Учитель танцев

— Лиса, а пойдем с нами в театр? У меня два билета на балет. Хочу посмотреть, заинтересует ли Сэм танец. Она все равно будет сидеть на руках, второй билет я покупал для тебя. Завтра, днем…

— Нет, я не могу. У меня занятия. Спасибо за приглашение.

— Может, погуляем вместе? Ты, я и Сэм.

— Нет. Ник, я… — Алиса прикрыла глаза, вздохнула и быстро встала. — Я сложу печенье.

Она достала контейнер, схватила вазочку.

Ник удрученно молчал. Алиса не желала возвращаться. Просить ее о чем-то большем было бы эгоистично. Сказать, что она нужна Сэм? Попросить не бросать занятия, потому что у него свои планы? Значит, заставить ее делать то, от чего она бежит.

— Ты сменила номер телефона? — зачем-то спросил он.

— Да.

— Из-за меня?

— Нет. Из-за тех… знакомых…

Ник понял, что она говорит о тех, кто подмешал ей наркотик.

— Дашь новый?

— Ты будешь звонить? — Алиса поставила перед ним контейнер с выпечкой.

— Буду, если ты не запретишь.

Она криво усмехнулась, но взяла листок бумаги и написала на нем номер. Ник спрятал листок в карман.

— Я все же оставлю билет. Приходи, Лиса, мы будем тебя ждать.

Этот визит не принес радости обоим. Алиса спряталась в равнодушии, как улитка в раковине. Ник чувствовал, что ей больно и тоскливо, но она отвергала его предложения, зациклившись на своем «так будет лучше». Дать ей время? Или, наоборот, не оставлять в покое? Смириться с выбором и поверить, что «так будет лучше»? А казалось, все просто — стоит только поговорить.

А, может, Алиса права? Зачем мучить друг друга, если он не может дать ей самого желанного — любви?

Впрочем, Ник был уверен в одном, ему небезразлично состояние Алисы. А с остальным… с остальным можно разобраться вместе.

Он ничего не сказал Сэм, но надеялся, что Алиса все же придет в театр.

Увы, кресло рядом с ним так и осталось пустым.

= 26 =

Принимать Ника в гостях было ошибкой. Алиса не ожидала, что он появится, растерялась — только потому и пустила на порог.

Ничего у них не получится, никогда. Поддерживать отношения — продлевать агонию. И расстраивать Сэмми, которой так сложно объяснить, отчего Лиса то появляется, то исчезает.

После случая с наркотиком Алиса долго приходила в себя. И со здоровьем появились проблемы — пропал аппетит, каждый день болела голова, — и настроение оставляло желать лучшего. Она скучала по Нику и Сэмми, часами валялась на диване и делала вид, что читает книгу или смотрит фильм, а сама раз за разом прокручивала в голове те счастливые мгновения, которые ей довелось пережить в деревне.

К счастью, до депрессии дело не дошло. Как только мама заикнулась, что неплохо было бы побеседовать с психотерапевтом, так Алиса и засобиралась домой. Своими переживаниями она не хотела делиться даже с врачом. Разве можно вылечить от любви?

В разговоре с отцом Алиса добилась самого главного. Он согласился, что учиться и работать надо по призванию, и она распрощалась с репетиторами по экономике и праву. Чтобы не болтаться без дела до начала нового учебного года, Алиса решила искать работу. И тут, как ни странно, помогла мама. Во-первых, пристроила добровольцем в один из благотворительных фондов, которым помогала. Во-вторых, посоветовала заняться росписью стен в детских больницах.

В фонде Алиса вместе с другими покупала вещи и игрушки для детей из детских домов. Потом подарки отвозили детям, накрывали сладкий стол, играли с малышами. А по выходным она приходила в больницу, где работала группа «Веселый коридор», и раскрашивала стены по нанесенному на них рисунку.

И все равно оставалось свободное время, когда Алиса не знала, чем себя занять: то пекла печенье, то гуляла по старым московским улочкам.

Визит Ника больно ударил по свежим ранам. Алиса и радовалась, что он пришел ее навестить, и едва сдерживала слезы, потому что ничего не изменилось. Всего три слова… три волшебных слова… и она поддалась бы на его уговоры.

Нет, признаний в любви она не ждала. Но так хотелось услышать простое: «Ты нужна мне».

Ник переживал за Сэмми, и Алиса его в этом не винила. А для нее в его жизни так и не было места.

Она поплакала над билетом на балет, но не пошла в театр. А Ник, словно издеваясь, стал пользоваться запрещенными приемами. Первую фотографию Сэмми он послал как раз из театра. Малышка в красивом платьице стояла у сцены. Видимо, снимок он сделал во время антракта. Алиса отправила в ответ смайлик.

С тех пор Ник каждый день присылал ей фото по вайберу: Сэмми на прогулке в парке, на детской площадке, дома с игрушками. Алисе не хватало духу написать, чтобы он этого не делал. Она плакала, рассматривая рисунки Сэмми, особенно те, что были адресованы ей, с кривобокими лисичками и рыжими человечками, и каждый день ждала новые фотографии.

Так Алиса узнала, что Ник стал заниматься с Сэмми растяжкой. Он купил ей беленький купальник и балетки и научился делать «пучок» из ее непослушных волос.

Золотая осень закончилась, солнечные дни сменились дождливыми. Поздний ноябрь — самое грустное время года, темное, мрачное и тоскливое. Яркие краски исчезают, в короткие пасмурные дни не хватает не то, что солнца — света. И так будет, пока не выпадет первый снег.

Алиса превратилась в затворницу. Она накупила разноцветной шерсти и вечерами вязала шарфы детдомовским детям. Начиная работать в фонде, Алиса боялась одного — привязаться к кому-нибудь так, как привязалась к Сэмми. Взять ребенка на воспитание она сейчас не могла, ведь сама жила на папины деньги. Однако получилось найти общий язык со всеми детками, всех полюбить, со всеми подружиться, но при этом таких чувств, как к Сэмми, она не испытывала ни к кому.

Словно по какой-то молчаливой договоренности Ник никогда не звонил, только слал сообщения и фотографии по вайберу. Алиса отвечала односложно, но чаще отделывалась улыбающимся смайликом. Вступать в переписку было выше ее сил.

В тот день, когда от Ника ничего не пришло, Алиса долго не могла уснуть. В голову лезли тяжелые мысли — то ли ему надоело такое «общение», то ли случилось что-то нехорошее.

Ник позвонил на следующий день, и Алиса испугалась так, что едва не выронила телефон.

— Привет, лиса Алиса, — услышала она знакомый голос, и в носу тут же защипало.

— Привет. Что-то случилось? — вырвалось у нее.

— Да, — честно признался Ник. — Мне неудобно просить тебя о помощи, но больше некого.

— Что? Что-то с Сэмми? Она здорова?

— У Сэм краснуха. Подцепила от кого-то на детской площадке.

— Ох…

— Ничего страшного, у нее легкая форма. Но мне не с кем ее оставить. Няня сбежала, боится заразы. И ты — наша последняя надежда. Ты болела краснухой, Лиса?