Учитель. Назад в СССР

Пацан скрипнул зубами, но ничего не ответил.

— Вот и замечательно, продолжим. С Верещагиной вы уже познакомились. Рекомендую привлекать в художественную самодеятельность. Леночка прекрасно декламирует стихи, очень артистична.

— Артистка, — ехидно буркнул Егор, не глядя в сторону Верещагиной.

«Кажется, между этими двумя что-то есть, — подумал я. — Во всяком случае, Егор, похоже, к ней неравнодушен. Надо присмотреться».

— Даша Светлова, отличница, активистка, первая помощница Ольги Николаевны, староста класса.

Девушка с двумя косичками светло мне улыбнулась.

— Рядом с ней Нина Новикова, отличница, рукодельница. Лучшая бегунья класса.

Нина смущённо покраснела, но голову продолжала держать высоко.

— Ирочка Любавина, добрая девочка, она у нас первая помощница с октябрятами. Любит с детишками возиться, мечтает стать воспитателем.

Круглолицая брюнетка с двумя хвостиками добродушно улыбнулась и чуть спряталась за соседку.

Директор представлял ребят одного за другим, я улыбался, кивал и ненавязчиво изучал лица мальчишек и девчонок, отмечая реакции, жесты, поведение.

— Ну, вроде обо всех рассказал. Егор Александрович, ваша очередь, — передал мне слово Юрий Ильич.

— Рад нашему знакомству, надеюсь, мы с вами найдём общий язык. О себе скажу коротко: окончил школу, отслужил в армии, закончил педагогический, выбрал работу в сельской школе.

— Так выбора нет, по распределению назначили, — прокомментировал черноволосый пацан с подоконника. Фёдор Швец, если верить завхозу, раздолбай и шалопай.

— Институт я закончил с отличием, мне предлагали место в столичной школе. Я выбрал свой путь, — коротко рассказал я.

«Вот дурак!» — присвистнул кто-то. Я улыбнулся, давая понять, что услышал, но никак не прокомментировал ценное замечание.

— Ладно, ребята, — заторопился директор. — Ваша задача на сегодня покрасить полы классе, привести всё в порядок. Разнести парты по остальным кабинетам. Как самые сильные и старшие помогите младшим, — Юрий Ильич прервал гул возражений. — Остальные новости расскажет Егор Александрович. Ребята, я на вас надеюсь!

Директор ещё раз обвёл девчонок и парней строгим взглядом и двинулся на выход. На пороге класса Юрий Ильич задержался:

— Егор Александрович, если понадоблюсь, мы со Степаном Григорьевичем в мастерской, — многозначительно произнёс директор и покинул кабинет.

— Я вас понял, — успел ответить я, и мы остались одни.

— Какие ещё новости? — тут же поинтересовался Свирюгин.

— А новости такие, Володя. Директор обозначил фронт работ для нашего класса. Если мы сегодня выполним всё, то завтра вы сможете вернуться на работу в колхоз. Это будет засчитываться как школьная трудовая практика.

Ребята довольно зашумели.

— Но это касается только тех ребят, кто трудится в колхозе. Остальные вместе со мной будут приводить в порядок родную школу.

— Это нечестно! — возмутилась Лена.

— Всё правильно директор решил, — не поддержала Верещагину Даша Светлова. — Кто тебе мешал пойти на ферму?

— Коровам причёски на хвостах вертеть, — хохотнул Егор.

— Да ты! — начал было Лена, но я прервал начинающуюся ссору.

— Ребята, чем быстрее мы начнём, тем быстрее закончим. Предлагаю следующий план: парни идут со мной заниматься партами. Девочки остаются в нашем кабинете, моют окна, шкаф и протирают пол. После чего мы дружно красим полы и расходимся по домам.

— А парты? — задала резонный вопрос Даша.

— Парты… Думаю, полы за пару дней высохнут, предлагаю парням вечером после работы собраться в школе и расставить столы в классе.

— Хороший план, — одобрил Свирюгин. — Пётр, Серёга, остаётесь помогать девочкам. Воды с колонки натаскаете, заодно проследите, чтобы не упали. Стулья держите.

— Хорошо, — покладисто согласились Беспалов, внук Митрича, и Савельев.

— Остальные разбиваемся по двое и берём по классу. Вы не против, Егор Александрович? — вежливо уточнил Свирюгин, закончив распределять работу.

— Спасибо за помощь. Очень дельное решение, — похвалил я.

— Тогда за работу.

Ребята зашумели, двое парней подхватили два вёдра, непонятно откуда возникших в кабинете. Наверное, кто-то из девочек принёс с собой, предположил я, потому что в таре находились газеты и чистые тряпочки. Видимо, чтобы вымыть окна. Содержимое вёдер пацаны высыпали на пол под возмущённые возгласы девчонок. Остальные мальчишки вышли в коридор и рассредоточились по школе.

Вскоре здание наполнилось шумом, голосами, перекрикиванием. Я вместе с Пашей Барыкиным остался работать на первом этаже. Мы как раз подхватили очередной тяжёлый стол, чтобы занести в класс к второклашкам, когда наверху раздался шум, а затем из окна второго этажа что-то выпало и тяжело приземлилось на клумбу.

Из нашего кабинета раздался дружный девчачий визг, а через минуту в коридоре показался испуганный Фёдор Швец.

— Егор Александрович! Так это… Сашка Бородин упал…

— Куда упал? — не понял я, но отчего-то сразу напрягся.

— Так это… со второго этажа шибанулся, — пояснил Федька.

— Где? — похолодел я.

— Там, — махнул рукой Федька в сторону выхода. — Похоже, это… насмерть.

— С чего ты взял? — рванув дверям, уточнил я.

— Так, эта… он с подоконника чертыхнулся… вместе со стулом… Ну и его стулом придавило, — в подробностях поведал ученик.

Глава 18

Я выскочил на порог школы и кинулся налево. Окна нашего класса выходили на ухоженную широкую клумбу с какими-то цветами и кустами. Кажется, в одном углу росла даже сирень, но это не точно. Ботаник из меня аховый.

За мной следом топал Фёдор Швец, на бегу рассказывая всё больше и больше подробностей.

— Егор Александрович, он вон там! — крикнула Даша, перевесившись через подоконник.

— Даша! Не выпади! — рявкнул я.

— Хорошо, — кивнула ученица и немного отпрянула, но продолжала махать рукой в ту сторону, где пышно цвёл какой-то кустарник.

— Он из соседнего класса выпал, то есть, из окна… — бормотал за моей спиной Федька. — Я не успел, простите, Егор Александрович.

— Что он делал на подоконнике? — уточнил я, высматривая пострадавшего.

— Дальше! — крикнула Даша. — Он из последнего класса выпал! Туда, к сирени!

«Значит, всё-таки сирень, — машинально отметил я. — А цветёт, наверное, какая-нибудь калина…»

Я резко затормозил. Фёдор едва не врезался в мою спину.

— Что, Егор Александрович? — просипел пацан мне буквально в ухо.