Учитель. Назад в СССР

Я пожал плечами, уходя от ответа: хоронить даже на словах живых родителей Егора не хотелось. Уверен, баба Стеша сейчас всё за меня объяснит.

— Ох, война, война… проклятущая… Ну, ничего, сынок, ничего… Ты, вот чего, — Степанида поднялась, пошла снова к печке, достала откуда-то пару газет, вернулась к столу и принялась выкладывать на бумагу пирожки. — Ты вечерять к нам приходи.

— Да что вы, — смутился я. — После школы в магазин зайду, продуктов куплю. Готовить я умею, будет чем поужинать.

— Ты со мной не спорь, вот что я тебе скажу, сынок, — улыбнулась баба Стеша, разворачивая вторую газетку. — Ты кого хошь спроси в колхозе: со Степанидой лучше не спорить. Всё одно по-моему будет. А не придёшь — сама приду. Так-то. Вот это Ильича угостишь. Хороший мужик, фронтовик. А это сам кушай. И всё. Ступай, ждут тебя. Юрия Ильич до школы пошёл уже.

— Откуда вы знаете? — изумился я, решив не спорить.

— Так Борька видал. Его ж домой не загнать. Лето, вот они и носятся, ребятишки. А к обеду как штык. Знал, что я пирожки-то пеку, вот и примчался. Видал, как директор в школу пошёл.

— И давно это было? — поднимаясь, поинтересовался я.

— Так с полчаса уже. Да ты не переживай, Егор Ляксандрыч, — баба Стеша хитро улыбнулась, на деревенский манер выговорив моё отчество. — Спина у него. Пока доковыляет, — пояснила Степанида. — Нагонишь ещё.

— Кого? — не понял я.

— Так, директора-то, нагонишь, говорю, по дороге. У тебя ноги вона какие длинные. Да и молодой ты, шустрый. А Ильич с радикулитом нынче. Да и хромает он после войны-то.

— Спасибо, Степанида Михална. Вы покажите, где тарелку помыть… — начал было я.

— Чего удумал, — фыркнула соседка. — Ступай, говорю, нагоняй директора, — махнула рукой. — Посуду мыть… — покачала головой хозяйка. — Сама я, что ли, без рук? Чтоб гости у меня в дому посуду драили, — продолжила возмущаться Степанида.

Я, улыбаясь, выбрался из-за стола, ещё раз поблагодарил хозяйку за вкусный обед и пошёл к калитке.

— А ну, постой! — окликнула меня боевая старушка.

Я остановился, развернулся.

— Пирожки забыл! И смотри мне, на ужин жду! — пригрозила мне Степанида. — Познакомлю со своими-то!

Я кивнул и покинул гостеприимный двор. Огляделся по сторонам, припомнил указания Ивана Лукича и зашагал в нужную сторону.

По дороге я и впрямь встретил прихрамывающего человека, который шёл, чуть перекосившись на одну сторону. Ускорил шаг и догнал, как я предполагал, Юрия Ильича Свиридова, директора жеребцовской школы.

— Здравствуйте. Юрий Ильич, полагаю? — вежливо поинтересовался у мужчины.

— Добрый день.

Свиридов окинул меня быстрым цепким взглядом, едва заметно поморщился и попытался выпрямиться. Но боль в спине не позволила ему это сделать. Протянул руку, мы поручкались.

— Юрий Ильич Свиридов. А вы, стало быть, новый учитель?..

— Он самый, — кивнул в ответ. — Зверев Егор Александрович, — мысленно в очередной раз отругал сам себя. По-хорошему, нужно сказать директору, какой предмет я буду преподавать в его школе. Но я так и не удосужился внимательно изучить все документы Зверева. То гробы, то старушки, то Митрич с Борькой, не до того было.

— Это хорошо, что вас к нам прислали. Разбавишь наш женский коллектив. Ничего, что на ты? — уточнил Юрий Ильич.

— Я только за, — поддержал идею директора.

— У нас на всю школу три мужика: я, физруг Гришка да завхоз Степан Григорич, — поделился Свиридов. — А он что? Фронтовик. Вернулся без одной руки. Без левой, — уточнил Юрий Ильич. — Какой из него трудовик? Но — справляется! — директор покосился на меня, видимо, проверяя мою реакция на свой рассказ. — По совместительству.

Мы брели по сельской дороге, неторопливо разговаривая. Точнее, я больше слушал, а Свиридов рассказывал про школу и коллектив.

— В этом году у нас недобор, — пожаловался Юрий Ильич.

— Детей? — уточнил у него.

— Нет, детей-то у нас хватает, а вот с учителями прямо беда, — вздохнул директор.

— А что так? — удивился я.

Насколько я помню своё советское прошлое, после педагогических институтов редко кому удавалось избежать отработки в сельской местности. Выпускников отправляли по сёлам и деревням едва ли не пачками. А тут вдруг не хватает учителей.

Юрий Ильи поморщился, махнул рукой, кивнул кому-то знакомому, окликнувшему его из-за забора, и вернулся к нашей беседе.

— А вот так. Дела, как говорится, житейские. Штат-то у нас полный был, заявка только на одного учителя и была. На вас, стало быть, на географа. А тут такая оказия приключилась, — Свиридов вздохнул, покрутил головой. — Ирина Александровна, учительница русского языка и литературы, умудрилась скоропалительно замуж выскочить.

— И что? — удивился я. — Муж запрещает ей работать? — предположил я, опираясь на своё будущее, оставшееся в прошлом.

В будущем многие богатые мужики, женившись, требуют от своих супружниц бросать работу, карьеру, вынуждая жён сидеть дома, заниматься домашним хозяйством и детьми. Да и большинство молодых девчат, выскакивая замуж за «папиков», не больно-то стремятся работать. Вот только с трудом верится, что в отдельно взятой советской деревне такое имеетм место быть.

— Да как такое возможно? — изумился директор. — За военного замуж выскочила наша учительница. И ведь как быстро! Познакомились едва. Он в гости приехал в Жеребцово, к Петрухиным. Вместе с сыном на побывку. И двух недель не прошло, как у них всё срослось. Обженились, и всё, тю-тю.

Директор огорчённо махнул рукой, тут же охнул от боли. Я по-прежнему не понимал сути проблемы.

— Увёз, паразит такой нашу Ирину Александровну, на Дальний Восток. По месту службы, — пояснил Юрий Ильич, видя моё недоумение.

Точно! Военные себе не принадлежат, как я мог упустить этот момент? Сам ведь начинал служить ещё в советские времена. А жена всегда следует за мужем.

— Но это ты не беспокойся, Егор Александрович, тут мы тебя не побеспокоим. Тамара Игнатьевна возьмёт на себя русский и литературу.

Я нахмурился: вроде выяснили, что я — учитель географии. К чему мне вообще беспокоиться за другие предметы?

— А потом Ольга слегла. Николаевна.

— Заболела? — участливо поинтересовался я.