — Какая мудрая идея… Зачем было лезть прямо под пушки? Я уже восемь лет занимаюсь историей Младова, и этот эпизод со штурмом изучил, казалось, досконально… Но до такого не додумался! Филипп, из тебя получился бы неплохой полководец!