Учитель. Назад в СССР. 2

Честно говоря, я даже растерялся. Все что угодно ожидал, кроме такого.

— Нина! Ему же больно! — вырвалось у меня.

— А вот поделом! — девушка топнула ногой. — Сколько раз говорила: не ходи за мной, нет между нами дружбы! Сначала за руки хватает, потом угрожает, братишку подкупает и науськивает на глупости. А теперь на людей кидаться начал? Ты, Ваня, совсем с головой не дружишь. А еще комсомолец! Как тебе не стыдно!

Тут я удивился второй раз. Конкретно тому, что Ваню Коленкова приняли в ряды комсомола. Тут либо я чего-то не понимаю, либо у парнишки просто в моменте снесло крышу от ревности.

— Все, пацан, тебе не жить, — прохрипел Колонков, делая попытку подняться и продолжить столкновение.

— Хватит! Я сказала! — рявкнула Нина таким тоном, что захотелось тут же выпрямиться, оправить одежду и доложить по форме.

«Однако, — хмыкнул про себя уважительно. — Никогда бы не подумал, что в этой девочке столько силы и смелости. Бугая не испугалась, еще и воспитывает».

— Пришел в себя?

— Нин… ну чего ты… я ж к тебе по-честному… жениться, а ты с этим гуляешь… — пробурчал парень.

— Ой, дура-а-а-к, ну, дура-а-а-ак, — протянула Нина Валентиновна, качая головой. — Больно? — участливо поинтересовалась и склонилась над парнем.

Вот и пойми этих женщин: тут же бьет, следом жалеет. Наблюдая за этой картинкой, я испытывал дикое желание тихо слинять во двор и продолжить вечер по собственному плану. Но бросать Ниночку один на один с этим влюбленным ревнивцем опасался. Мало ли что ему в голову стукнет, еще обидит девчонку.

— Нормально, — буркнул Коленков, дернул плечом, скидывая ладошку Кудрявцевой.

— Иван… Помощь нужна? — поинтересовался я, нарвался на злой взгляд, улыбнулся и протянул руку. — Давай, помогу. И пошлите-ка ко мне во двор, там поговорим и все обсудим. А то стоим здесь как три тополя на Плющихе, бесплатным цирком для всего села, — предложил ребятам.

Иван руку мою не принял, поднялся сам. Точнее, с помощью Ниночки, которая изо всех сил его поддерживала. В какой-то момент, наблюдая за процессом, я вдруг сообразил: парнишка воспользовался ситуацией и скорее делал вид, что ему настолько больно, чем всерьез страдал от сильной травмы. Ну да пускай сами разбираются со своим чувствами.

Я развернулся, открыл калитку, зашел во двор, кинул через плечо:

— Нина Валентиновна, я чайник поставлю. Вон там умывальник, полотенце чистое. Проводите гостя, пусть приведёт себя в порядок, я пока чашки вынесу.

— Хорошо, Егор Александрович, — покладисто согласилась комсорг. — Все сделаю. Ты как, Коленков? Идти можешь? — заботливо переключилась на пострадавшего.

— Чего ты его Александровичем зовешь? Не жирно ему? — забурчал Ваня, проигнорировав Нинин вопрос о самочувствие, но опереться при этом на хрупкое женское плечо не забыл.

— Дурак ты, Коленков, и дураком помрешь! — фыркнул Ниночка.

— Это почему это? — проворчал Иван.

— Потому что Егор Александрович — наш новый школьный учитель. Вот посмотрим теперь, какие отметки твой младший брат будет получать! — ехидно заметила Кудрявцева.

— Нин, ну ты чего… я ж не знал, Нин… Ты поговори с ним, а? Петьку-то за что… А, Нин? Ну, я больше не буду, вот честное слово! Нин!

Я хмыкнул и зашел в дом, собрал кружки, подхватил чайник, поставил на плиту, засыпал заварку в кружки и подошел к двери. На крыльцо выходить не стал, но исподволь приглядывал за ситуацией.

Через несколько минут во дворе показалась парочка. Коленков прихрамывал изо всех сил, чему я удивился. Потом сообразил: Ваня использует момент на все сто. Женское сердце штука такая жалостливая. Глядишь, пожалеет, а там и полюбит.

Возле столба с умывальником ребята остановились. Ниночка сняла полотенце и велела Ивану привести себя в порядок. Я наблюдал из-за дверей, как Иван Коленков, послушный, словно ягненок, принялся плескаться в садовом рукомойнике, шумно отфыркиваясь. Рядом с ним стояла Нина Валентиновна, держала в руках полотенце, терпеливо дожидаясь, когда парень умоется. Но при этом времени даром не теряла, читала парню мораль.

— Ты пойми, Коленков, замуж я за тебя е пойду. Вот хоть ты останешься последним человеком на земле. До такого конечно не дойдет, но даже если представить такое… Не буду я с тобой ходить. Дружить — пожалуйста. А то ты чего доброго без меня голову расшибешь от глупостей. Ты понимаешь, если Егор Александрович пожалуется участковому, что тебе будет?

— А он пожалуется? — проворчал Коленков.

— Нет, конечно, — уверенно выпалила Ниночка. — Он — мужчина! — девушка назидательно задрала указательный палец вверх.

— А я кто?

— А ты как был хулиганистым мальчишкой, таким и остался, — не раздумывая, ответила Нина Кудрявцева. — Сколько с тобой в школе намучались? А сколько Дим Димыч, участковый наш, тебя воспитывал, ругал, объяснял? И что?

— И что?

— И то! — Нина не больно шлепнула Коленкова полотенцем по спине.

— Без толку все. С тебя как с гуся вода! Так и норовишь в тюрьму попасть! Романтики захотелось! Тюремной! — сурово отчитывала Кудрявцева несчастного парня.

— Нин, ну ты чего, какая тюрьма? — испугался Коленков. — Дай полотенце… пожалуйста.

— То-то же, — сурово сдвинув брови, отчеканила Нина Валентиновна, дождавшись волшебного слова. — Ты пойми, Коленков, нам с тобой не по пути.

— Это еще почему? Я ж для тебя все сделаю! И дом построю, и вообще! — начал было парень, но осекся, приметив меня.

Я стоял на пороге с горячим чайником в руках, не мешая разговору. Теперь же спустился с крыльца и медленно двинулся в сторону стола. Почему медленно, потому что Ниночка все еще продолжала распекать Коленкова, и я не хотел смущать обоих. Иван зыркал в мою сторону из-под нахмуренных бровей, но прервать Ниночку не решался. И я его от всей души понимал: если женщина чего-то хочет, то лучше ей это дать.

А Нина Валентиновна здесь и сейчас хотела донести до парня одну простую вещь: вместе им не быть, потому что невестой уголовника, а тем более женой, она, Нина Кудрявцева становиться не собирается. А что Коленков с таким поведением и дурным характером рано или поздно пойдет по кривой дорожке и ежу понятно. Да что ежу. Ей, Нине Кудрявцевой, это ясно как заветы партии. Если бы Ваня на самом деле относился к ней как к доброму товарищу, он бы так себя не вел!

И тут до меня дошло: похоже, Ниночка кривит душой, уж больно яростно распекает Коленкова. Так переживать за человека, к которому испытываешь лишь дружеское расположение? Ну-ну. Скорее, девчонка нервничает, потому что не представляет, как я отреагирую на эту некрасивую историю. У Коленкова, судя по всему, не первый залет, раз Кудрявцева так психует. Кажется, здесь бурный роман, в котором главная героиня еще не до конца осознала полноту собственных чувств.