Учитель. Назад в СССР 4

Пан-то возвращения Зверева строился на старых показателях, а тут практически новый человек. Тот, каким Егор уходил в армию, ну и плюс сверху мой характер и опыт наложился.

— Так что? Готова поговорить? — поторопил я зависшую в прострации Елизавету.

Ну еще бы не зависнуть бедной девочке. Ехала-то она к старому Егору, а встретилась совершенно с неуправляемой его копией. Впрочем, уверен, Зверев вдали от Бариновой довольно быстро пришёл в себя. Не потому ли парень сбежал от семьи и от такой замечательной невесты?

— Но… — Баринова тряхнула эффектно волосами.

«И когда только успела распустить свою безупречную уложенную прическу?» — удивился я, только сейчас заметив, что густые блестящие волосы девушки рассыпались по плечам, одна прядка скользнула и упала на грудь. Кстати, и пуговичка верхняя на безупречно отглаженной блузке вдруг оказалась расстёгнутой, чтобы, значит, соблазнительную ложбинку мне показать. Ну да, ну да, молодые чем думают? Явно не головой, частенько совершенно другим местом, которое пониже пояса. На то и Лизин расчет, сбить с мысли, отвлечь.

Я равнодушно скользнул взглядом по прелестям Бариновой, которые так явно мне демонстрировались, поднялся и пошёл на кухню. Там на печке у меня лежал запасной матрас. Старенький, но вполне пригодный для того, чтобы переночевать на полу. От старой хозяйки остался. Новый я сам купил, с первой зарплаты и отложенных Егором денег. А старый привел в порядок и решил не выкидывать, оставил на всякий случай. Вот этот случай и настал.

— Егор ты куда? — всполошилась Лизавета.

— Стелиться. Спать буду. Разговор у нас не получается, значит, будем спать, — не оглядываясь, бросил через плечо.

— Егор! Я… вернись, пожалуйста! Давай поговорим! — воскликнула Баринова, наконец-то смирившись с тем, что не все идет по ее плану. Точнее, все пошло не так, как она задумывала.

Я промолчал, достал матрас, вернулся в комнату. Бросил сверток на пол, уселся обратно на стул, в упор глянул на Лизавету и отчеканил:

— Говори.

Лиза попыталась улыбнуться, даже похлопала игриво ладошкой, приглашая пересесть на кровать, но я проигнорировал предложение. Баринова демонстративно тяжело вздохнула и заговорила:

— Егор… Понимаешь… — Лизавета приподнялась, облокотилась на ладошку, завозилась, пытаясь сесть поудобней, при этом четко помня о том, что у нее болит нога. Баринова морщилась, пыхтела, сопела, стреляла в меня глазками, рассчитывая на помощь, кривилась, то и дело притрагиваясь к щиколотке. Но я продолжал спокойно сидеть на стуле, равнодушно наблюдая за всеми потугами.

Наконец, гостья устроилась, спустила ноги на пол. Ту, которую якобы подвернула, оставила на весу.

— Подай мне сумку, — велела Елизавета командным тоном. Ага, сейчас, бегу аж волосы назад.

Я холодно улыбнулся и не двинулся с места.

— Пожалуйста, Егор, подай мне сумку, — тут же спохватилась Лиза, нежно улыбнулась и добавила. — Я оставила ее на кухне.

Глава 18

Ну чистая лиса, не зря Баринову назвали при рождении Елизаветой. Как там в русских народных сказках? Лиса Патрикеевна? Я как-то задался целью и узнал, почему рыжую зверушку прозвали по отчеству именно Патрикеевна, а не к примеру Васильевна или там Федуловна. Оказывается, был такой князь новгородский, Патрикей, изворотливый чертяка, коварный. Одним словом очень хитровыдуманный. Вот с него-то и пошло, прилипло к имени Патрикей слово «хитрость». Вот и наградили лисицу-сестрицу этим отчеством, как самого хитрого зверя. Теперь вот и Лиза у меня ассоциируется с пресловутым Патрикеем.

— Держи, — я кинул сумку на кровать, игнорируя протянутые Лизины руки.

Баринова недовольно нахмурилась, но тут же расцвела улыбкой и поблагодарила. Я снова уселся на стул и пока ждал начала разговора, наблюдая за тем, как девушка что-то ищет в сумке, прикидывал, а не свалить ли мне из дома куда подальше, например, к Митричу?

Ночевать с Бариновой в одном доме без свидетелей очень не хотелось. Вот не знаю почему, но интуиция кричала уходить. А интуиции я привык доверять. Столы и шкафы столичная гостья уже все облазила, а чемодан, пожалуй, прихвачу с собой. Спрячу в сарае, сделаю вид, что смену одежды в нем понесу. На самом деле трусы носки распихаю по карманам, а вот дневник Егора надобно вынести из дома, чтобы чей-то любопытный лисий нос не залез, куда не просили.

А что, хорошая идея, решено, попрошусь на постой к дядь Васе. Оно, конечно, бежать из собственного дома такое себе решение, но и подставляться под откровенную подставу не лучший выход. То, что у Лизы богатая фантазия и полный порядок с импровизацией, которую они с удовольствием применит в случае необходимости, я нисколько не сомневался. Вон как с ногой-то все провернула. А тут либо не спать всю ночь с такой гостьей, либо проснуться и узнать, что Баринова беременна, а то и изнасилована нехорошим непокладистым злодейским мной. А дальше выбор простой: женись или сядешь.

— Вот! — Лиза расцвела улыбкой, вытащив из недр своей сумочки какую-то серую бумагу.

— Что это? — поинтересовался, не делая попытки подняться.

— Газета, — еще шире улыбнулась Баринова.

— Ну, газета, и что? — не понял я. — Ради какого-то клочка бумаги ты тащилась через полстраны, чтобы сказать мне — это газета? — хмыкнул я. — Лиза, я взрослый человек, что такое газета знаю. Даже выписываю, — я кивнул на стол, там на краю лежала приличная стопка прессы. Некоторые я покупал, чтобы освежить в памяти события моей новой современности. Пару штук выписал, чтобы быть в курсе последних новостей.

Елизавета удар приняла, даже лицо не скривила.

— В этой газете, Егор, — начала было Лизавета, но тут же состроила милую моську и нежным голоском попросила. — Егор, пожалуйста, пересядь поближе. Ну что мне, кричать, что ли на всю комнату? — Баринова умильно улыбнулась и похлопала ладошкой по покрывалу рядом с собой.

— Да не такая уж и большая у меня комната. Да и я вроде не глухой, со слухом все в порядке. Говори, или расходимся спать.

Я широко и смачно зевнул, даже не подумав прикрыть рот рукой, как порядочный юноша. Лиза сморщилась, но замечаний не последовало.

— Куда расходимся? — всполошилась Елизавета.

— Баринова, хватит ваньку валять, и дуру включать. Говори, зачем приехала, — рявкнул я.

— Какой ты стал… злой… в этой своей деревне, — глаза Лизаветы вновь наполнились слезами, грудь бурно вздымалась, пальчики нервно мяли старую газету.

— Лиза, я оценил. Правда, браво, — я пару раз небрежно хлопнул в ладоши. — А теперь ближе к делу, спать хочу, — приказал артистке.

— Егор… нам… мне случайно в руки попала эта газета… — тут же затараторила Лиза, но оговорочку про «нам» я услышал. Значит я прав, семейный совет постановил и отпустил Лизавету в Тмутаракань на поиски утраченного жениха. Осталось понять, зачем отцу Бариновой понадобился бывший ухажер дочери.